Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Получила, – кивнула я и призадумалась.

Мортен обрюхатил дочку оленевода – вот и весь его подвиг перед этой семьёй. Даже и не знаю, как к этому относиться. С точки зрения Яскаляко это ничто иное как чудо и удача. Я даже понимаю его восторг и слова признания в адрес Мортена. А вот сам Мортен, он как расценивает свою интрижку четырёхлетней давности? Он хоть догадывается, что у него родился сын?

Должен догадываться, раз каждое лето охотится на островах и общается с аборигенами. Если даже Питариль в курсе, что Мортен был зятем Яскаляко, то и в других стойбищах могут знать, что Ануаган родила ребёнка от заезжего охотника. Кто-то уже успел поведать Мортену о его нежданном отцовстве, потому он теперь так сухо и общается с Яскаляко, не хочет, чтобы тот сболтнул мне лишнего. Или никто Мортена о ребёнке ещё не извещал?

Задавалась я этим вопросом недолго. Мортен с зятем Яскаляко успели привести к стойбищу двух низкорослых оленей и заколоть их. Теперь они сдирали шкуры и рубили туши на куски, а я не выдержала и пошла к ним.

Мои недавние опасения оказались напрасны: нынешний и бывший муж Ануаган друг к другу неприязни явно не испытывали, зато весело переговаривались и даже шутили. Это хорошо. Наверное, приёмный зять Яскаляко посвящён в тайну рождения Юнитынто, и богатому пасынку с не менее обеспеченной женой ужасно рад. А благодаря кому он, вчерашний батрак, что работал за мясо, теперь стал отцом богатого семейства? Вот именно, что благодаря Мортену. Так почему бы ему сейчас не помочь Мортену забить и разделать двух оленей в дорогу?

– А где наша важенка? – поинтересовалась я, не отыскав той взглядом возле нашей нарты.

– Отвёл к стаду, – ответил Мортен, рубя топором кости и пока ещё не промёрзшее мясо. – Пусть отогреется в стаде собратьев. А нам сейчас придётся срезать всё мясо и выбрать самые лучшие куски.

– Зачем?

– Затем, что две туши целиком я не уволоку, у нас слишком много груза. Медвежатину придётся оставить здесь, сварить её во льдах мы уже не сможем. Нам и оленину придётся слегка обваривать, чтобы экономить керосин. А ещё сейчас нужно срезать с костей всё мясо, чтобы не было лишнего груза. Лучше заготовить самые питательные и жирные куски, а жилистые оставить. Ну что, принцесса, поможешь?

Конечно, я помогла: сходила за ножом и вернулась, чтобы срезать чистое филе с указанных Мортеном кусков. Нелёгкая и изнурительная работа на ночном морозе, но я терпела, ведь если не пересилю себя сейчас, потом умру с голоду.

Кстати про голод. Зоркий лежал неподалёку от Мортена и с вселенской тоской в тёмных глазах взирал на куски сырого мяса. Так бы и пожалела его, если бы не знала, что совсем недавно сама кормила его остатками супа. Ну просто актёр, талантище, смотрю на него и верю, что нет на всём свете несчастнее и голоднее пёсика, чем Зоркий.

Кажется, и сам пёсик уверовал в свою недокормленность, он даже попытался подползти ближе к разрубленной туше, на что получил громогласное:

– Нельзя!

Я и сама чуть не сжалась в страхе от этого возгласа, а Зоркий и вовсе поник и стал таким грустным и несчастным. Ну да, хозяйка бьёт, хозяин ругает, никто не кормит – все кругом плохие, и никуда бедному пёсику от злых людей не деться.

Когда с разделкой было покончено, Мортен принялся освобождать нарту от медвежатины, чтобы сложить на её место уже промёрзшую оленину. Приёмный зять Яскаляко решил прибрать кости, сбой и остатки туш, что ещё пригодятся семье, и удалился. Тут-то я и поняла, что более удачного момента, чтобы поговорить с Мортеном наедине, сегодня у меня уже может и не быть.

– Ты видел мальчика в яранге?

– Какого мальчика? – не понял он.

– Того, что сидел рядом с тобой и играл с Зорким.

– Ну, вроде был какой-то ребёнок. А что с ним не так?

– Это сын Ануаган, – начала я издалека.

– Здорово.

Вот и всё, что сказал мне Мортен, а после продолжил грузить нарту.

Подхватив один из кусков, чтобы помочь ему, я тоже подошла к нарте и продолжила допрос:

– Ты же видел лицо этого мальчика?

– А что с его лицом?

– У сына Ануаган серо-голубые глаза, – продолжала я намекать.

– И? – упорно не понимал меня Мортен. – Это тёмно-карие глаза как у тебя были бы здесь в диковинку. На этих островах большая часть населения светлоглазая.

– У этого мальчика ещё лоб и нос примечательные.

– И чем же?

Тут я не выдержала и кинула ему в лицо:

– Да разуй ты глаза, этот мальчик просто твоя копия. Он твой сын.

Мортен замер, а на лице чётко отпечаталось удивление, смешанное с ошеломлением.

– Ты о чём? – наконец он обрёл дар речи.

– Только не надо этих увиливаний. Я всё знаю, Яскаляко рассказал мне про тебя и Ануаган. Это ведь она была твоей островной женой, которую ты четыре года назад связал, бросил в нарту и вернул в это стойбище. А после она родила Юнитынто, выдала его за сына своего престарелого мужа и получила после его смерти огромное по здешним меркам наследство. А теперь семья Ануаган оказывает тебе почести, и ты прекрасно знаешь, за что именно. Так что не юли, ещё до того, как мы зашли в ярангу, ты знал, что у Ануаган есть сын, и про своё отцовство ты всё прекрасно понял.

– Я не понял только одного, – предельно искренне заявил он. – Тебе-то что от этого?

– Но ведь это твой сын… – растерялась я.

– Да брось, Шела, ты же не первый день на острове, со свободой здешних нравов уже успела познакомиться. Да, четыре года назад я решил побывать на Тюленьем острове, поохотиться в одиночку, в Сульмаре желающих плыть сюда со мной за компанию не нашлось. Ну и я как когда-то твой кузен попался на удочку здешней прелестницы. Поставил палатку близ гор, Ануаган забрела в те края, наткнулась на неё и попросила меня помочь ей с хворостом. Я как дурак, нарубил тальник, даже помог отнести его к яранге её отца. И тут-то меня взяли тёпленьким. Я даже понять ничего не успел, как оказался второй раз женатым. И что мне было делать дальше? Я на острове один, ссориться с оленеводами чревато, пришлось забрать с собой Ануаган и назвать её хозяйкой своей палатки. В этом даже была своя польза. Пока я выслеживал зверя, она готовила еду, чистила посуду, просушивала одежду со спальным мешком, в общем, весь быт взяла на себя. И да, не буду врать, я с ней спал. Но, если хочешь знать, невинной девушкой она на тот момент уже не была. А это кое о чём говорит.

– О чём?

– Для меня об очень многом.

Тут Мортен посмотрел мне в глаза, а у меня дыхание перехватило. Да, я знаю, что сейчас он говорит обо мне, и сравнение с Ануаган я выигрываю по всем позициям. Вот только Мортен теперь рискует упасть в моих глазах:

– Тот мальчик просто твоя копия.

– Да брось, – немного раздражённо отмахнулся он. – Я понятия не имею, сколько у Ануаган было любовников до меня и сколько после. В этом стойбище каждый может оказаться отцом. Может быть даже, это нынешний муж Ануаган. Кто знает, какие у них были отношения, раз он батрачил на её отца.

– Мортен, но ведь я не слепая. И Яскаляко не слепой. И Ануаган. Она потому и подсела к тебе с мальчиком, чтобы ненавязчиво показать его тебе. Она ведь мать, пусть у неё было множество любовников, но сердце-то, наверняка, чувствует, кто настоящий отец. И Яскаляко уверен, что ты отец, выходит, что-то он знает о похождениях дочери. И у него тоже, как и у всех есть глаза.

– Что ты от меня хочешь? – устало спросил Мортен. – Зачем ты меня убеждаешь в том, что я нежданно-негаданно стал отцом? Наша связь с Ануаган была до тебя, до тебя и закончилась. А её дети по всем островным обычаям не могут иметь ко мне никакого отношения.

– Разве тебе всё равно? – поразилась я. – Разве теперь ты сможешь спокойно жить, зная, что на Севере растёт твой сын по крови?

– Главное, что он сын своей матери и богатый наследник, а значит, в этой жизни не пропадёт. И я рад за него.

Вот и всё, на этом разговор закончился, и Мортен продолжил укладывать мясо в нарту. Я же побрела в ярангу, на ходу обдумывая всё услышанное.