Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

Со стороны кустов раздался пронзительный лай, за ним ругань, и тут я увидела, как от Мортена со всей мочи разбегаются олени. Какие они прыткие, их совсем немного, голов восемь. Наверное, дикое стадо. Эх, жаль, что у нас нет оленя-манщика с ремнём на рогах, с его-то помощью мы бы поймали хотя бы одного самца на мясо. И Мортен бы тогда не ругался на меня из-за супа. Если бы, если бы…

Он возвращался к костру недовольный, взвинченный. По дороге Мортен даже попрекнул Зоркого:

– Что ж ты пасть раскрываешь, когда не надо, а? Всех спугнул, охотничек.

Пёсик брёл следом, поджав ушки. Бедняжка, наверное, ужасно переживает. Хозяйка его бьёт, хозяин ругает. И за что? За избыток эмоций?

Не успел Мортен дойти до нашей стоянки, как меня отвлёк шум за спиной. Я обернулась и обомлела: ко мне осторожно подкрадывался олень. Что это, зачем это? Он что-то задумал? Он ведь может кинуться и забодать меня?

Я поднялась с места и начала медленно пятиться. Мортен приготовил копьё и тоже замедлил осторожные шаги. А олень просто подошёл к моей миске, ткнулся в неё мордой и выудил оттуда размоченный, но уже затвердевший на морозе сухарик. И как это расценивать? Дикие копытные уже становятся попрошайками? Нет, я понимаю, холода, ягель глубоко под снегом, но не до такой же степени!

А в следующий миг я пригляделась к бахромистым ушам животного и увидела характерные надрезы. Ну, теперь всё ясно, это сбежавший домашний олень с засечками. Вернее, это оленуха, которую увёл из домашнего стада коварный дикий самец, которого и хотел бы убить Питариль.

Тот дикарь, что убежал от Мортена, видимо, собрал вокруг себя гарем из семи украденных важенок. А теперь вот убежал, а его подруга затосковала по людям и пришла полакомиться сухариком в мясном соусе. И откуда у неё тяга к незнакомой пище? Может, сухарь напомнил ей по вкусу и консистенции тундровый гриб?

Пока я наблюдала за оленухой, Мортен быстро сориентировался, достал из нарты верёвку, подкрался к животному, схватил за шею и мигом обвязал вокруг неё повод. Всё, попалась, теперь от нас не убежит. А кто-то тут говорил, что я зря транжирю оленину. Вот, целая туша сама к нам прибежала.

– Не иначе, высшие силы нам благоволят, – заметил Мортен и привязал другой конец верёвки к боку нарты, слишком гружённой, чтобы её утянула одна оленуха. – Чем ты её приманила?

У меня чуть сердце не остановилось от его вопроса. После вчерашней ссоры Мортен впервые заговорил со мной нормальным тоном. Пришлось взять себя в руки, подавить глупую улыбку, что расползалась по губам, и сказать:

– Сухарём.

– Да? Здесь и сухарём? Хотя, на Медвежьем острове я видел, как олени выпрашивают хлеб. Чем-то он им нравится.

 Ну, вот и поговорили. Неплохо для начала. В одном я убедилась точно, за суп из оленины Мортен на меня больше не держит зла. И даже за сухарик не сердится.

Закончив с завтраком, мы стали собирать вещи, чтобы продолжить наш путь. Оленуху Мортен от перекладины над полозом так и не отвязал, и потому она брела в сторонке, пока он тянул за собой нарту. А если она останавливалась не к месту или вовсе рвалась назад, Зоркий подгонял её лаем, а для верности порой клацал зубами возле её ног. Ну вот, пёсик тоже хочет реабилитироваться перед Мортеном и показать, как он может пасти оленя.

По пути нам всё же пришлось пару раз остановиться, когда оленуха начинала рыть копытом снег. Конечно, ей ведь хочется кушать, а для этого ещё надо добыть ягель.

Наверное, Мортен мог бы убить её и разделать ещё в начале дня, но наша нарта и так нагружена до отказа, так пусть наш будущий суп своим ходом дойдёт до льдов, где уже никакого ягеля не будет.

Вообще-то меня не очень радовала мысль об убийстве конкретно этой оленухи. Если осенью её угнал из родного стада дикий олень, то сейчас она наверняка носит в чреве оленёнка. А убивать беременную самку – это как-то неправильно. Уверена, аборигены бы так не поступили. Но ведь мы не оленеводы, которые приумножают своё стадо, а путешественники… И всё равно неприятна мне мысль о том, что нам придётся есть беременную важенку, жалко её. Но если скажу Мортену о своих сомнениях, он опять разозлится.

Привал мы устроили, когда тьма давно окутала тундру, а через разрывы меж облаками начали поблёскивать всполохи зелёного сияния. Вечер обещал быть долгим, я варила медвежатину, чтобы порадовать Мортена своей покорностью. Пока он обрубал одинокий куст кедрача на растопку, я полезла в свой рюкзак в поисках волшебных камней. А что, сейчас темень, небо сияет, надо попробовать вновь связаться с другим миром.

Пока я выуживала заветный свёрток, пальцы зацепились за какую-то деревяшку. К собственному удивлению я вынула рогульку, которую подарила мне добрая женщина из стойбища, атакованного волками. Так, на одной стороне две засечки сверху, промежуток и снова засечка, на другой только одна засечка в самом низу. Интересно…

Я не утерпела и ради интереса подошла к оленухе, что улеглась возле нарты, но при виде меня вскочила и попыталась отойти в сторону. Так, вот одно ухо, вот другое, любопытно… На левом один уголок срезан у основания, на правом аж три пропези с промежутком между двумя верхними и одной нижней. Да это же полное совпадение! Быть того не может! Я нашла ту самую пропавшую оленуху! Или она меня нашла? Что там мне говорили про рогульки? Кто владеет такой палочкой, тот и распоряжается душой оленя. Если рогулька попадёт в руки другого человека, то он будет владеть и душой, и самим оленем, если его раздобудет. Вот я и раздобыла!

Я так обрадовалась нежданному обретению своего некогда эфемерного подарка, что от счастья издала победный клич и только потом подумала: а вдруг это просто совпадение? Ведь может быть так, что в другом стойбище кто-то точно так же отметил оленуху, и её тоже угнал дикий олень? Хотя нет, что-то много совпадений для одной животины.

– Что за повод для веселья? – Мортен подошёл ко мне с охапкой дров и вопросительно посмотрел на важенку.

Я протянула ему подаренную рогульку и всё рассказала. И я никак не ожидала, что он поверит в мою историю и даже улыбнётся:

– Не иначе, это знак незримых сил. Северные духи точно нам благоволят, даже посылают заслуженную добычу на прокорм в трудный час.

Да, судьба оленухи предрешена, это я понимаю. Но как обидно лишать жизни ещё и неродившегося оленёнка…

Сменив воду в котле с медвежатиной, я решила вернуться к тому, что изначально задумала, а именно, вытащила из рюкзака камни пехличей и отошла в сторону от лагеря, чтобы взять их в руки и немножко помедитировать.

Я мысленно взывала к обитателям двух миров, чтобы они явились и открыли мне проход в край вечного лета, но всё было тщетно. Иной мир я не увидела, пехличи ни в одной из своих ипостасей не явились, а снежная тундра не превратилась в цветущие луга. Обидно. Что же я делаю не так? Или сейчас просто не время для межмировых путешествий? Или не место? Точно, место не то, надо искать ту самую воронку, через горлышко которой можно проскользнуть прямо к оси мира.

Суп из медвежатины получился специфическим, и даже не во вкусе дело. После трёхкратной смены воды и многочасовой варки мне было страшновато его есть, я всё время думала про паразитов, что могли остаться в мясе. А что если они поселятся в моём организме, проползут в сердце и прогрызут его? Не хотелось бы мне так умирать. Но от голода и истощения умирать тоже неприятно.

После ужина настало время отходить ко сну, и я снова начала переживать из-за того, что Зоркий улёгся греть Мортена, а сам Мортен снова не попытался приобнять меня и поцеловать перед сном. Лёд не растаял, зря я надеялась, что завтрак и ужин что-то изменят в наших отношениях. Не в еде дело, а во мне. Я не умею быть ласковой и обходительной, не умею обольщать и приковывать внимание. Но Мортен зря рассчитывает, что я так просто сдамся. Я должна вернуть всё, что мы потеряли. Вернее, всё, что я растоптала.

Кто знает, суждено нам дойти до оси мира и вернуться обратно или нет - после неудачи с камнями пехличей меня начали посещать сомнения. Но как бы то ни было, но сейчас нам с Мортеном нельзя становиться чужаками друг для друга. Равнодушный мужчина не станет жертвовать собой ради женщины. А неравнодушная женщина не будет лелеять свои страхи и сомнения, она попытается завоевать внимание своего мужчины вновь. Я попытаюсь. Нет, не попытаюсь, а сделаю это, и точка!