Белое движение. Том 1 - Андрей Кручинин

Ф. А. Келлер – командир III-го конного корпуса

Федор Артурович согласился возглавить движение на Северо-Западе, однако обязательным условием для него стала координация действий с Деникиным, которого он 2 ноября запросил по телеграфу: «Признаете ли Вы меня командующим Северной Псковской монархической армией, или мне следует сдать эту должность? Если признаете, то с какими полномочиями? Необходимо разрешение принять меры к охране разграбляемых в Малороссии военных складов, воспользоваться украинскими кадрами и продолжать формирование, для него необходим немедленный отпуск денег, которые можно добыть в украинском правительстве». Из текста телеграммы с очевидностью следует, что речь идет не о совещании или консультации: граф (сколько бы он ни брюзжал по адресу «конституционалиста» Деникина) в сущности считает Главнокомандующего Добровольческой Армией единственно правомочным распоряжаться русским государственным имуществом, в том числе и на территории, непосредственно ему не подконтрольной. Запрос Келлера мог быть связан с появлением 31 октября первых сообщений (оказавшихся ложными) «о подчинении всех войск на территории России ген[ералу] Деникину и мобилизации всех офицеров», на которые граф откликнулся письмом, также преданным гласности и, очевидно, имевшим характер открытого:

«Прочитав в газетах Ваш приказ о подчинении Вам всех Русских армий, полагаю, что он основан на том, что Вас уже признали Дон, Кубань, Южная и Астраханская армии (до полного «признания» оставалось на самом деле еще полтора месяца. – А. К.), а также признали Вас и союзники.

Приветствую от души это состоявшееся, наконец, объединение всех Русских сил, объединение, о котором я мечтал и говорил Вам еще в Июне месяце, будучи в Екатеринодаре (очевидная ошибка, причины которой неясны. – А. К.). Что касается меня, то я буду рад подчиниться Вам с той армией или корпусом, который при Божьей помощи мне, быть может, удастся сформировать».

Впрочем, еще до обращения графа к Деникину началось распространение воззваний Федора Артуровича, говоривших о его намерении принять командование на Северо-Западе. Наиболее полный известный нам вариант, появившийся в печати, гласил:

«Из далекого Пскова приехали к нам русские люди, долгие месяцы прострадавшие под властью разбойников и грабителей и испытавшие оскорбительное для каждого патриота порабощение иностранцами.

Тяжелое горе образумило и сплотило их, они поняли, что не скрытыми путями, не умалчиванием, не поддержкою членов Учредительного Собрания, не обманом привлекаемых на службу офицеров, а только честно и открыто можно идти к святой цели спасения родины, и что без Царя и единой, под его державою, великой России нет спасения.

Неужели же мы откажемся поддержать своих родных русских братьев, неужели же мы не станем в их ряды за природного нашего Государя, за русский народ и за неделимую, великую Россию, – не станем грудью за то, что всего дороже каждому русскому человеку и воину.

Вы знаете меня, дорогие мои боевые товарищи. Во время трех лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вел никогда.

Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою и сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков.

Почти целых томительных два года ждал я той минуты, когда русские люди опомнятся от своих заблуждений и когда наконец прозвучит настоящий, всем понятный и единственно верный призыв: “за Веру, Царя и Отечество”.

Обращаюсь ко всем вам, русским людям, умеющим командовать и владеть оружием, и ко всем моим незабвенным дорогим боевым товарищам от генерала до рядового – к вам, создавшим славу своих полков 10-й кавалерийской дивизии и 3-го Конного корпуса, с горячим призывом:

Настало время, когда честному человеку грешно сидеть дома, сложа руки, или заботиться о собственном пропитании и благополучии.

Настало время, когда нас громко призывает исстрадавшаяся Родина-мать.

За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы, – настало время исполнить свой долг.

Поспешим же на помощь братьям псковичам.

Пополним же скорее ряды доблестных псковских дружин…

Время терять некогда – каждая минута дорога!

Вспомните и прочтите молитву перед боем, – ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».

Неизвестно, было ли это воззвание единственным: в газете «Киевская Мысль» появилась заметка о распространении в Киеве «воззвания ген[ерала] Келлера под названием “Призыв старого солдата”». «Воззвание сообщает, – говорится в заметке, – что в Пскове образовалась русская монархическая армия… “Хлеб у псковичей, – пишет Келлер, – есть; оружие и снаряды они добыли в изобилии, русские деньги собраны”, нужны только опытные боевые офицеры и солдаты». Не преминула газета и дать ехидный комментарий: «Интересно бы только знать, откуда в Пскове, в пределах германской оккупации, получили монархисты “в изобилии” все им нужное – и оружие, и хлеб, и деньги». Ирония как будто уместна, хотя намеки на связь «монархистов» с немцами и прозвучали со страниц издания, процветающего «в пределах» той же оккупации. Но свой ответ Келлер дал, конечно, не «мыслителям» из «Киевской Мысли», а… генералу Деникину.

«Придавая огромное политическое и стратегическое значение прибалтийскому району и направлениям Ревель – Петроград и Либава – Петроград, – рассказывает Деникин о планах графа, – он считал необходимыми предпосылками успеха формирования армии и ее операций: 1) занятие союзным флотом Ревеля и Либавы; 2) отпуск широких кредитов и 3) передачу немцами армии богатых русских складов Пскова, Двинска, Вильны и других городов оккупационной зоны». Поражение Германии в Мировой войне, которое предвидел Келлер, и вправду не заставило себя долго ждать, а в свете этого приписанная Федору Артуровичу оценка псковских ресурсов перестает казаться близорукой или неискренней.

Планы Командующего Северной Армией Деникин мог узнать от генерала А. Н. Розеншильд-Паулина, героя первых сражений Великой войны, привлеченного к работе его родственником Келлером (мать Федора Артуровича была урожденная Розеншильд-Паулин). Именно Розеншильд был направлен графом в Екатеринодар, где ему для обратного проезда было выдано удостоверение, черновик которого сохранился: