Мое второе я - Татьяна Полякова

— Она в принципе не питает доверия к вашему брату. Конечно, философский камень всего лишь легенда, но Фламель действительно разбогател как-то вдруг.

— Ограбил кого-нибудь…

— Он ученый, а не разбойник. Хотя… наш старикан в этом на него похож. Бедный инженер, который открывает лавку, где торгует всяким старьем, а через два года… хоп… и он уже богач.

— Маруся, надеюсь, ты не думаешь, что…

— А записная книжка предположительно на латыни, — перебила я. — Завещание Фламеля, где он раскрывает свои секреты, до нас не дошло, то есть это официальная версия, но ведь…

— Так, я вижу старикан успел здорово заморочить тебе голову.

— Не беспокойся, — засмеялась я. — Мой здравый смысл никуда не делся. Но если допустить, что записная книжка связана с Фламелем, то вполне понятно, почему появился труп. Она чрезвычайно ценна, с точки зрения некоторых людей, так что убийство их не остановило.

— Но ведь это глупость, какая к черту алхимия в двадцать первом веке?

— Это для нас глупость, а кто-то мог решить иначе. Лично мне очень интересно разобраться в этой истории.

— Хорошо, разберемся, — вздохнул он и посмотрел на меня с печалью.

— Он взял тебя на работу? — спросила Раиса, едва я вошла в квартиру.

— Разумеется.

— Умница моя. — Подруга меня расцеловала и уставилась в глаза. — Как впечатление? Пустышку тянем или стоит напрячься?

— Стоит, — кивнула я.

— Так я и думала. Мне сегодня ночью золотые слитки снились. Стоят ровнехонько на Сенечкином столе, по четыре штуки в ряд, я сосчитать успела. Но тут во сне изверг к ним намылился, я ему по затылку тресь… и проснулась. На самом интересном месте.

— Ты это сейчас выдумала? — переглянувшись с Арсением, спросила я.

— Чтоб мне пропасть. Своими глазами видела, лежат, голубы мои, как положено, по килограмму весом, ровными рядками…

Арсений закатил глаза, а я, несмотря на его протесты, рассказала Раисе о разговоре со стариком.

— Маруся, — ахнула она, услышав о подозрительном богатстве средневекового француза. — Сон-то в руку…

— Предупреждаю сразу, — вмешался Арсений. — Тратить время на глупости не собираюсь, так что если вы решили заняться поисками философского камня, а также эликсира жизни и прочее, прочее, то без меня…

— Что ты, Сенечка, это я так, к слову…

— Я не понял, — подал голос Витька, сидевший за барной стойкой. — Вы о каких камнях говорите? О драгоценных?

— Нет, о тех, что в почках, — огрызнулся Арсений. Витька приуныл, а он продолжил: — Так, вы оба отправляйтесь куда-нибудь… прогуляться.

— Зачем это? — насторожилась Раиса.

— Затем, что я хочу остаться наедине с любимой девушкой. Вполне естественное желание, учитывая, что это все-таки моя квартира.

— Сенечка, ну куда я с ним пойду? — заныла Раиса. — Ты же сам сказал, домой мне возвращаться опасно. А болтаться с ним по улицам я отказываюсь. Это нанесет непоправимый вред моей репутации. Мы в комнате посидим тихонечко и вам мешать не будем. Резвитесь себе на здоровье. — И, ухватив Витьку за шиворот, поспешно скрылась в комнате, которую уже считала своей.

Я хмуро наблюдала за этим, перевела взгляд на Арсения, собираясь высказаться, он нажал пальцем на кончик моего носа, потом взял меня за локти, приподнял и поцеловал в подбородок.

— Я люблю тебя, — сказал с улыбкой, и злиться мне мгновенно расхотелось.

Через пять минут мы оказались в постели. Разумеется, я вовсе не была против, но к Арсению приглядывалась, пытаясь решить: изменилось его отношение ко мне или нет? По моим представлениям, его интерес должен идти на убыль, раз уж его мечта осуществилось. Однако мне пришлось признать, вел он себя безукоризненно, то есть был тем самым любовником, о котором женщина может лишь мечтать: страстным, внимательным и заботливым. Вместо того чтобы порадоваться, я вдруг загрустила. «Посмотрим, что будет через неделю или две», — подумала я со вздохом.

— Почему бы нам не отправиться в ресторан? — неожиданно для самой себя предложила я.

— В ресторан? — растерялся Арсений.

— Ну, да. Не можем же мы постоянно находиться в постели.

— Я могу.

— Так я слишком быстро тебе надоем.

— С чего вдруг ты мне можешь надоесть? — возмутился он, красивые брови сошлись на переносице, образовав на лбу морщинку.

— Мужчины так непостоянны…

— Женщины не лучше. Ты меня пугаешь. Я что, должен думать, что успел тебе надоесть?

— Не болтай ерунды.

Он сел в постели и с мрачным видом на меня уставился.

— Маруся, скажи честно, ты меня любишь?

— Конечно. Все пять лет нашего знакомства.

— Тогда почему ты так долго валяла дурака?

— Потому что возле тебя вечно вертелись какие-то бабы. Не хочу тебя огорчать, любимый, но это уже в прошлом.

— А я и не огорчаюсь. Для меня всегда существовала лишь одна женщина — это ты.

— Может, ты приврал по обыкновению, но теперь это чистая правда. Я страшно ревнива и не потерплю соперниц.

— Маруся, какие, к черту, соперницы? О чем ты?

— Не морочь мне голову, — разозлилась я.

Неизвестно, чем бы это кончилось, но Арсений предпочел словам дело, и мне пришлось заткнуться.

В ресторан мы все-таки решили сходить. Арсений пребывал в том счастливо-умиротворенном состоянии, когда мужчины с радостью соглашаются на все. Мы приняли душ и рука об руку покинули спальню. Дверь Раисиной комнаты тут же приоткрылась.

— Вы куда? — почему-то шепотом спросила она.

— В ресторан.

— Что вам делать в ресторане, если в доме жратвы немерено. Зря я, что ли, у плиты полдня торчала?

— У нас романтический ужин, — порадовала я.

— Хорошенькое дельце. У них ужин, а мне с этим упырем сидеть? Сеня, отправь его куда-нибудь, у меня нервы не железные.

— Мы могли бы взять ее с собой, — жалобно глядя на Арсения, сказала я.

— Ага. И превратить романтический ужин черт знает во что, — махнул он рукой в досаде. — Пусть идет.

— Спасибо, Сенечка, — закудахтала Раиса, но тут появился Витька:

— Опять дискриминация, ее берете, а меня нет. Мы же договорились, теперь мы партнеры. Между прочим, квартира богатая, я могу не удержаться и что-нибудь свистнуть.

— Хорошо, что предупредил, — съязвила Раиса. — Подождешь нас на скамейке возле дома, проветришься…

— Так нечестно, — заголосил он.

— Видите, что вытворяет, — уперев руки в бока, спросила Раиса. — И так весь день. То ему это не так, то другое не эдак. Скотина неблагодарная.

Они продолжили перепалку, пока Арсений не рявкнул, теряя терпение:

— Кончайте базар, идем все вместе.

— Ага, — хмыкнула Раиса. — И в чем пойдет наше чучело?

Тут мы дружно уставились на Раисин костюмчик, в котором разгуливал Витенька, а сам Витька приуныл. Однако в тот вечер Арсений решил проявить невиданную щедрость.

— Подберем что-нибудь из моего гардероба. Штанины джинсов завернет, и будет в самый раз. — Он направился к гардеробной, а Витька весело припустил за ним. Вскоре Арсений вернулся, но один.

— Ты ведь не собираешься его усыновить? — спросила Раиса. — Этот тип жуткий прилипала…

Тут и сам тип появился, в джинсах и белой рубашке. Арсению Витька едва доставал до плеча, зато был довольно упитан. Рубашка с трудом сошлась на талии, рукава ему пришлось закатать до локтей. Выглядел он очень забавно, но сам себе, похоже, нравился, растянул рот до ушей и смотрел гоголем.

— О господи, — простонала Раиса.

— А что, — стараясь не расхохотаться, заметил Арсений. — Брутально…

Само собой, Арсений выбрал очень дорогой ресторан, обстановка и чопорные официанты произвели на Витьку неизгладимое впечатление. Он то и дело оглядывался, чем очень нервировал Раису. Когда мы устроились за столом, она сказал официанту, кивнув на Витьку:

— Лишние приборы от него уберите.

— Зачем это? — шепнул Витька, когда парень отошел.

— Сам сказал, можешь ненароком что-то стырить.

— Раиса Константиновна, — едва не задохнулся он от возмущения.

— Цыц! — рявкнула она, парень втянул голову в плечи и затих.

— Ну, что, — подняв бокал с шампанским, сказала подруга. — За самую красивую пару. Сенечка, ты, часом, в ЗАГС не собрался? Выглядишь женихом.

— Для женитьбы он созреет годам к пятидесяти, — заметила я. — К счастью, я намного его моложе, и торопиться мне некуда.

— Ага. Успеешь пару раз выйти замуж за олигархов, наберешься опыта…

— Ты хочешь замуж? — насторожился Арсений.

— За тебя или вообще?

— Вообще.

— Не особенно.

— А за меня? — нахмурился он.

— Я бы с удовольствием, но ты совершенно не годишься для семейной жизни. Невозможно представить тебя прогуливающимся в парке с детской коляской, а что за брак без детей?