Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

Глава 97

Следующий день ознаменовался внезапно сорвавшимся ветром, что кружил в воздухе поднятый с наста снег. Хорошо хоть, что он бил не в лицо, а в спину, но легче от этого не стало. Шерсть оленухи постепенно обросла снежной коркой, а Зоркий стал похож на собаку-снеговика.

Пронзительный холод забирался под кухлянку, в торбаза, под капюшон и шапку. С каждой минутой сделать новый шаг становилось всё сложней и сложней. На миг я остановилась, закрыла лицо варежками и попыталась дышать глубже, чтобы набраться сил, но тут же услышала:

– Не вздумай отставать.

Ладно, не буду задерживать Мортена, раз он полон сил и без устали тянет за собой нарту уже полдня. Но обещание, что я дала самой себе, выполнить никак не получалось. И пяти минут не проходило, а меня тянуло остановиться, согнуться в комочек, уткнуться лицом в колени, обхватить их руками и в таком воздушном кармане отогреть нос и щёки, а заодно отдышаться и наполнить лёгкие теплом. Вот только Мортен каждый раз был начеку:

– Иди рядом, а то я тебя тоже привяжу к нарте. Чтобы не потерялась.

Мне стало обидно. Ну зачем он так? Ведь ему тоже тяжело, я вижу. Но он крупнее и сильнее меня, как же я могу равняться на его темп движения?

– Поднимайся, – в который раз после остановки услышала я. – Хотела попасть на Север, так иди и наслаждайся.

И снова я стерпела, дабы не дать своим ответом повод для его ответного недовольства мной. Я просто хотела снова помириться, и для этого готова была стать послушной и ласковой. Но силы всё равно покидали меня, а воющий ветер вымораживал остатки воли, что двигала меня вперёд.

– Что, не хочешь больше идти спасать опекуна? – издевательски спросил Мортен, когда я вновь остановилась и пыталась согреться. – А где же тот задор, где та прыть, с которой ты сбежала из стойбища? Тогда и погода была посвирепей. Или ты была посмелей? Или глупее?

Ну всё, плевать на покорность и смирение, моё терпение лопнуло!

– Да перестань уже! – не выдержала и крикнула я, поднявшись. – Сколько можно меня попрекать?

– Сколько понадобится для того чтобы ты наконец уяснила, здесь тебе не Медвежий остров и даже не Песцовый. Мы на краю обитаемого мира. Всё, никаких яранг и оленьих стад ты больше не увидишь. Отогреваться будешь у костра. А потом только у примуса. Хотя, ты ведь собиралась бежать без него и без керосина. А теперь что, разуверилась в своей морозоустойчивости? С чего бы это?

Ну всё, теперь я точно разозлилась:

– Как же ты мне надоел со своими обидами! Да, сбежала, бросила тебя! А что мне ещё оставалось делать? Идти на юг, к стойбищу Терхитыны и считать дни, когда дядя Руди умрёт с голоду? Да ни за что! Но стоило мне сказать тебе слово поперёк, и теперь ты как обиженный мальчик гнобишь меня по любому поводу и без! А что ты хотел от меня услышать, когда связывал? Благодарность? Какие ещё слова могли бы заставить тебя остановиться и позволить мне спасти дядю Руди? Дурак! Я думала, ты хоть что-то понимаешь, хоть что-то чувствуешь, а ты дурак! Я тебе не какая-то легкомысленная вертихвостка, чтобы называть меня дрянью! И я тебе не твоя бывшая жена, понял?! Я думала, что спасаю тебя собственной ложью. Я думала, ты забудешь обо мне, если я обману тебя и наговорю гадостей. Я верила, что могу заставить тебя вернуться домой, вернуться живым. А ты всё сделал наоборот, и мои слова наоборот вывернул и теперь не к месту вспоминаешь. Как будто не понимаешь, что я всё равно тебя люблю! Всё, хватит, надоело. Лучше и вправду забудь обо мне и перестань мучить. Захочу – остановлюсь, захочу – лягу на снег, засну и не проснусь. Не твоё дело!

Горло перехватило от колющей боли и обиды, но я высказала всё до конца, чтобы скинуть груз с души и двигаться дальше. Я даже ощутила прилив сил и тепла в жилах, чтобы на взводе ринуться вперёд нарты и долго не останавливаться. Я бы так и шла, пока рука, что легла на плечо, не заставила меня развернуться.

Мортен долго шёл следом, но всё же бросил нарту и нагнал меня, чтобы схватить, прижать к себе так плотно, что я не смогла вырваться. Моё лицо уткнулось в его кухлянку, я чувствовала спасительное тепло, но всё равно колотила кулаками, куда только могла достать. Я вырывалась, даже пыталась осыпать Мортена проклятиями, пока не услышала тихое и проникновенное:

– Ну прости, что не к месту вспомнил, как гонял новобранцев по плацу и мотивировал их к долгой и трудной службе. Я не хотел тебя обидеть, принцесса. Но и позволить себе жалеть тебя я тоже не могу. Ради тебя самой, понимаешь? Тебе нельзя расслабляться, ты должна понимать, что дальше будет ещё сложней. Раз уж решилась на такой поход, тебе не на одних только пехличей надо надеяться, а на саму себя. Ты обязана выстоять до конца, а я должен тебе в этом помочь. А теперь давай попробуем отойти немного на восток, подальше от побережья. Может быть, там ветер будет тише.

Всё, на этом он позволил мне отстраниться, а сам вернулся к нарте, чтобы продолжить тянуть её за собой.

Мы шли сквозь метель и темень. Стоило сумеркам уступить место ночи, как в небе отчётливо зазмеились дорожки северного сияния. Оно не прекращается уже много дней подряд. Пусть нам это и на руку, но всё равно непонятно, что же за буря свирепствует в атмосфере столько времени?

Борясь с холодом и колючим снегом, я изредка поднимала голову, чтобы посмотреть вдаль, и не поверила своим глазам, когда сквозь взвесь снежной пыли заметила округлые очертания четырёх сугробов, больших, да ещё выстроившихся в ряд через равные промежутки друг от друга. Это неспроста, тут есть какая-то загадка.

Я не стала прислушиваться к окрикам за спиной и ринулась в сторону загадочных полусфер. Мортен хочет объяснений, куда я иду и зачем, а вот я не хочу ему ничего объяснять. Сам сказал, пойдём в сторону от моря, вот я и иду. Всё равно он никаких сугробов пока увидеть не может, ещё начнёт надо мной подтрунивать и издеваться. А я хочу узнать, что же там такое. Вдруг всё дело в пехличах. Тогда я просто обязана дойти до этих сугробов и связаться с другим миром, чтобы с помощью чёрного хрусталя пройти через зелёные поля к вулканическому острову.

Слишком долго тянулось время, но мысль о пехличах прибавляла мне сил каждую минуту. Я забыла думать о холоде, ведь округлые горы снега манили меня к себе. И вот в нескольких километрах от цели я позволила себе остановиться и приглядеться. До чего же эти сугробы напоминают яранги и формой, и размером. Вон, из некоторых ещё и кончики шестов торчат, и от них вверх тянется дымок. Так, а это уже и вовсе выглядит странно. Что же это там, не сугробы вовсе, а людские жилища? А почему маскировочного белого цвета? Это из шкур каких же оленей, можно сделать такое покрытие?

Пока я гадала, что же за чудо предстало перед моими глазами, Мортен успел поравняться со мной и задумчиво протянуть:

– Вот это да. Не думал, что в этих местах ещё кто-то кочует.

– Если это яранги, то почему они белые? – спросила я.

– Видимо, шкуры выдубили так, что они побелели. Я уже видел такое. Правда, тех шкур было всего пять, а тут на каждую ярангу пришлось пустить штук пятьдесят, не меньше. Даже не представляю, у кого хватило столько терпения скоблить оленью мездру.

Я тоже не представляла, но очень хотела узнать. А вдруг именно так и выглядят жилища пехличей? Где-то же они живут. А вдруг в этих белых ярангах? Точно, только колдовство способно выбелить двести шкур. И только колдуны могут жить на краю земли, когда все нормальные оленеводы откочёвывают на юг. Решено, двигаемся точно к белым ярангам.

Пока Мортен тянул нарту вслед за мной, а Зоркий подгонял уставшую и еле живую оленуху, я на ходу сняла рюкзак и запустила в него руку, чтобы найти волшебные камни, на всякий случай.

Когда до цели остались считанные шаги, я замедлила ход, не решаясь напроситься в гости туда, где меня явно не ждут. Страх перед таинственным щебетом и пустыми чёрными глазами волшебного народца заставил остановиться и подумать, что же я буду делать дальше. А пока думала и ждала, когда же Мортен дотащит нарту, моё внимание всецело привлекло светлое покрытие одной из яранг. Оно сделано точно не из пятидесяти шкур, даже не из тридцати или двадцати. Это было нечто цельное. Я не удержалась, подошла вплотную к яранге, потом сняла рукавицу и провела ладонью по покрытию.