Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

Гетти постоянно искал выгодных сделок. «У него была идефикс, – говорил один из его партнеров. – он был одержим приобретательством. Если он считал, что какая-то вещь ценная, то покупал ее и уже никогда не продавал». Охотясь за ценностями, он без колебаний шел против течения. В 1920-е гг. Гетти решил, что добывать нефть самому дешевле, чем переплачивать за акции других нефтяных компаний. После краха фондовой биржи в 1929 г. он сменил курс; он увидел, что акции нефтяных компаний продаются значительно дешевле стоимости, и принялся искать нефть на фондовой бирже, в результате чего вступил в длительную и напряженную борьбу за Tidewater Oil Company со Standard of New Jersey в качестве главного противника. Его беспорядочная покупка акций была очень рискованным предприятием. На этот раз решение оказалось верным. Эти приобретения стали основой роста его состояния в 1930-е гг.

Гетти всегда хотел самой низкой цены, самой выгодной сделки и был беспощаден в преследовании целей. Во время Депрессии он уволил всех своих рабочих и затем нанял их снова за более низкую плату. В 1938 г. он купил на Пятой авеню отель Pierre за $2,4 млн – приблизительно за четверть его первоначальной стоимости. В том же году, спустя несколько месяцев после захвата Австрии нацистами, Гетти был в Вене, где сумел попасть в дом барона Луи де Ротшильда. Он не искал встречи с бароном, который тогда был в нацистской тюрьме, а хотел увидеть ценную мебель, которая могла быть выставлена на продажу. Ему понравилось увиденное, и он немедленно отправился в Берлин (где у него были знакомые девушки с большими связями) выяснить, что СС собирается делать с мебелью Ротшильда. В конце концов он купил несколько предметов со значительной скидкой, к своему большому удовольствию. Однако всю жизнь его не покидал страх. Он сказал как-то одной из жен, что у него в Калифорнии есть большая яхта, чтобы быстро покинуть страну, если коммунисты возьмут власть в США.

К концу 1930-х гг. Гетти был очень богатым человеком. Передавая значительные суммы для Демократической партии и поддерживая разных политиков, он напрашивался на дипломатический пост, а затем, раз Америка вступила в войну, на офицерскую должность в военно-морских силах США. Его усилия не увенчались успехом, потому что и ФБР, и военная разведка подозревали Гетти в довольно обширных связях с нацистскими лидерами, а может быть, даже в сочувствии нацистам. Некоторые сведения содержали невероятные утверждения, будто Гетти наводняет отель Pierre итальянскими и немецкими шпионами. Его прошение о службе в военно-морских силах «было отклонено, потому что его подозревали в шпионской деятельности», как утверждала военно-морская разведка. Какова бы ни была правда, но диктаторы восхищали Гетти всю жизнь.

Во время войны Гетти управлял авиационным заводом в Талсе, принадлежащим одной из его нефтяных компаний. Его чудачествам не было предела: он не только руководил заводом из бетонного бункера, но и жил в нем, в частности, боясь бомбежек немецкой авиации. Он взял себе за правило жевать каждый кусочек 33 раза и стал сам стирать свое белье по вечерам, не доверяя фабричным моющим средствам. К 55 годам он сделал вторую пластическую операцию, а волосы стал красить в забавный рыжевато-каштановый цвет, все это делало его похожим на мумию.

В конце войны его желание делать деньги, много денег, разгорелось с новой силой. Сначала он посвятил себя тому, что, по его убеждению, было прямой дорогой к баснословному богатству, а именно – производству жилых автоприцепов, так как американцы после войны стали активно ездить по дорогам и автомагистралям. Но он бросил это занятие ради другого, которое он знал намного лучше, – нефти. Гетти был уверен, еще до геологической разведки, что ему нужна саудовская концессия в Нейтральной зоне. «Если вы хотите преуспеть в мировом нефтяном бизнесе, – утверждал он, – вы должны утвердиться на Ближнем Востоке». Это был его шанс.

Главой разведывательных работ в Скалистых горах, подразделения принадлежавшей Гетти нефтяной компании Pacific Western, был молодой геолог Пол Уолтон, доктор философии Массачусетского технологического института. Уолтон работал в Саудовской Аравии на Standard of California в конце 1930-х гг. и хорошо ориентировался в этом регионе. Ему суждено было стать правой рукой Гетти в заключении сделки с Саудовской Аравией. Гетти вызвал Уолтона на несколько дней в отель Pierre для обсуждения и инструктажа. Впоследствии Уолтон вспоминал, что у Гетти было «полусумасшедшее» выражение лица – сердитый, хмурый вид, который он напускал на себя, чтобы держать людей на расстоянии от себя и от своих денег. Уолтон считал Гетти властным, но умным человеком. Их обсуждение саудовской концессии шло гладко. Гетти установил границы сделки: с какой суммы начинать торги и до каких пределов торговаться. Уолтону он строго приказал: прибыв в Саудовскую Аравию, ни с кем ничего не обсуждать.

Уолтон отправился в Джидду, где встретился лицом к лицу с Абдуллой Сулейманом, тем самым министром финансов, который вел переговоры о концессии Socal два десятка лет назад. Сулейман устроил Уолтону бреющий полет на ДС-3 над пустыней Нейтральной зоны. Уолтон не мог поверить своим глазам: на ровном пространстве пустыни возвышался небольшой холм, похожий на тот, что находился в Кувейте на самом крупном в мире месторождении того времени – Бурган. Уолтон ликовал.

Уолтон, вернувшись в Джидду, находился в возбужденном состоянии, но, помня предписание Гетти, вел себя очень осторожно. В его отеле в Джидде не было замка на двери, поэтому он нигде не оставлял ни листочка бумаги. Он не решился дать Гетти телеграмму, так как был уверен, что ее перехватят. Вместо этого он отослал письмо авиапочтой. «Судя по увиденному холму, – писал он Гетти, – шансы найти нефть составляют 50 на 50». Он оценил бы их выше, если бы не был в Саудовской Аравии после открытий 1938 г. и не помнил, как на первый взгляд беспроигрышные структуры оказывались совершенно сухими. 50 на 50 – это немало по сравнению с разведкой в Скалистых горах, где шансы найти нефть составляли 1 к 10 или даже 1 к 20.

Начались переговоры, которые в основном велись на веранде дома Сулеймана в Джидде. Было ясно, что сделка будет стоить дорого. Саудовская Аравия опять нуждалась в деньгах, очень нуждалась, поэтому, как и в 1933 г., Сулейман требовал большую предоплату. Согласно инструкциям Гетти, Уолтон начал с $8,5 млн. Сделка была заключена на $9,5 млн с предоплатой и обязательствами выплачивать $1 млн ежегодно, даже если нефть не будет найдена, а с каждого барреля – 55 центов, т. е. намного больше, чем платили в других случаях. Уолтон также согласился на осуществление учебных программ, строительство домов, школ и