Vox Humana: Собрание стихотворений - Лидия Аверьянова

М. М. Павлова. «ПОЭТА ХРУПКАЯ СУДЬБА…» (Послесловие)

Поэтическая судьба Лидии Аверьяновой сложилась прихотливо и драматично: она закончила свой жизненный путь в 37 лет, не выпустив ни одного сборника, единичные публикации 1920-х – начала 1930-х гг. в советских газетах и журналах литературного имени ей не составили, на родине о ней забыли.

Признание пришло к Аверьяновой посмертно, под псевдонимом, в кругах эмиграции: в 1937 г. ей удалось переправить два последних сборника «Стихи о Петербурге» и «Пряничный солдат», составивших книгу «Серебряная Рака», известному итальянскому слависту Этторе Ло Гато[36]. От него рукописи попали к Глебу Петровичу Струве.

Г. Струве вспоминал: «Перед войной я несколько раз читал стихи Лисицкой о Петербурге в частных домах в Лондоне. Помню одно чтение в доме А.В. Тырковой-Вильямс в присутствии В.В. Набокова, который приезжал ненадолго в Лондон и которому я устраивал вечера чтения его произведений в нескольких английских домах. <…> Помню, некоторые стихотворения Лисицкой ему понравились. Тогда же, помнится, я послал несколько стихотворений И.И. Бунакову-Фондаминскому в “Современные записки”. Я знал, что этот журнал был известен Лисицкой и что она его ценила. Но я счел нужным нарушить строгий наказ автора и заменить ее фамилию придуманным мною псевдонимом, основанным на шутливом прозвище (“Лис”), которым она подписывала иногда свои письма к нашей общей знакомой-англичанке. Кажется, редакция “Современных записок” и приняла их (у меня нет сейчас возможности проверить, не появились ли они в единственной в 1940 году книге журнала)»[37].

После окончания войны, не зная, жив ли автор, Струве напечатал ряд подборок из стихов о Петербурге – в «Новом журнале» (Нью-Йорк), «Русской мысли» и «Возрождении» (Париж), «Гранях» (Франкфурт-на-Майне), «Мостах» (Мюнхен). В 1946–1962 гг. в русской зарубежной печати появилось новое литературное имя: А. Лисицкая предстала перед читателями как поэт петербургской ноты, кровно связанный с акмеизмом. И только в 1995 г. стихи о Петербурге вернулись «из эмиграции» на родину – в подборке на страницах журнала «Звезда» – уже под собственным именем автора, как она того и хотела, «высылая» в 1937 г. рукопись из СССР.

О Лидии Аверьяновой известно немного, свидетельства о ее рождении противоречивы, обстоятельства жизни и смерти неопределенны или загадочны. Ее литературный архив рассредоточен между Петербургом и Стэнфордом (США). В 1935 г. она передала свои документы на хранение в Пушкинский Дом (письма к ней разных лиц, а также стихотворения 1920-х гг.)[38]; рукописи сборников «Стихи о Петербурге» и «Пряничный солдат», а также отдельные сопутствующие им бумаги отложились в фонде Г.П. Струве в архиве Гуверовского института[39]. Благодаря сохранившимся материалам стало возможным собрать поэтическое наследие А. Лисицкой / Л. Аверьяновой в книгу и сопроводить ее рассказом о судьбе автора. А судьба эта, как писал В.М. Глинка, знавший поэтессу, оказалась прочно вплетенной в «паутину перекрестных нитей самой грибницы русской культуры: Оксман–Ахматова–Аверьянова–историк и ученый вел. кн. Николай Михаилович–Эрмитаж–А.И. Корсун–Л.Л. Раков… Всё связано со всем»[40].

Лидия Ивановна Аверьянова родилась 3 января 1905 г. (по ст. ст.: 21 декабря 1904). Кто были ее родители, доподлинно неизвестно, никаких сведений о ее семье, детстве и юности мы не встречали[41]. Существует предположение, что она была дочерью вел. кн. Николая Михайловича (1869-1919) – историка, писателя, председателя Императорского Русского Исторического общества, расстрелянного в Петропавловской крепости. В декабре 1962 г. Юлиан Григорьевич Оксман спрашивал у В.М. Глинки. «…Знали ли Вы в Ленинграде Лидию Ивановну Аверьянову? Она была на службе в Интуристе, писала стихи, переводила. Анна Андреевна <Ахматова. – М П> мне говорила, что ее муж работал в Эрмитаже. <…> Когда Лидия Ивановна умерла? При каких обстоятельствах? Мне кажется, что Л. И. была дочерью вел. кн. Николая Михайловича, помнится, что я об этом что-то прочел в его неизд. дневниках лет 30 назад…»[42].

Согласно анкетным данным Всероссийского Союза поэтов, Аверьянова происходила из купцов второй гильдии 43. Самый ранний дошедший до нас биографический документ – анкета студентки Ленинградской Консерватории сообщает:

Регистрационный лист

Фамилия студента: Аверьянова

Специальность: Орган

Класс профессора: Браудо

И. о. ф. Лидия Ивановна Аверьянова

Возраст: 19 лет

Национальность: русская

Общее образование: среднее

Время поступления в Консерваторию: 1923

Время поступления в класс: 1923

С 1920 по 1922 г. обучалась в классе проф. Бариновой[44]. Перешла на старший курс в 1920 г. с отметкой: 5.

Чем занималась до революции: училась

Чем занимаетесь теперь: на иждивении матеры (без работы), случайные заработки (уроки теории и фортепьяно).

Выступаете ли в кинематографах, кафе, кабаре, театрах и т.п., сколько зарабатываете е среднем: 24 руб.

Занятия отца до революции, во время революции, теперь: умер в 1914 г.

Занятия матери до революции, во время революции, теперь: а) домашняя учительница, б) служила статисткой в Райлескоме и 2 1/2 г. завхозом в Мед. Сан. Отделе Смольного.

Обучается платно, вносит плату: 50 руб.

Род. в Петербурге, адрес в Ленинграде: Орловский пер. 5, кв. 3.

30 мая 1924 г. [45]

В Консерватории Аверьянова познакомилась с Федором Федоровичем (Фридрихом Фридриховичем) Дидерихсом (1902 –после 1941) и вскоре вышла за него замуж, взяв его фамилию. Потомственный петербургский немец, он принадлежал к известной в музыкальном мире семье, его отец — Фридрих Александр Максимилиан Дидерихс заведовал фортепьянной фабрикой Братьев Дидерихс[46]. После окончания школы Федор поступил в I Политехнический институт, затем недолго служил в Красной армии, работал санитаром скорой помощи, в 1920 г. был зачислен в Консерваторию по классу фортепиано, одновременно с братом Андреем (1897– после 1941); в 1925 г. туда же был принят их кузен Леонид Андреевич Дидерихс (1907-?)[47].

Все три брата были одаренными музыкантами. Стар­ший – Андрей еще до поступления в Консерваторию служил в качестве постоянного аккомпаниатора в симфонических оркестрах – Преображенского полка (сезон 1916/17 гг.), Музыкальной Драмы (сезон 1917/18 гг.) затем в Педагогической Академии. Леонид пять лет обучался в Детскосельской Музыкальной Школе (1920-1925) по классу фортепьяно известного педагога И.А. Гляссера, «выказывал выдающиеся успехи в своей специальности»[48]. Его отец, дядя Федора и Андрея, до 1917 г. был представителем музыкальной фирмы «Бехштейн», организатором всех концертов С. Кусевицкого, Ф. Бузони. С. Рахманинова, И. Гофмана и др., мать – певица и пианистка.

Обучение в Консерватории в классе Исайи Александровича Браудо (1896-1970)– блестящего молодого профессора, только что прошедшего стажировку в Европе (впоследствии – выдающегося органиста), и близость к высокопрофессиональной

музыкальной семье мужа, казалось бы, сулили Аверьяновой успешную карьеру органистки. Однако по окончании курса она избрала иную стезю; впрочем, занятий на органе никогда не оставляла, в Консерватории же преподавала иностранные языки, а за ее стенами давала частные уроки теории музыки и фортепьяно.

Ее сильнейшей страстью, наряду с музыкой, была поэзия («И я люблю здесь только лирный голос / И строгую органную игру»), позднее – литературный перевод. В шестнадцать лет Лида Аверьянова свободно владела немецким, французским, английским, испанским, итальянским. С годами освоение языков стало ее любимым занятием, к пяти основным европейским добавились польский, чешский, японский, грузинский и др. Ее ранние переводы из западноевропейской поэзии получили доброжелательный отзыв М. Л. Лозинского, 13 апреля 1925 г. он писал ей: «…Ваш перевод из Conrada’a показался мне хорошим, и я берусь рекомендовать и его, и пишу издателю…» [49]; 20 марта 1928 г. он же рекомендовал ее известному специалисту по испанской литературе Б.А. Кржевскому: «Лидию Ивановну Дидерихс-Аверьянову, которую Вы будете испытывать как испанку, я знаю в другом плане — как поэта, литературного человека и искусного переводчика. Я знаю один ее перевод с английского (Joseph Conrad); он был сделан здорово хорошо. Уверен, что если Академии наук нужно "перо”, то она его найдет в руке Лидии Ивановны»[50].

Стихи Аверьянова начала писать в пятнадцать лет, в 1921 г. ее приняли в Союз поэтов, вероятно, по представлению рукописи: этого было достаточно по правилам того времени[51]. Впрочем, в Союз ей пришлось вступать повторно, 26 марта 1926 г. – одновременно с Д. Хармсом и А. Введенским. Заумникам тогда не повезло, их творчество было отвергнуто приемной комиссией (в нее входили: И. Садофьев, Н. Тихонов, Г. Сорокин, М. Фроман, В. Рождественский, Н. Браун, Е. Полонская, А. Крайский, Г. Фиш)[52]; тем не менее сами обстоятельства способствовали возникновению между испытуемыми поэтами дружеской симпатии.