Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Снова ты? Ну зачем? Иди назад.

Я больше не могла изображать недовольство. Я была и рада, и одновременно огорчена его появлением. Но одно я знала точно – больше запускать снежками в Зоркого у меня рука не поднимется.

Я так и не успела ничего сказать, как пёсик повернул обратно и снова скрылся за снежной завесой. Это хорошо. Вот только и минуты не прошло, как из мглы раздалось эхом:

– Шела!..

О нет, Зоркий, не ожидала от тебя такого. Зачем ты привёл Мортена? И кто после этого предатель?

Я ускорила шаг, надеясь уйти как можно дальше и затеряться в снегопаде, но не тут-то было. Зоркий ещё не раз прибегал, огибал нарту и мчался назад, к Мортену. А гневный голос с каждым разом раздавался всё ближе и ближе:

– Глупая девчонка, лучше отзовись, а то пожалеешь!

Нет уж, теперь я даже не пикну. Мортен очень зол, а каков он в гневе мне даже представить страшно.

Передо мной снова пробежал Зоркий. Непоседа, с каждым кругом он  всё ближе подводит ко мне Мортена. Это такая месть за снежок в бок?

Я невольно обернулась и увидела, как из снегопада выныривает могучая фигура с копьём в руке и бежит прямо на меня. От страха я бросила ремень и побежала вперёд со всех ног, насколько позволяли снегоступы. Что с нартой, что без неё, а сил мчаться к мечте о спасении целой экспедиции у меня уже не осталось.

Всё свершилось слишком быстро. Я почувствовала толчок под лопатку и тут же повалилась на снег. Пару секунд барахтаний, а в следующий миг я уже согнулась на плече Мортена и со всей мочи колотила его по спине, пока он нёс меня к нарте.

– Отпусти меня! Я должна попытаться!

– Что попытаться?! Умереть?

– У меня есть план. Но я должна идти одна!

– Ты никуда не пойдёшь.

Он бесцеремонно закинул меня в нарту, а потом, подобрав копьё, другой рукой ухватился за ремень, развернул нарту и покатил её в обратную сторону.

Я попыталась выбраться и спрыгнуть на ходу, но Мортен был начеку.

– Если не угомонишься, я сейчас выну из рюкзака верёвку и свяжу тебя.

Действительно, за спиной у него болтался рюкзак. Выходит, как только он вернулся в стойбище, ему доложили о моём бегстве и он, не раздумывая ни секунды, как есть кинулся в погоню. А теперь он грозится применить ко мне силу. До чего же он зол. Но я рассержена не меньше.

– Что, привык связывать девушек и возить их в нартах? Я тебе не твоя бывшая островная жена, чтобы так со мной обращаться.

– Нет, ошибаешься, – остановился он и вперил в меня грозный взгляд. – На этих островах ты и есть моя жена, так что закрой рот и подчиняйся.

– Ни за что!

Я перемахнула через борт и снова попыталась бежать, но быстро оказалась на снегу. Лицо опалило холодом. Казалось, снег не успевает толком растаять на коже и сразу растекается по ней ледяной коркой. Мне бы подняться, но в спину упёрлось чужое колено, я радом с головой на наст рухнул рюкзак.

Мортен выполнил свою угрозу: достал из поклажи верёвку, потом дёрнул меня за капюшон и заставил приподнять плечи, чтобы пропустить под ними верёвку.

– Отпусти! Перестань! Ненавижу!

– Да? – пропыхтел голос над головой, – а когда прижималась ко мне в ночи своей хорошенькой попкой, тоже ненавидела?

Теперь в придаче к холоду лицо опалил стыд, а в сердце закипела небывалая злость за унижение и растоптанную мечту спаси дядю Руди.

– Ты не имеешь права меня останавливать, – процедила я. – Только я ещё могу хоть как-то помочь экспедиции. Пехличи дали мне чёрный хрусталь, а с ним можно войти в их мир. Я буду держать его в руке и пройду по зелёным лугам, в тепле прямо к оси мира и спасу дядю Руди.

Одним движением Мортен перевернул меня на спину и продолжил орудовать верёвкой, связывая руки.

– Я понять не могу, там над облаками сейчас что, полыхает гипнотическое лиловое сияние или ты просто спятила? Какое ещё спасение? Ты решила уйти в снега, чтобы присоединиться в Верхнем мире к своему кузену? Ты зря торопишься, Крог ещё жив, а вот ты не пережила бы в тундре даже эту ночь.

– Пусть так, но я хоть что-то пытаюсь сделать.

– Что ты пытаешься? Убить себя? Ради опекуна? Думаешь, он оценил бы? Ты вообще хоть о ком-то кроме себя и него способна думать? Ладно, Рудольф Крог, он никогда не узнает о том, что ты сейчас вытворила. А обо мне ты подумала хотя бы ради разнообразия? Ты что, вправду считаешь, что я бы спокойно спал сегодня ночью, зная, что ты погибла? Я вообще смог бы после этого нормально жить? Ответь мне, смог?!

Он затянул тугой узел, что через рукава кухлянки сдавил мне запястья. Больно не было, только обидно за свою беспомощность и рухнувшие надежды. Мортен ничего не понимает, не хочет отпускать меня в другой, неизведанный мир. Он ведь потому и отобрал у меня волшебные камни, чтобы я не пропала, не растаяла в воздухе и не оказалась в краю пехличей без него.

Он не хочет расставаться со мной, это я понимаю. Но есть один способ заставить его это сделать. И для этого мне придётся снова пойти на гнусность, причинить незаслуженную боль, чтобы исполнить всё задуманное.

– Я не люблю тебя, Мортен. Оставь меня в покое.

Сжимая в руках верёвку, он наклонился, чтобы уставиться на меня злобным взглядом и потребовать:

– А теперь повтори это, глядя мне в глаза.

На миг я растерялась от испуга и ожидания неминуемого возмездия, но постаралась собраться и как можно более убедительно сказать ему в лицо:

– Ты мне не нужен. Я не испытываю к тебе ничего кроме отвращения. Ты никогда не хотел всерьёз искать дядю Руди, тебе просто нужно было потешить своё самолюбие, показать себя храбрым путешественником. А теперь, когда настал трудный час, ты просто сдался. Ненавижу тебя за твою трусость. Ты только беззащитных женщин можешь связывать, а на серьёзный поступок у тебя духу не хватит. Лицемер. Не хочу иметь с тобой ничего общего.

Я ждала чего угодно и уже сжалась в предвкушении кары, глядя в закипающие гневом глаза. Но Мортен ничего мне не сделал, он просто медленно поднялся, повернулся ко мне спиной и отошёл к нарте.

– Дрянь, – доносилось до меня его бормотание. – Такая же дрянь, как и она. Такая же прыгунья из койки в койку ради личной выгоды. А теперь ещё и говоришь её словами.

Потом он кинул в нарту копьё, подошёл ко мне, чтобы забрать рюкзак и забросил его туда же, а я попыталась перевернуться на живот и сесть на колени, раз уж Мортен не успел связать меня по ногам.

Наблюдая за моими барахтаньями, он не подошёл ближе, не стал помогать, просто взирал свысока, будто наслаждался моей беспомощностью.

– Знаешь, что держало меня на плаву все последние недели? – неожиданно заговорил он. – Я представлял, как вернусь во Флесмер, представлял, как меня атакуют толпы газетных крыс, как рвёт на части контрразведка, как судьи с прокурорами втаптывают в грязь. Я готов был стерпеть и не такое, потому что надеялся, что дома меня будет ждать женщина, которую я люблю, и которая любит меня. Самая храбрая и безрассудная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Женщина, с которой мы уже столько всего пережили... Вот эти мысли и придавали мне силы. А теперь, оказывается, любящей женщины у меня нет, а значит нет ни малейшей причины возвращаться домой и биться там головой о стену. Зачем мне свобода, если все вокруг от меня отреклись?

Я замерла, слушая его признания, и только теперь начала понимать, как сильно человека может ранить слово. Я не хотела быть жестокой лгуньей, но Мортен сам вынудил меня пойти на обман. А теперь он говорил:

– Ты просто невероятное создание, Шела Крог. Сначала ты вселила в меня уверенность, что я ещё смогу побороться за самого себя. А теперь ты растоптала все надежды, просто вытерла о них ноги. А ведь я верил, что моя борьба не будет напрасной, что я смогу отделаться от всех обвинений, восстановлю своё честное имя ради красавицы-жены и наследника, которого она обязательно мне родит. Но тебе, я вижу, ничего этого не нужно. Тогда и мне плевать. Будь что будет.

На этом он замолчал, долго перебирая в нарте мои вещички, чтобы сдвинуть их сторону, а потом подойти ко мне, схватить меня и уложить на дно байдарки.