И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

Здесь Алекс остановился. Нужно было обработать в голове прочитанное. Ему было не очень приятно читать отзывы о себе, тем более, что некоторые из них являлись действительной правдой. Крайней неожиданностью для него стал факт участия Жана Лароша в управлении цирком. Но, поразмыслив немного, он нашел этому вполне здравое оправдание: Ларош ближе всех остальных сотрудников цирка к Хозяину, видит его каждый день и общается на самые тайные темы, значит, много чего знает; Жан является любовником Ирэн Сеньер, что обеспечивает ему громадное преимущество перед остальными членами круга, но, одновременно с этим, ставит его под удар коллег. Помимо идеологических и корпоративных особенностей управления цирком, в дневнике описаны были также сложные коррупционные схемы, через которые члены круга выводили из казны огромные средства и тратили их на строительство особняков под Парижем и в долине Луары, заводили банковские счета, покупали недвижимое имущество, виноградники и пр. Никто из них не собирался жить в цирке до собственной смерти, каждый из них рассчитывал на роскошную жизнь вне его, не будучи скованным чугунными цепями Пьера Сеньера. «Цирк постепенно становился похож на корабль с пробитым дном. Поначалу имеется всего несколько дырок, но через пару лет они разрастутся до размеров настоящих пробоин, а воды будет достигать нижних палуб. Все семеро членов Ближнего круга зависят друг от друга. Они словно крысы с переплетенными хвостами, формирующие Крысиного короля, коим является Пьер Сеньер, фактически беспомощный и такой же зависимый. Все они друг от друга зависят…» – писал в дневнике Дурре, делая вывод из всей полученной и изученной информации. Моррейн не мог не согласиться с ним. Осталось всего несколько наиболее интересных записей, с которыми следует ознакомиться:

«Запись 104. Мы прибыли в Геную вчера, а уже сегодня выступаем. Раньше мы больше времени тратили на подготовку непосредственно по прибытии в город, теперь же бы чаще делаем остановки между городами и по нескольку дней тренируемся и репетируем. Мне впервые стал интересен Отец Дайодор. Неожиданно. Согласны? Да, я тоже много думал о нем, о его назначении в жизни Пьера, но не придавал особого значения его роли. Теперь придаю. Имел с ним достаточно долгую беседу, в ходе которой понял, что он воплощает в себе сочетание иудея и христианина с преобладанием идей каббалы. Мысли его, во многом похожие на традиционные католические, в некоторых моментах являются откровенно еретическими и вульгарными. Опасность его выражается скорее в тех идеях, что он пытается внушить, может, и самому Пьеру. В остальном же его влияние ничтожно мало, он не общается ни с кем, кроме Пьера. Мне крупно повезло застать его в цирке, потому что большую часть времени проводит он в своем вагоне и извечно молится, либо изучает никому не известную литературу.»

«Запись 113. Стал невольным свидетелем очередной ссоры между Скоттом и Мартином. Герман страшно кричал на сына из-за того, что тот демонстрировал ему множество цветов, полученных от благодарных зрителей после выступления. Это не ново, когда Герман кричит на Мартина, поскольку в их взаимоотношениях давно зияет громадная пропасть: отцу хотелось, чтобы сын стал продолжателем его дела. Традиционная история, когда сын не оправдал надежд отца. Что поделать. Но они любят друг друга, мне так кажется. Может, Герман этого не показывает, однако это так. По крайней мере, мне хочется в это верить, иначе можно считать, что даже семейные ценности потеряли здесь свою значимость.»

«По приглашению Иштвана и Мартина сходил на собрание некоей организации, зовущей себя «Апельсиновым клубом». Очень смешное название, мне показалось вначале, что они так себя обозвали ради шутки, что собираются заниматься какой-то клоунской или благотворительной деятельностью внутри цирка. Однако Александр Моррейн, совершенно неожиданно оказавшийся лидером этого клуба, сообщил, что главной их целью является возрождение внутри цирка атмосферы дружбы и искреннего сотрудничества, избавление от непрекращающегося страха перед надзирателями и слом ширмы, скрывающей от наивной публики истинную природу «Парадиза». Я заинтересовался их деятельностью и даже присоединился к ним. К этому времени из тех, кто был среди основателей цирка (точнее, представителей высшего его руководства на момент основания), в живых осталось всего двое – Пьер Сеньер и я…Мои знания должны послужить правильной идее. Но я не собираюсь раскрывать всех тайн, потому что для этого еще не пришло нужное время…Должен признаться, что ошибался на счет Моррейна. Он оказался очень порядочным и честным человеком, бескорыстным и небезразличным к судьбе родного дома.»

«Запись 118. Обдумав еще раз беседу с Отцом Дайодором, составил некую таблицу с характеристиками членов Ближнего круга. Раньше число семь у меня не вызывало какого-то отторжения и не навевало мысли о чем-то постыдном. Но теперь…Теперь я вспомнил, как в детстве читал Библию, в которой перечислены Семь смертных грехов. Очень символично. Буайяр мне напоминает воплощение Лени, потому как ничего не делает для того, чтобы предотвратить разложение цирка, хотя раньше он старался хоть что-то предпринять, теперь же, будучи самым влиятельным членом круга, ему стало неохота заниматься улаживанием разборок между остальными членами круга и другими «Лордами». Фельон – это хрестоматийный пример человека, обуреваемого Завистью: если он кому-то начинает завидовать, то будет всеми силами стараться сжить его со свету и заполучить заветное владение этого человека, будь то должность или просто какая-то безделушка. Анри по-настоящему упивается властью, пьет неразбавленной, словно абсент, потому что Зависть сжирает его изнутри. Эмиль Луа, этот обжора, вполне подходит и под определение воплощения Лени, поскольку целыми днями сидит у себя в шатре или вагоне и либо спит, либо ест. Но поскольку ест он куда чаще и больше, то именно Чревоугодие – его преобладающий грех. Самого алчного сотрудника цирка любой опознает сразу же, только зайдя к нему в шатер или заведя с ним разговор о деньгах – Жорж Франк, начальник кассы, каждый день присваивающий из нее тысячи и тысячи франков. Его Алчность превратилась в настоящую болезнь, сравнимую только с безумием. О Скотте и говорить нечего – Гнев, причем первородный, и этим можно ограничиться, ведь гнев – самое неконтролируемое чувство человека, способное сподвигнуть человека на самые ужасные поступки. Ларош – единственный, кто умело пользуется своим главным грехом. Его Похоть служит для дальнейшего продвижения по иерархической лестнице и дает громадную власть. Но поддаваясь этому греху добровольно, он становится слеп и управляем мадам Сеньер, которая тоже старается заполучить для себя много благ, на деле ей не полагающихся. И, наконец, последний – Густав Лорнау, главное разочарование