Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Значит, – выслушав старика, задумчиво произнёс Мортен, – стойбище красной вдовы в двух днях пути отсюда.

– Да, прямо на берегу бухты Розовых льдов.

– Что ещё за бухта Розовых льдов?

– Да вон эта, – старик махнул рукой не север, в сторону моря, куда мы и собирались идти.

– И с каких пор это место стало бухтой Розовых льдов? – продолжал удивляться Мортен, – вроде бы всегда Чаячьей бухтой называлась.

– Называлась, пока этим летом туда розовую льдину не принесло. Большую такую. Она как в бухту заползла, так море там сразу и смёрзлось, больше не вскрывалось. Ясно же, отчего так. Пехличи балуются. Видать, зима будет суровой, не такой, как раньше. Эх, олешки мои, горемыки, как же вы ягель будете отрывать, если снегопады с метелями начнутся…

Старичок всецело занялся своими подопечными и уже готов был сесть в нарту, чтобы уехать, но тут в моей голове щёлкнуло:

– Льды не из-за пехличей стали розовыми. Из-за краски.

– Какой ещё краски? – не понял Мортен.

– Буёк с дирижабля, – догадался Эспин.

Теперь втроём мы насели на старика и выспросили всё, что он знает о розовых льдах. Информации оказалось немного. Кроме того, что льды в бухте розовые, Монукытым уверил нас, что теперь их замело снегом, и розоватостей уже не разглядеть, только белые столбы вдали от берега.

– А столбов там отродясь не было, откуда выросли, не знаю, – прибавил он. – Видно, колдовством пехличей вместе с льдиной принесло.

Вот такую странную историю рассказал нам вольный охотник на диких оленей, прежде чем уехать и оставить нас размышлять над услышанным.

– А если там не столбы, а остов дирижабля? – подумалось мне.

– Вряд ли, – поспешил разуверить меня Мортен. – В газетах со слов командира Толбота писали, что крушение произошло где-то к западу от северной оконечности острова. Мы ещё не дошли до этих мест.

– Но ведь льды не стоят на месте, они постоянно движутся. Что, если льдина с дирижаблем успела продрейфовать за лето до этой бухты?

– Слишком быстро.

– Но ведь розовые льды…

– Ты же сама знаешь, это могла быть краска от буйка. А тот буёк могли скинуть с дирижабля планово, на конкретном этапе маршрута. А сам дирижабль, если ещё и лежит на льдах, то явно в другом месте.

– Но, может, хотя бы выйдем к морю? – в надежде спросила я. – Если розовые льды уже замело снегом, хотя бы посмотрим на ту загадочную глыбу.

– Ну что ж…Ты у нас теперь глазастая, можно и посмотреть.

Глава 88

К морскому берегу мы вышли только на следующий день. Тонкие белые столбы я приметила не сразу, а когда Мортен нацелил на них бинокль, я услышала от него неожиданное:

– Три мачты.

– Какие мачты? – переспросил Эспин

– Корабельные.

– Что это значит?

– Там во льды вмёрз корабль.

– Корабль? В этих широтах?

– Вот и мне интересно знать, как так вышло.

Было решено, что к загадочному судну отправимся только я, Мортен и Зоркий. Обе нарты пришлось оставить у берега, ведь меж вздымающихся торосов им не пройти – застрянут. Тэйми тоже осталась – кто-то же должен присматривать за упряжкой, чтобы она не умчалась за пробегающим мимо песцом или ещё какой съедобной живностью. Эспин же должен был с ружьём охранять Тэйми и собак от внезапного появления морского медведя – Мортен настаивал, что в этих местах, да ещё близ морских льдов опасно оставаться без огнестрельного оружия.

Меня он тоже не хотел брать с собой, но я категорически воспротивилась. Как это так, он уйдёт, а я пропущу всё самое интересное? Нет уж, мне тоже необходимо узнать первой, что за корабль мог заплыть так далеко. Это ведь так необычно и таинственно.

Пока Тэйми с Эспином при поддержке Брума и Унча разбивали лагерь на берегу, втроём мы выдвинулись в путь, что пролегал по белому полю, устланному крупными осколками льда.

Вокруг вздымались огромные голубые глыбы, припорошённые снегом. До чего же высокие эти торосы, порой выше человеческого роста. И как криво торчат в разные стороны.

Пропетляв меж ледяных препятствий, мы вышли к побелевшему от изморози кораблю. Зажатый торосами, что впились в его обшивку и проломили борта, он подобно бледному призраку возвышался над сковавшим море панцирем льда.

Непривычная тишина вокруг неприятно давила, даже угнетала. Я смотрела на пустые, без всяких признаков парусов, реи, провисшие, а то и вовсе оборванные тросы, и думала о том, что шхуну затёрло льдами не этой зимой и даже не прошедшей. Это могло случиться когда угодно, а если учесть, что уже сто лет назад исследователи стремились добраться до оси мира морским путём, то эта шхуна могла оказаться настоящим призраком из далёкого прошлого.

– Мортен, – прервала я повисшее молчание, – что это?

– Трёхмачтовая шхуна, – уверенно заключил он. – Наверняка парусно-моторная.

– А где же паруса?

– Убрали, когда легли в дрейф.

– А на счёт мотора вы точно уверены?

– Только предполагаю. Видишь, как обшивка вогнулась внутрь? Она не из дерева, оно не может так деформироваться. А вот металл может.

– Выходит, судну не сто лет, а намного меньше? И что оно здесь делает?

– Очевидно, всему виной дрейф. Течение принесло шхуну вместе с льдиной. А попасть в ледяной плен шхуна могла где угодно, но явно севернее этих широт.

– Вы тоже думаете, что это исследовательское судно, которое шло к оси мира?

– Я ничего не думаю, я должен убедиться во всём наверняка.

С этими словами Мортен уверенным шагом направился к торосу, что впился в корпус судна. Дыра в обшивке открывала не только вход на судно, но и простор для фантазии. Кто знает, что там, внутри.

– Принцесса, ты же знаешь, я не хотел, чтобы ты со мной сюда шла, – зачем-то решил он напомнить мне.

– Но я здесь, и я пойду с вами.

– Учти, я пытался тебя отговорить.

После этого он не сказал мне ни слова, только достал из рюкзака керосиновую лампу, чтобы зажечь её и скользнуть меж погнутых листов металла в тёмное чрево погибшего судна. Глянув на едва плывущий над горизонтом солнечный диск, я поспешила последовать за Мортеном, а вот Зоркий жалобно заскулил позади меня.

– Что с тобой? – обернулась я и позвала пёсика за собой, – Иди ко мне, мальчик. Чего ты боишься?

Все уговоры оказались бесполезными, но стоило мне отдалиться от прохода в сторону удаляющегося огонька керосиновой лампы, как Зоркий не выдержал и рванул ко мне.

– Вот и хорошо, вот и правильно, – ободряюще погладила я его по голове. – Ты же не бросишь нас? Ты же будешь нас охранять?

Зоркий жалобно посмотрел на меня, будто понял, что спорить со мной бесполезно, и теперь старался идти рядом со мной, пока я следовала за путеводным огоньком в руке Мортена.

Мы оказались в машинном отделении, это я поняла по заледеневшему дизельному двигателю и топливному баку с насосами и многочисленными вентилями. Ничего интересного в этом залитом льдом помещении свет лампы так и не выхватил, разве что крутую лестницу, ведущую наверх, в жилую палубу.

Мортен взобрался по ней первым, поставил лампу на пол и протянул мне руку. Было страшно ступать на узкие, к тому же покрытые скользкой коркой ступеньки, и не мне одной. Зоркий поскуливал за спиной, видимо, понимая, что вскарабкаться по такой лестнице не сможет и потому вскоре останется внизу в полном одиночестве.

– Зоркий, ты что, боишься? Не бойся, мы скоро вернёмся.

Но мои успокаивающие слова не возымели того же эффекта, что и веское:

– Жди.

Мортена мой пёсик решил послушаться и потому молча проводил меня взглядом, когда я поднималась наверх. Мне же оставалось только глянуть на него напоследок, прежде чем Мортен взял в руку лампу и двинулся вперёд по узкому коридору. Зоркий же остался внизу в полной темноте.

С трудом открыв первую попавшуюся дверь, Мортен вошёл внутрь и быстро вышел.

– Что там? – не терпелось узнать мне.

– Каюта. Пустая.

Он шёл дальше, распахивая двери, поочерёдно освещая всё новые каюты, чтобы закрыть их и идти дальше. Последняя дверь так просто поддаваться не желала. Намёрзший под порогом кусок льда Мортен сбил ножом, а после поддел лезвием зазор между косяком и замком, после чего дверь открылась.