Эмпатия - Антонина Гилева

Впрочем, в этой организации подобная паранойя даже поощрялась. Людей сканировали на входе, выходе и пару раз в день в помещениях МИТа. Для того, чтобы исключить малейшую возможность утечки информации. Один датчик размером с маковое зёрнышко, и ценные сведения могут уйти кому угодно: террористам, правительствам других стран, администрации «Эшки». Неважно, все кругом враги.

– Да, кофе. И личное досье Арины Мышкиной, – скомандовал Алекс.

Кристиан уже засыпал кофейные зёрна и краем глаза смотрел, как перед Холодовым в воздухе разворачиваются полупрозрачные экраны с информацией.

– Каждый экран на метр в высоту. Правая панель – личные фото. Посередине – биография. Справа – список контактов в «Эшке». – Алекс в очередной раз задумчиво разглядывал буквы, цифры и нечёткие снимки девушки.

– Осторожно, горячий, – по привычке сказал Кристиан, протягивая кружку с готовым напитком.

Зачем стараться, если физически он может ничего и не чувствовать? Всё равно ли ему, если жидкость как кипяток или лёд? Интересно, что у него сейчас с ощущениями? Прогнать бы ещё раз тесты. Но отказывается же.

– Спасибо, – спохватился Алекс уже после того, как выпил половину содержимого чашки.

– Шеф. Мы же уже исследовали все записи, зачем концентрироваться на ней, если нужно искать убийцу? – Последнее слово Кристиан выплюнул, настолько непривычным из-за редкого употребления оно ему казалось.

– Потому что этот гад налетел, как ветер, и исчез так же. Не знаю, сколько личин и идентификационных датчиков он сменил в процессе, но свидетели утверждают, что не видели друг друга, даже если стояли почти всё время с начала выступления бок о бок. Сам концерт для них – эмоциональный взрыв, а в таком состоянии человеческий мозг ненадёжен. Видит не то, что реально. Чувствует не то, что должен. Концентрируется на деталях, а не на картине в общем. Половина очевидцев даже не поняла, что Арина погибла. Решили, что это перфоманс в честь любимой группы. Теперь они дружно оформили больничные листы из-за душевного потрясения и по нескольку часов в день обсуждают со штатными психологами, как им дальше ходить на концерты после такого неприятного происшествия. Ни больше, ни меньше. Мол, этично ли радоваться жизни, зная, что кто-то может погибнуть рядом, пока ты будешь дурниной завывать вслед за певцом.

– Вы запросили данные из медицинских карт свидетелей? – поинтересовался Кристиан.

– Взломал парочку сеансов для чистоты следственного эксперимента. «Я, я, я, меня, мне, какая досада, всё это так неловко, доктор, стоит ли мне соблюдать траур из-за незнакомого человека?» – Алекс скучающим тоном признался в нарушении процессуальных норм.

– Я этого не слышал. – Кристиан отвернулся к кофемашине и решил для разнообразия сварить бодрящий напиток и себе.

– Слышал, видел, знаешь, – отчеканил Алекс, допил и сунул пустую кружку в руки ассистенту.

– Я очень, очень постараюсь это забыть. – Кристиан убрал кружку в тележку для грязной посуды, а из тумбочки достал чистую.

Не хватало ещё посуду за тобой мыть. С этим и дроиды справятся. Разумеется, после того, как скопище использованных чашек, тарелок и столовых приборов на твоих глазах вывезет отсюда уборщица-человек.

– Год назад она добавила в список приоритетных контактов пару человек из Новосибирска. Вывести их данные на экран посередине. Интенсивность просмотров их каналов… Хм, высокая. А полгода назад удалила и заблокировала. Показать число запросов с их стороны – они ещё неделю пытались прорваться через блок чёрного списка. Стоп. А потом их аккаунты деактивировали, причём не они. – У Алекса была раздражающая привычка произносить все свои мысли вслух.

С одной стороны, это успокаивает. Вроде как знаешь, что у него под черепом бродит. А с другой – никогда нельзя быть в этом уверенным.

Холодов затребовал информацию на мужчин из чёрного списка. Павел и Александр. Одному исполнилось тридцать лет. Второму – тридцать один год. Пара закадычных приятелей с детства.

Несколько (опять незаконных!) взломов аккаунтов и сопоставление с общим реестром граждан России, и выяснилось, что парни полгода назад исчезли не только из сети. Аннулирована бронь квартир, с работы уволили «за неявку», по банковским счетам и транспортным картам – тишина.

Как будто они умерли или…

– Кристиан, я идиот. Они преступники. Их изъяли из общества и отправили на принудительное лечение.

– Но тогда их точно нельзя подозревать в убийстве. После изъятия никто обычно не возвращается. Всю жизнь под присмотром за крепкими стенами и высокими заборами. – Синий слышал о таких случаях, к сожалению, после трудоустройства в МИТ чаще, чем хотел бы.

– Но они могут быть ключом к этой истории. – Алекс уже пытался выжать из системы безопасности исправительной инспекции максимум.

Синий этого всего не одобрял, но мысленно любовался техникой взлома государственных серверов. Это даже не кража данных, а мягкая, но жёсткая проверка границ. И там, где есть дыры, можно протиснуться и упасть в море нужной информации.

– Оформи параллельно как внеплановую проверку сервера исправительной инспекции на уровень безопасности защиты. И сразу выпиши предписание за пробелы в публичном поле поиска. – Алекс уже изучал данные о медицинском принудительном лечении.

– Так точно. – Кристиан забыл даже про кофе, увидев диагнозы Паши и Саши.

«Сексуальная агрессия, садизм, стремление причинить боль жертве и контролировать за рамками сексуального контакта».

Синий помотал головой, пытаясь избавиться от навязчивых видений того, что могло случиться с Ариной, если бы она осталась наедине с этими двумя.

Что за моральные уроды. Шли бы в дроидобордели и там творили что хотели. Администрации «центров релаксации» не списывают с клиентов стоимость изувеченных человекоподобных машин. С ними можно делать что угодно, после того как разумные машины предыдущего поколения перешли грань в действиях по отношению к людям. И речь шла не о поиске эрогенных зон и оргазмах.

– Так. Они добавились в контакты и полгода обсуждали с ней музыку. Сходили на пару концертов, были совместные трансляции с указанием участников. А потом, потом мужчины позвали её к себе посмотреть по «Эшке» выступление рок-монстров на другом континенте. Но до «Эшки» дело не дошло. – Алекс умел читать между строк и связывать в единый сюжет разрозненные данные из истории использования «Эшки», полицейского доклада и протокола «лечения» насильников.

– Но если она выжила и вернулась к нормальной жизни, значит, всё было не так серьёзно. – Кристиану до ужаса было жалко Арину.

– Или она резко и намертво забыла, как её пару дней держали голой на цепи в квартире без еды и воды и вытаскивали кляп изо рта не для того, чтобы дать попить или поесть. – Алекс уставился на пустую кружку в руках Кристиана.

– А