Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Мне жаль, что так вышло. Но у нас нет выбора.

– Нет, выбор есть всегда.

– Что ты хочешь? Хочешь пойти дальше и погибнуть? Учти, твоего опекуна это не спасёт.

– Но если мы не попытаемся…

– Да, я уже слышал, продовольствия до следующего лета у экспедиции не хватит. У них вообще больше нет никаких шансов. А у нас есть – ровно один, и я его не упущу. Я доставлю тебя обратно домой, во Флесмер.

– Я не хочу никуда возвращаться без дяди Руди, – разволновалась я, – Я не для того уже два месяца ищу его, чтобы сейчас развернуться и отправиться обратно. Я не хочу возвращаться, я не буду…

Договорить я не смогла из-за слёз, что безуспешно пыталась сдерживать всё это время, но так и не смогла этого сделать. Мортен обнял меня и прижал к себе, тихо сказав:

– Поверь, он бы больше всего на свете хотел, чтобы ты была здорова и счастлива. Ради своего опекуна ты должна вернуться и жить дальше. За себя и за него.

На этом он завёл меня в ярангу, не позволив снова рыдать на морозе. А я под громыхающие звуки кашля забилась в закуток между вещевыми мешками и уткнулась лицом в рюкзак, чтобы хоть как-то скрыть от окружающих меня людей собственное отчаяние.

Это несправедливо, это бесчеловечно – рассуждать о скорой смерти многих людей, которые ещё живы. Да, Эспин тяжело болен, но я не хочу думать о том, как нам придётся сжигать его тело на костре. Это неправильно, так не должно быть! А дядя Руди? Нет, я не смогу зимовать в соседнем стойбище, а потом идти на юг, зная, что в это время он и его команда умирают от истощения. Я не смогу после этого спокойно жить во Флесмере и не думать о том, что я не сделала всё, что могла бы сделать для их спасения.

Когда Мортен покинул ярангу, чтобы раздобыть тальник для очага, я улучила момент и отправилась в соседнее жилище, чтобы предстать перед Питарилем с просьбой:

– Пожалуйста, верните Мортену его ружьё. Я знаю, вы получили его честно, за оказанную услугу.

– Тот олень умер зря, – неожиданно признал он, грея руки у огня. – А я говорил твоему мужу, но он не послушал меня и лишился своего оружия.

– Да, я знаю. Но поймите, если у нас не будет ружья, мы не сможем отправиться на север к чум-горе. А если мы не окажемся там до окончания зимы, мой дядя и его спутники погибнут.

– Они уже погибли, – равнодушно выдал Питариль. – В краю пехличей людям нет места.

– Но я точно знаю, что они ещё живы и ждут, когда мы их спасём. Но без ружья мы не дойдём и не доплывём до того вулканического острова.

– Хитрая женщина, – погрозил мне пальцем Питариль. – Ты придумываешь сказки, чтобы вернуть своему мужу его честь.

– Как это? О чём вы говорите?

– Охотник без оружия всё равно что рыбак без сети. Охотник, который не может добыть зверя, всё равно что бескрылая птица или безногий олень. Такой охотник обречён быть голодным и осмеянным.

– Тогда прошу вас, не обрекайте нас на голодную смерть. Верните моему мужу его ружьё.

– С чего бы вдруг? Он просил оленя, я его ему и отдал. Я выполнил уговор, сдержал своё слово и получил от твоего мужа награду. Его ружьё теперь стало моим.

– Тогда назовите цену. Что вы хотите за ваше ружьё? Что нам сделать, чтобы получить его от вас?

Питариль призадумался, но ненадолго:

– У вас нет ничего полезней того оружия, что я уже забрал. Так что уйди, женщина, не пытайся надуть меня. Если твой муж так дорожит своей охотничьей честью, пусть сам придёт ко мне и сам просит. Но ему нечего предложить мне.

– Нечего, – согласилась я и заглянула в глаза здешнему царьку и вершителю судеб, чтобы сказать, – нам нечего предложить вам кроме дружбы. А на Севере друг не откажет другу в помощи, ведь так?

Произнося эти слова, я уже жалела о них, но другого способа спасти дядю Руди я больше не видела. Да, это низко, противно и грязно, но если есть хоть один шанс заполучить ружьё, которое может спасти жизни пяти членов экспедиции и трёх хухморчиков, я переступлю через свои чувства и внутренние запреты, но добуду его.

Вот только женщина в годах, что всё это время крутилась возле очага, сняла котёл с крюка и зашла за спину Питариля, чтобы посмотреть на меня и осуждающе помотать головой. Это его жена? И она против северной дружбы её мужа и Мортена? Или она о чём-то предупреждает меня? Ну да, это ведь Питариль, тот самый деверь Терхитыны, что подобно своему брату любит поколачивать домашних. А может, и не только домашних.

– Ты всего лишь женщина, – после краткого молчания констатировал он, – и не вправе говорить о таких вещах за своего мужа. Пусть он придёт и предложит мне свою дружбу сам. И тогда я подумаю, нужна она мне или нет.

– Хорошо, – попятилась я к выходу, – я скажу ему.

– Лучше жене своего брата скажи, чтоб придушила его уже и не мучила. Кашель и день и ночь стоит, что даже здесь его слышно. Спать из-за него невозможно. Скажи ей, иначе мои сыновья в той яранге сами его прирежут. Или я приду и выпущу в него маленькую шумную стрелу.

Я в ужасе выскользнула наружу и побежала к Эспину. К счастью, с ним рядом была Тэйми, и никто не пытался покуситься на его жизнь. Пока не пытался.

Я вглядывалась в лица пастухов и пыталась понять, на что они способны. А в глазах каждого второго уже отчётливо читалось раздражение и усталость – усталость от нас, непрошеных гостей.

Когда Мортен вернулся, я не смогла долго терпеть и утянула его к пологу, чтобы шепнуть:

– Пожалуйста, сходи в ярангу к Питарилю.

– Зачем?

– Сходи, я очень тебя прошу.

Мортен долго изучал меня взглядом, будто старался выискать подвох, а после спросил:

– Что ты задумала?

– Я просто хочу получить обратно твоё ружьё.

– Питариль мне его не отдаст, – уверено заявил Мортен. – Ты хоть представляешь, какая это для него ценность? Бывает, несколько диких оленей могут увести за собой сотню голов из одомашненного стада. Это, считай голодная смерть для пастухов. Конечно, они готовы отстреливать диких оленей нещадно, и с ружьём это будет куда эффективней и надёжней, чем с луком и стрелами. Нет, Питариль в жизни не расстанется с ружьём.

– Я думаю, на этом острове всё же есть один надёжный способ получить помощь.

Пару секунд понадобилось Мортену, чтобы понять, к чему я веду, и угрожающе произнести:

– История повторяется, да? – напряжённо выдавил он, – В тебе снова проснулась тяга к постельным приключениям, прямо как тогда со мной в губернаторской резиденции? А теперь кто, старый оленевод с садистскими наклонностями? Тебе что, и вправду всё равно, с кем переспать, лишь бы была выгода?

Глава 95

Проснулась я с абсолютно ясной головой и осознанием, что сегодня готова на многое. Я возьму себя в руки и больше не буду плакать. Я буду стойкой и непоколебимой. Только так я смогу побороть отчаяние и не паду духом. А сейчас это как никогда важно.

– Ну что, принцесса, – шепнул мне Мортен за завтраком, – всё хорошо?

– Да, – тихо ответила я.

– Уверена?

– Да.

– Если хочешь, – неожиданно предложил он, – давай поговорим обо всём, что тебя волнует. Ты сейчас такая спокойная. По глазам вижу, что настроена на диалог.

– Но я не знаю, о чём говорить. Мне уже легче, правда. Я не хочу больше изводить тебя. Вчера я повела себя глупо и опрометчиво, прости. Я совсем не подумала, что делаю тебе больно. Я всё время думаю о другом и о других, но не о тебе. Прости, пожалуйста. Я не специально, просто я ещё не научилась любить тебя правильно.

Мортен долго молчал и взирал на меня с плохо скрываемым подозрением:

– Ты что-то задумала? – спросил он в лоб. – Какие-то странные вещи ты сейчас говоришь.

– Прости, я не хотела тебя обижать.

– Ты не обижаешь, но заставляешь меня нервничать. Что-то ты часто начала извиняться. Скрываешь что-то от меня?

– Нет.

– Уверена.

– Абсолютно.

– Значит, если я сейчас возьму твои сульмарские петли и пойду на охоту, ты не вытворишь в моё отсутствие ничего, за что уже завтра нам обоим будет стыдно?