Красная Шапочка - Александр Иванович Красильников

— Из спасибо шубы не сошьешь, — дымнула в окно женщина, — а у меня запчасти для сельхозмашин, тоже дело военное. — Глянула сверху вниз на Полину Андреевну, словно оценивая: — Каждый о себе печется, о людях не думает.

Полине Андреевне снова померещилось, будто вставная металлическая челюсть, щелкнув, приопустилась. Досадуя на себя, она умоляюще глядела на женщину за рулем.

— Деньги у меня есть, — не ведая, то говорит или не то, выпалила Полина Андреевна. — Пожалуйста…

— Какая сейчас цена деньгам, — не торопилась, видно размышляла, женщина.

Но Полина Андреевна обрадовалась, что попала в кон, не жалко ей ничего, ни денег, ни вещей, дочек бы уберечь.

— Пожалуйста, — умоляла она.

— Далеко ль живешь? — включая сцепление, спросила женщина. — Садись, поехали. Х-ма, мы, бабы, завсегда поймем друг дружку, и поймем и договоримся. — Последние слова сказала как бы дополнительно, чтобы про обещанные деньги просительница не забыла все-таки.

А Полине Андреевне не до тонкостей этих.

— Вы их, дочек-то, — суматошно, задыхаясь от волнения и нетерпения, говорила Полина Андреевна, — на ту сторону… Там отец у них… Может, слышали: Иван Филиппович…

Женщина-шофер снисходительно улыбнулась: какого-то Ивана Филипповича она должна знать… Поди, загремел в армию ее муженек. Им — бабам, теперь в тылу начальниками быть и не начальниками… За баранками вот, к примеру, али еще в каких делах.

Машина тряско шла по улицам, то и дело переваливаясь старенькими истертыми шинами по разбросанным взрывами снарядов кирпичам, вырванным кускам железобетона. То правым задним колесом наезжала, то передним левым, и эта езда походила на медленное движение игрушечного трактора по половику. Полина Андреевна вспомнила, как муж ее, кажется совсем недавно, после работы играл с дочками на полу. Из нитяной катушки соорудил трактор: колеса зубчиками, кусочек мыла сбоку и — резинка через дырочку катушки. «Трактор» забавно переваливался через складки половика и степенно, как живое существо, двигался к порогу. Галка с восторгом в глазах ползла за ним на коленках, взвизгивая и в нетерпении протягивая руку к игрушке, — так хотелось подержать «трактор» в руках. Но Нина была тут как тут — по руке ее, по руке. Не трогай, Галка!

Не об этом бы вспоминать сейчас Полине Андреевне, но мысли крутились вокруг девчонок — их сегодняшней и завтрашней жизни. О себе Полина Андреевна и не думала: сама как-нибудь обойдется, не маленькая, к сорока годам дело идет.

— Старушка ты у меня, — улыбался Иван Филиппович, когда его жена утром, в выходной день, уходя на базар, по магазинам, наставляла дочек и заодно Ивана Филипповича, что они должны сделать и как вести себя. Порядок в доме держался на ней, на Полине Андреевне. Куда ж тут денешься? Старушка не старушка, а дочки выручали ее, да и Иван Филиппович по воскресеньям, помогая старшей, ползал с тряпкой в руках между ножками стола, вытирал пол, в то время как Полина Андреевна занималась с Галинкой стиркой белья в ванной комнате. Галинка стирала платьица куклы Кати, маленькие Катины носовые платки и еще большой, словно гулливерский, папин платок в клеточку. Вот только мешала Галка маме, и Полина Андреевна то и дело покрикивала на нее:

— Галина, не путайся под ногами… Ну-ка, в сторонку отойди, я выжимать белье буду.

Словно все это вчера было, только вчера, и вот — отбросила те дни война на тысячи километров, опомниться не дала Полине Андреевне.

— Вон тот подъезд, — показала Полина Андреевна и тут же увидела в окне мордашки своих дочек. Видно, сидели на подоконнике и ждали ее. Что-то горячее подступило к сердцу Полины Андреевны, потом к горлу, к глазам, но сдержалась, мельком глянув на рябое заветренное лицо соседки: не до слабостей сейчас. Однако заторопилась, заспешила, еще и машина не остановилась у подъезда, выскочила и — туда, к ним, к девочкам своим маленьким, беззащитным. Как она их отправит одних?… И оставлять нельзя — еще страшней.

— Побыстрей с тряпками-то, — сказала, как скомандовала, вслед ей женщина из кабины. — Попадешь тут с вами в историю…

— Сейчас я, сейчас… Пять, десять минуточек… Уж пожалуйста…

Вбежав в квартиру, обняла кинувшихся к ней девочек.

— Торопитесь, доченьки, торопитесь… Поедете сейчас к папе за Волгу. Он там вас найдет…

— А ты с нами не поедешь? — глядела на мать Нина. — Ты разве не поедешь? — спросила она еще раз.

— Нельзя мне, Ниночка, не пускают меня. Раненых много. А сестер-то у нас в госпитале совсем мало…

Через пять минут квартира превратилась в разрушенное гнездо. Полина Андреевна бегала по комнатам, лезла в шифоньер, в комод, торопилась на кухню. Она помнила, что в ее распоряжении минуты. Вдруг женщина-шофер подождет-подождет, да и махнет рукой — она вон какая… Полина Андреевна подбегала то и дело к окну, чтобы убедиться, что машина у подъезда стоит, что она не уехала.

В одну из таких перебежек Полина Андреевна не увидела машины. Сердце ее оборвалось. Так и есть — не стала дожидаться. Рванулась Полина Андреевна из квартиры в коридор, дочкам крикнула:

— Берите узелок со стола и — за мной!

Бежала по лестнице, чуть не падала: как же так, как же так? Таким чудом удалось ей машину раздобыть, и — уехала… Не может быть…

По лестнице навстречу поднималась женщина-шофер. Крепкая, коренастая, она уверенно топала тяжелыми сапогами по лестничным ступеням.

— Ну, где вы тут?.. Подмогнуть малость, что ли?..

А Полина Андреевна и слова сказать не может: так испугалась. Женщина улыбнулась снисходительно, видно, догадавшись о тревоге Полины Андреевны.

— Машину за угол я поставила, а сама вот поторопить пошла… — И зашумела вдруг: — Ну чего ты растопырилась? Ехать так ехать!.. Где твои сопливки-то?..

А «сопливки» на лестничной площадке с узелком, в который провизию мама собрала, стояли рядышком, взявшись за руки.

— В кабине человек со мной поедет. Так что не рассчитывай, на запчасти усаживай своих красавиц… Постелить-то есть что? Ну, ковер какой потолще… Теперь жалеть нечего, теперь жизню спасти свою — и то спасибочки сказать добрым людям надо.

— Сейчас я, — ринулась Полина Андреевна обратно в квартиру. — Простите, — вернулась она, — как вас называть-то?

— Тетей Шурой называйте…

И хотя Полина Андреевна видела, что женщина моложе ее самой, по крайней мере не старше, возражать не стала и пригласила:

— Тетя Шура, заходите, может, что приглянется — берите, ничего не жалко.

Большой индийский ковер ручной работы бросили в кузов, прямо на железки, и перину туда же. Другой ковер тетя Шура забрала в кабину. Тетя Шура по очереди подхватила девчонок под мышки