Роман Брянский - Сычев К. В.

– Ты не оговорился, Ромэнэ, – сказал серьезным решительным тоном татарский темник. – После того как почил старший в роде великий хан Берке, таким стал я – Ису-Ногай – первый среди равных! Мэнгу-Тимур есть хан по моей милости! Мой дед Бувал происходит от самого Джучи, старшего сына великого Темучина!

– Теперь буду знать! – вздохнул князь Роман. – Мне бы не постичь этой великой правды без твоих мудрых слов, государь!

– Ладно, Ромэнэ, – вновь улыбнулся Ногай и, подойдя к своему креслу, уселся, – давай-ка лучше поговорим о нашем походе. Эй, слуги! – темник хлопнул в ладоши. – Быстро несите сюда циновки! Чтобы было всем удобно! А коназу Ромэнэ постелите прямо напротив меня! Да подайте хорошего кумыса!

Когда все придворные выпили принесенный рабами Ногая кумыс и уселись на корточках, подогнув под себя пятки, Ногай начал неторопливый разговор.

Князь Роман сидел в такой позе уже не первый раз, но он все никак не мог приспособиться к этому и постоянно то привставал, то вновь усаживался.

– Эй, слуги! – хлопнул в ладоши Ногай, видя, как мучается русский князь. – Принесите-ка сюда скамью!

Однако скамьи не нашлось, и после недолгих поисков высокая стройная рабыня принесла в юрту маленький, сколоченный из досок, топчан.

– Садись на него, коназ! – распорядился Ногай. – Так тебе будет лучше. А то, что за дело, если ты не разговор слушаешь, а все беспокойно шевелишься!

– Благодарю, государь! – склонился в низком поклоне Роман Брянский. – Вовек не забуду твоей заботы!

– Ну, ладно, – весело сказал Ногай и сделал рукой знак рабыне, принесшей топчан, не уходить. – Послушай, Мантухай, как тебе этот коназ урус? По сердцу?

Рабыня склонилась перед повелителем, прижав руку к сердцу.

– Тогда иди к моим девицам, туда, за мою спину, – кивнул головой Ногай, – и подожди, пока я поговорю с эмирами. А там посмотрим, как ты сумеешь порадовать этого коназа.

Рабыня скрылась в углу юрты, а придворные Ногая переглянулись.

– Везет же этому урусу, – пробормотал молодой тысячник Насудун. – Какая честь!

– Коназ это заслужил! – буркнул старый Цэнгэл. – Он хороший воин!

– Итак, мои верные люди, – начал свою речь Ногай, – нам нужно подумать о дальнем набеге. Как вы видите, пока врагов нет! А мы прошли немалый путь…Нет ни этих хитроумных греков, ни беспутных и отчаянных болгар. Значит, ими придумана какая-то хитрость. От греков можно ожидать всего! Особенно от их царя Мыхаыла! Мы ведь упустили его тогда, когда он воевал в союзе с болгарами, среди болгарских болот! Коварный царь смог убежать…Вот что мы получаем за свою нерасторопность! Теперь болгары совсем отошли от дружбы со мной и стали твердыми союзниками греков…Нам теперь, стало быть, нужно готовиться к битвам и с теми, и с другими! Что вы об этом думаете?

– Твоими губами говорит одна мудрость! – громко сказал ханский советник Хутула. – После твоих слов, государь, я теперь ясно вижу сомкнутые перед нами ряды лживых болгар и проклятых греков! Да поразит их твое славное оружие!

– Мы бы уже давно, государь, их разгромили, – неторопливо молвил начальник левого крыла татарского войска Цэнгэл, – если бы они нам встретились! Но вот, как мы видим, врагов до сих пор нет!

Остальные вельможи заговорили, перебивая друг друга и размахивая руками. Однако они не высказали ничего нового.

– Ну, а что ты молчишь, Ромэнэ? – вопросил Ногай, словно сверля своим единственным глазом русского князя.

– А я, государь, – сказал тихо, но внятно, Роман Михайлович, – думаю, что все это неспроста. Ты же видел, что когда мы прибыли на их землю, вся степная трава была выжжена…А вот явились сюда – здесь одна зелень! Я думаю, что это не случайно и обдуманно подготовлено нашими врагами! Когда есть зелень, можно сделать удобную стоянку. Мы выпустим коней и устроим отдых, а хитрые греки тут же нападут на нас, не готовых к сражению! Я полагаю, что враги затаились где-то неподалеку от нас, у тех марицких болот. Они могут нагрянуть или вечером, или темной ночью, или на заре, накануне нашего выступления. Я советую тебе, государь, поставить летучие заставы со всех сторон, особенно возле марицких болот! Нужно также предупредить всех воинов, чтобы они были готовы в любой миг сесть на коней и дать врагу должный отпор…

– Да, коназ Ромэнэ, – нахмурился великий темник, – твой совет хорош и, как я считаю, полезен. Я сам заподозрил здесь какое-то коварство…Ну, а почему эти греки так хитрят? Как вы думаете, мои советники?

– Они боятся твоей силы! – крикнул молодой полководец Насудун. – При свете им не устоять против нашего войска. А ночью все равны! Только боги все видят!

– Это так, повелитель, – кивнул головой Цэнгэл, – ночью не разберешь, где свой, а где чужой. Начнется суета, и мы перебьем друг друга!

– Надо поставить вокруг всего войска арбы, а самим засесть на ночь внутри! – громко сказал Хутула. – А утром нас уже не остановят!

– А я думаю, – молвил Роман Брянский, – что не надо окружать наше войско телегами, их просто не хватит! Кроме того, эти враги очень проворны! Вы что, забыли, как сам их греческий царь пролез, словно змея, ползком через топкие болота? Они пролезут и через телеги! Нужно послать только конные заставы из воинов с облегченными доспехами…А они должны подавать друг другу знаки, если заметят что-то подозрительное, и сразу же сообщать сюда, на нашу стоянку, нужные вести! Не тушите костры, пусть всю ночь освещают юрты и кибитки…Какой ни свет, но дозорным легче добраться до войска! Да и воинам нетрудно собираться!

– Пусть будет так! – поднял руку темник Ногай. – Эй, Цэнгэл, отдай своим людям приказ, чтобы послали полсотни легких конников за версту от нашей стоянки. Они должны бродить там в темноте и слушать с трех сторон тишину. А ты, Насудун, пошлешь свой отряд за мою юрту, чтобы твои воины прикрывали мой стан с этой стороны. Поняли, мои люди?

– Поняли, государь! – хором прокричали придворные.

– Я не буду слушать этого уруса! – пробормотал про себя молодой тысячник Насудун. – Кому нужна эта застава? Хватит стражи и с трех сторон!

– А теперь расходитесь по своим юртам! – повелел темник Ногай. – И смотрите, если на страже: враги могут напасть на нас в эту ночь! – И, глядя на удалявшихся вельмож, добавил: – А ты, Ромэнэ, погоди, останься со мной. Нам надо поговорить!

Как только придворные удалились, Ногай хлопнул в ладоши, и перед ним предстали три полуобнаженные рабыни, сидевшие до этого на корточках за Ногаевым креслом.

– Ну, вот, коназ Ромэнэ, – улыбнулся Ногай, – мы с тобой и узнаем, как надо любиться с моими верными рабынями. Как тебе эта Мантухай? – Он показал рукой на самую рослую девушку.