Роман Брянский - Сычев К. В.

– Тысячник Насудун? – вздрогнул Ногай, осматривая отрубленную голову.

– Да, государь, – склонился в седле седовласый Цэнгэл. – Этот злодей не исполнил твоей воли! А когда его в том уличили, не только не стал извиняться, но спорил и источал бесстыдную хулу!

– Ну, что ж, шакалу – шакалья смерть! – пробормотал Ногай.

В это время мрачную тишину, возникшую при виде кровавой головы надменного доселе и грозного военачальника, неожиданно нарушил цокот копыт стремительно ворвавшегося в лагерь одинокого всадника.

Ногай поднял голову.

– Это Тогон, государь, мой воин, – сказал, сохраняя невозмутимое спокойствие, Цэнгэл, – из дальнего дозора…Он несет нам нужную весть! Видно, близко враги!

– Государь! – вскричал соскочивший со взмыленного коня и павший ниц перед Ногаем дозорный. – Сюда идет вражеское войско! Они в трех милях от твоей стоянки! Все – в броне и железных кольчугах…Греки и болгары! Где-то туменов, так…Сколько пальцев на одной ладони!

– Значит, пять туменов? – вопросил в недоумении Ногай. – Изрядно! Эй, Цэнгэл! Готовь-ка войско к тяжелой битве! А ты, коназ Ромэнэ и твои люди, будьте сейчас со мной!

– На сечу, воины! – вскричал воевода Ногай, подняв вверх кривую саблю. На солнце блеснула холодная сталь. – За Золотую Орду! За славу Чингиза! Бейте нещадно врагов за их лютое коварство!

– За Ногая, за нашего повелителя! – хрипло прокричал Цэнгэл.

И черные полчища с визгом и воем дружно устремились вперед, безжалостно врубаясь в ряды хорошо построенного, окольчуженного воинства.

Не прошло и часа, как к Ногаю, скакавшему позади своего войска, приблизился посланник Цэнгэла.

– Государь, – сказал он, не слезая с коня, – греки подняли белую тряпицу! Они не выдержали нашего удара и с горькими слезами просят мира!

– Что ж, – усмехнулся великий темник, – они так рано сдаются, что мы с тобой, Ромэнэ, не успели войти в сражение…Скачи, мой верный воин, – он повернулся к гонцу, – и прикажи Цэнгэлу, чтобы он подал знак нашему воинству остановиться. Если враг готов сдаться, то нечего напрасно губить наших воинов!

ГЛАВА 5

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

– Вот и стал Ногай своевольничать! – вскричал ордынский хан Мэнгу-Тимур. – Мало того, что величает сам себя повелителем, так еще и портит коназов урусов! Что поделать, как поступить с этим Ногаем, скажи, мой верный Болху!

– Это хорошо, государь, что ты отпустил коназа Ярэславэ, – покачал головой Болху-Тучигэн, – и распустил диван! Не надо, чтобы все слышали, что ты гневаешься на Ногая…Нет необходимости обижать этого славного темника! Разве нужно ссориться с могучим Ногаем, имеющим и полководческие заслуги, и уважение ордынских людей и, наконец, почтенный возраст?

– Получается, Болху, – грустно сказал Мэнгу-Тимур, – что мой диван и его глава, великий визирь, только на вид – преданные мне люди! А сейчас я им не доверяю! Как ты помнишь, я однажды сказал несколько недобрых слов о Ногае на заседании дивана, однако не прошло и двух десятков дней, как ко мне явился посланник от этого темника и спросил, не сержусь ли я на его господина! Тебе тогда пришлось заминать тот вредоносный слух!

Что же тут поделать, государь? – поддакнул Болху. – Еще великий Темучин говорил, что даже камни имеют уши! А человек слаб!

– Ну, не все же люди болтливые! – возразил Мэнгу-Тимур. – Вот, смотри, сколько мы с тобой говорили о больших тайнах, и никто об этом не узнал! И твой сын также посвящен в наши ордынские тайны, а все тихо и спокойно! Зачем покойный Берке-хан создал этот диван? Неужели ему не хватало твоей писчей юрты?

– Что тебе на это сказать, государь? – задумчиво промолвил Болху. – Берке-хан был великим правителем! Он принял праведную веру и создал диван по образцу государства мусульманского султана, с которым он заключил союз против изменника ильхана Хулагу, отрекшегося от Чингизовой ясы! Такое устройство принято на правоверном Востоке! Без дивана никак нельзя! Что же касаетя писчей юрты, то она исполняет волю великого хана по-прежнему…Пусть себе болтают диванбеги о делах государства и дают разные советы. А великий визирь будет отвечать за любой промах в государственных делах как перед тобой, так и перед всей Золотой Ордой! Вот почему диван нам очень полезен, ибо будет нести вину за все дела! Случись что, в народе скажут, вот-де, были такие негодные люди в диване и плохой визирь, а наш праведный и мудрый государь из-за них бедствовал. Он им доверял и ничего не знал об их злодействах…Но есть еще одна польза от этого дивана! Когда тебе, государь, нужно распустить выгодные для тебя слухи, скажи об этом в диване! А твои недруги примут эти слухи за правду и попадут в расставленные силки! Но это, государь, сказано мной только к слову! Я, конечно же, считаю, что и великий визирь, и почтенный диван, глубоко тебе преданы. За это не следует тревожиться. Пусть себе болтают, что хотят: может, надумают что полезное. И здесь есть какой-то прок!

– Какие от них советы? – грустно усмехнулся Мэнгу-Тимур. – Так, пустая болтовня! Зато лукавства и славословия немерено! Вот тебе, возьми, как они восприняли слова того коназа Ярэславэ. Стали бурчать и ругать Ногая и коназа Ромэнэ из Брэнэ!

– Пусть себе бурчат, государь! – махнул рукой Болху-Тучигэн. – Важно, чтобы ты сам не ругал этого Ногая! Я не верю тому коназу Ярэславэ! Он не впервой хулит Ромэнэ Черныгы! Он особенно озлобился тогда, государь, когда ты сделал этого Ромэнэ великим коназом! Разве ты забыл, как тот Ярэславэ просил у тебя кусок земли Черныгы? Какой-то там удел…Тарысэ или Тарусэ…Какая-то глушь, где сидит брат этого Ромэнэ, коназ Юрке. Ты тогда поступил мудро, государь, и не поддался на уговоры того Ярэславэ!

– Мне советовал еще мудрый хан Берке, – пробормотал ордынский хан, – ничего не отнимать у преданных нам коназов урусов! А как я знаю, Ромэнэ ни в чем перед нами не виноват…

– Он платит все исправно, – улыбнулся Болху, – и всегда присылает, тебе, государь, богатые подарки. А там, на войне, которую ведет Ногай с нашими врагами, всегда есть богатая добыча и пленники…И Ногай всегда отсылает тебе, государь, положенную долю. Также и Ромэнэ добавляет для тебя часть из своей добычи. Где же тут измена или злой умысел? Мне кажется, что этот Ярэславэ из Суждалэ или скрытный наш враг, или обманщик, или, что наиболее возможно, жадный глупец, не понимающий, что он болтает!

– Видимо, всего хватает, Болху! – усмехнулся Мэнгу-Тимур. – Глупости, зависти и злобы! Однако ты хоть раз слышал, чтобы этот Ромэнэ из Брэнэ оговорил…ну, пусть бы своих врагов?

– Такого не было, государь, – кивнул головой Болху-Тучигэн. – Не злобен и не лжив тот Ромэнэ! И ничего у тебя, государь, не просит! Не лезет в дела прочих коназов и не ведет с ними особой дружбы. Зато он ходит с твоими людьми на войну едва не каждый год! Да и Ногай, славный полководец, прибавил еще земли к твоему государству. Смотри, его кочевье дошло уже до вэнгрэ! Он разгромил нам на славу и коварных грэкэ и безжалостных булгэрэ! Что не год эти грекэ привозят в Орду дань…А там усмирит и булгэрэ: у нас будут новые данники! А если Ногай что для себя и оставляет, так на то он бекляре-бек, тобой же так высоко вознесенный…Ведь ему и его людям тоже надо жить. Да простится ему это!