Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Знакомая ситуация, – кивнула я. – В день, когда дядя Руди должен был улетать из Флесмера на дирижабле, к старту не приехал журналист, который должен был освещать полёт экспедиции. Он просто струсил, наплёл что-то про невесту, которую не хочет расстраивать. Тогда вместо него быстро прислали другого репортёра.

– Ну, в изворотливости наших газетных магнатов я и не сомневался. Они всегда найдут способ, как отправить своего писаку за горячей новостью. А вот у капитана Бликса  вариантов на замену не было. За день в Рювелане квалифицированного доктора, который согласится всё бросить и поплыть к оси мира, не найти. А тут подвернулась пассажирка, да ещё медсестра. В общем, Лив Анкер отложила свою мечту лечить островных детишек до возвращения "Линнеи" от оси мира обратно в Кваден и сама предложила свои услуги. За неимением лучшего капитану Бликсу пришлось согласиться на её кандидатуру. Вот так Лив Анкер очутилась на борту и стала наглядной иллюстрацией того, что женщина на корабле к несчастью.

– Что вы такое говорите? – возмутилась я, – эта женщина была такой самоотверженной. Она ведь не для себя старалась, для других. Отправилась в такое опасное путешествие по зову долга. Она людей хотела спасать, облегчать их муки, а вы о каких-то суевериях…

– Долг, милосердие, зов сердца, это всё конечно, замечательно для таких романтичных особ вроде тебя, но позволь, я расскажу, как мне видится ситуация. Лив Анкер соглашалась заменить судового врача на несколько месяцев плавания, а не годы дрейфа в северном море. Представь себе, двадцать пять мужчин на борту, больше половины молоды и изнывают без женского внимания. И тут одна единственная медсестра. Представляешь, что там было? Полагаю, начиналось всё невинно. Комплименты, шуточки, потом попытки ухаживать. И не один поклонник отыскался у Лив Анкер, а как минимум двое, если не больше. Она же в силу характера никого обижать и обделять не желала, потому не торопилось с выбором возлюбленного. А дух соперничества среди команды только нарастал, потом он перерос в откровенную неприязнь, а затем и в открытую вражду. Капитану бы пресечь весь этот балаган и запретить Лив Анкер показываться на глаза экипажу без особой необходимости, чтобы лишний раз не будоражить горячую кровь. Но, видимо, он первым пал жертвой её чар, а его соперником стал кто-то не их последних чинов, например, штурман. Вот и представь, что началось, когда судно затёрло льдами, и оно легло в дрейф. У команды куча свободного времени, чтобы заниматься всякими глупостями. Капитан со штурманом перегрызлись из-за дальнейших планов экспедиции – дрейфовать ли им дальше вместе со льдами до оси мира, или же, пока не поздно, снаряжать санный поход по льдам до суши. Один хочет идти, чтобы вернуться домой, другой – остаться, потому что единственной женщине не перенести такой тяжёлый поход. А тут ещё и любовная драма, оба соперника пытаются доказать друг другу, кто более достоин медсестры, кто спасёт и сохранит её жизнь, а кто погубит. И финал этого спектакля ты видела в кают-компании. Кто-то в порыве ревности прирезал Лив Анкер, чтобы она никому не досталась, потом безумца пристрелил его соперник, а команда, не разобравшись в ситуации, забежала в кают-компанию, увидела два трупа и пристрелила человека с ружьём. Потом пришло понимание и раскаяние, команда решила покинуть шхуну и идти на юг, прихватила с собой бортовой журнал и прочие бумаги, потому что я ничего не нашёл. Ещё они захватили еды, сколько могли с собой унести, и двинулись в путь. Одного только не могу понять, почему они не забрали у мёртвого стрелка ружьё, оно бы им точно пригодилось в пути.

– Видимо, была причина. Может они испугались содеянного и побоялись лишний раз заходить в кают-компанию? Они ведь даже не попытались похоронить убитых, а ведь могли хотя бы просто завернуть тела в саваны и положить в ящики. Но они бросили место преступления и просто ушли со шхуны, будто сбежали.

– Ты права, очень похоже на трусливое бегство и это очень нехарактерно для команды опытных мореходов. Возможно, всё обстояло куда трагичней и загадочнее, чем нам видится. Другой вопрос, что случилось с этой командой после бегства. Очевидно, что до суши они не добрались и погибли во льдах. А шхуна вместе с льдиной продрейфовала огромное расстояние. Раз её принесло к берегу, обратно она уже не уплывёт. Когда вернёмся в столицу, нужно будет обязательно оповестить власти о нашей находке. Пусть высылают военное судно, хоть подводный крейсер, но те трое с "Линнеи" должны быть похоронены, как и подобает. И расследование тоже должно быть. Пусть профессионалы выясняют, что случилось на шхуне тридцать два года назад. Родственникам членов экипажа до сих пор важно это знать.

Какой странный, вызывающий возмущение, но в то же время и толику понимания рассказ.

– Вы ведь не за час блужданий по шхуне придумали эту версию событий, – догадалась я. – Интересовались историей "Линнеи" раньше? Или личностью Лив Анкер?

– Судьбой троюродного дяди моей матери, – неожиданно сказал Мортен. – Он был старшим рулевым на этом судне. Дальний родственник, но воспоминания о нём в нашей семье остались, и, главным образом они связаны с его последним плаванием на "Линнее".

Так вот оно что. Родственник Мортена погиб, участвуя в экспедиции к оси мира. Теперь понятно, почему он в своё время отказался финансировать экспедицию дяди Руди. И нежелание Мортена, чтобы я отправлялась в поход на север, теперь тоже ясно. Наверное, ему с детства талдычили о том, как безрассудный родственник согласился на авантюрный рейс, и как скверно для него всё это закончилось.

– А этот троюродный дядя вашей матери, – в нерешительности начала я, – он лежит там… в кают-компании?

– Нет, насколько я помню черты его лица по семейной фотографии, ничего общего с теми двумя нет. Он был намного старше тех юнцов, и за внимание молодой медсестры сражаться бы не стал.

Полоска света у горизонта давно погасла, и кромешную тьму разрывал только огонёк костра, к которому мы шли и всё не могли приблизиться.

Внезапно со стороны лагеря раздался раскатистый звук выстрела. Зоркий залаял, и ему тут же ответили собратья из упряжки Тэйми.

– Что он творит? – немного нервно процедил Мортен. – Крог нас так точно подстрелит в темноте.

Действительно, керосин в лампе выгорел, заливать на морозе новый из добытой канистры слишком хлопотно. Придётся надеяться на лучшее. В конце концов, Зоркий подал голос, Эспин не станет стрелять в нашу сторону. А в какую будет? Что он вообще задумал?

Глава 89

Как только мы добрались до лагеря, я скинула с себя рюкзак и без сил повалилась на расстеленную у костра шкуру. Но миг отдыха был недолог. Эспин не стал спрашивать, что мы видели на шхуне и что принесли, зато поспешил сообщить, как заметил в торосах большую движущуюся тень.

– Это был морской медведь? – с тревогой в голосе спросил он Мортена.

– Если и медведь, то звуком выстрела его не отпугнуть. Его даже собачий лай не особо впечатлит.

– Что тогда делать?

– По-хорошему, надо сниматься с места и уходить подальше от берега. Но в темноте мы далеко от него не уйдём.

– Сидеть здесь и жечь костёр всю ночь тоже не выход. Не так много тальника мы заготовили по дороге.

– Значит, поспешим встретить нашего гостя свинцовым угощением. Всё-таки не просто так я получил разрешение охотиться на этих островах. Губернатор Лундборг ждёт две медвежьи шкуры. Если в торосах и вправду гулял морской медведь, одну шкуру я сегодня точно добуду.

Как же мне не понравился его оптимизм. Эспин тоже не был согласен оставаться у берега и ждать визита опасного хищника весом под тонну.

– Темнота, ничего вокруг не видно, – сетовал Эспин в сторонке, пока Мортен проверял ружьё и патроны. – Этот медведь запросто вынырнет из темноты у самого костра, и никто не успеет вовремя среагировать и выстрелить.

– Собаки учуют его раньше, – возразила я.