Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как-то утром Гиршельда не послали на работу, а позвали в комендатуру и на завтрак подали кусок настоящего белого хлеба и кофе с молоком. Авраам насторожился. «Что-то гитлеровцы задумали сделать со мной неладное, раз начали кормить по-человечески», – подумал он и не ошибся. После завтрака пришли фашистский фельдфебель с железнодорожным жандармом и начали с ним разговаривать по-хорошему, расспрашивая о том, насколько он компетентен в электротехнике. Гиршельд заявил, что он может разбираться в электротехнических схемах, и если ему и его семье будут созданы нормальные условия жизни, то он готов оказать услуги в этой области.
Гитлеровцы обещали учесть просьбу Гиршельда и попросили его последовать за ними. Выйдя из комендатуры, они повели его вдоль полотна железной дороги. Впереди шел жандарм, сбоку фельдфебель. Неподалеку показался часовой с красным флажком в руках. Жандарм остановился и о чем-то спросил часового. Тот указал рукой на рельс.
– Ну вот что, гражданин Гиршельд, – обратился жандарм к еврею, – у нас к вам такое поручение: здесь под рельсом стоит неснимаемая мина. Она построена на электротехническом принципе. Вы должны попытаться ее снять. Если вам это удастся, то мы в ближайшее время возвратим вашу семью, и вы будете свободно жить с ней, как и раньше, в своем местечке. Ну, а если не снимете, то ваша семья вам будет не нужна. Надеюсь, вы меня поняли?
– Да, я вас вполне понимаю, – ответил Гиршельд жандарму, покрываясь холодным потом.
– В таком случае можете приступать к делу, только дайте нам предварительно отойти в сторону. Вон, видите – выступает песчаный бугорок под рельсом между шпалами? – жандарм указал рукой.
Гиршельд молча кивнул головой.
– Это и есть замаскированная мина, о которой идет речь.
Три гитлеровца зашагали дальше по шпалам. Гиршельд остался на месте. Он стоял над миной и размышлял: «Кто же мог поставить эту мину, если не партизаны? А поставили они ее не за тем, чтобы снял Гиршельд», – мелькнуло у него в голове.
– Ну, что же делать? Подойти, дернуть за проводки и взлететь на воздух? Но тогда уж наверно немцы расстреляют Эдика, Эму и жену, а снять – это значит совершить предательство, – шептал про себя Гиршельд, продолжая стоять в нерешительности.
Гитлеровцы уже отошли на 50–60 метров и наблюдали, что собирался делать и как вел себя обреченный.
– Нет, я думаю, ничего не выйдет, – сказал фельдфебель, – он попросту трусит. Напрасно вы назвали мину неснимаемой… – После небольшой паузы он добавил: – Вы очень многое ему пообещали, ведь его семья уже расстреляна.
– Не все ли равно, расстреляна или нет? А почему не пообещать человеку в сто раз больше того, чем мы располагаем, если он уже выкупил билет на тот свет?
– Вы думаете, что он взорвется при снятии мины?
– Почти уверен. Мы потеряли уже 12 человек самых опытных саперов на снятии таких мин.
– Однако пора. Он что-то очень долго медлит.
– Господин Гиршельд, приступайте к работе! Мы вас ждем.
Авраам все же решил попробовать снять мину. За такое решение говорило два довода. Первый состоял в том, что мина уже противником обнаружена и, следовательно, крушения поезда на ней не произойдет. В крайнем случае они могли ее просто подорвать, засыпать землей воронку, поставить новый рельс. Вот и все. Это уж не такой большой труд.
Второй довод говорил, что, если бы мину удалось снять, ее нельзя уже было назвать неснимаемой. Это доказало бы, что в конструкции мины имелись дефекты, которые партизаны должны устранить. В противном случае рано или поздно гитлеровцы и без Гиршельда освоили бы технику снятия такой мины, и это было бы выгодно для них и невыгодно для партизан.
Гиршельд решительно подошел к мине и начал ее осматривать. Но осматривать было нечего. Видны были только скрученные проводки, перекинутые через рельс. Все остальное было скрыто под песком. Гиршельд начал с большой осторожностью оголять мину.
Два часа возился Авраам около мины. Два часа сидели три гитлеровца в ожидании взрыва, но взрыва не последовало. Мину Гиршельд снял. Он отделил электродетонатор от тола и отложил его в сторону. Спрессованные брусочки взрывчатки были теперь совершенно безопасны.
– Господин фельдфебель и господин жандарм могут подойти теперь сюда! Мина обезврежена, – крикнул Авраам гитлеровцам.
Оккупанты осторожно подошли к Гиршельду. Жандарм сказал:
– Гут, Гиршельд, гут. Вы будете инструктор наш сапер.
Гиршельд промолчал.
На этот вечер Гиршельду был дан обед, положенный фашистскому солдату. Авраам впервые за последние два месяца пообедал по-человечески.
«Инструктор наш сапер», – звучали у него в голове слова жандарма. «Что же делать? Как дальше быть? – думал Гиршельд. – Мина оказалась вполне снимаемой. Нужно только, не трогая ее с места, перерезать один из проводков, соединяющих детонатор с батарейкой. Правда, пока до этого доберешься, можно взлететь на воздух. А для того, чтобы сделать мину действительно неснимаемой, нужно добавить еще одну батарейку и сделать проводки двойными – так, чтобы при малейшем натяжении любого из проводков происходил взрыв».
Прошло три дня. Гиршельда кормили пайком, положенным для рядовых гитлеровцев. Но семьи, как было обещано ему, не вернули.
Вечером на третий день Гиршельд стоял на улице около своей квартиры. Мимо проводили евреев, выгоняемых на земляные работы. Гиршельд заметил, как один его старый знакомый отвернулся, не ответив на приветствие.
«Значит, товарищи знают все. Они считают этот поступок предательским, и по-своему они правы», – с горечью подумал «инструктор».
Но вот у одного из проходивших евреев выпал из руки какой-то грязный катышек. Авраам чуть не крикнул, но вовремя спохватился. А когда прошли невольники и конвоиры, Гиршельд оглянулся по сторонам. Сердце болезненно забилось. В руке у него оказалась скомканная записка.
Гиршельд быстро вбежал в комнату и дрожащими пальцами стал развертывать грязный комочек. Записка была написана простым карандашом на куске оберточной бумаги.
Дорогой Авраам!.. Ты, кажется, поступил на службу к гитлеровцам, и тебя за это начали кормить по-человечески? Но мы тебе не завидуем. Твой поступок мы расцениваем как прямое предательство… Кстати, знаешь ли ты, что все наши семьи расстреляны?..
Давид
Гиршельд выронил из
