Роман Брянский - Сычев К. В.

– Так что же они такого донесли на Романа Олеговича?

– Да не они, батюшка, а тот их рязанский послух. Я же тебе только говорил! Ну, так вот, он, по указанию великого князя Ярослава добрался, как мне сказал по секрету Болху, до того царя Мэнгу-Тимура и донес на Романа Рязанского, что тот ведет себя грубо и непочтительно по отношению к татарскому государю…Якобы князь Роман Олегович говорил при своем дворе в Рязани, что вера у царя Мэнгу бесовская и неправильная, что их книга Алькоран совсем не святая…Словом, так, что этот государь – нечестивый бусурманин и злодей!

– Да, сынок, – покачал головой Илья Всемилович. – Именно так у нас и говорят об этом царе! Я не раз это слышал на Совете господ! Ну, так и что, какое кому до этого дело? Если бы у нас побывали такие послухи, нашим бы людям не поздоровилось! Даже владыке…

– Ну, так вот, как услышал татарский царь этот навет, так сразу же пришел в страшный гнев и вызвал к себе рязанского князя Романа…Пришлось этому князю стать таким же мучеником, как святой князь Михаил Всеволодович, батюшка моего великого князя! – Он быстро перекрестился. Перекрестился и Илья Всемилович.

– Разве князь Роман Олегович не сумел оправдаться? – воскликнул старый купец. – Уж если не захотел врать, так хоть бы покаялся и попросил прощения у царя за свои нелепые слова!

– Куда там! Князь Роман не захотел каяться! Когда он вошел в царский дворец, то даже не встал на колени, а лишь поясно поклонился! Ну, и царь его спросил, говорил ли он о нем непотребные слова? Надо сказать, что рязанский князь сразу же сильно обидел этого царя своей грубостью и неумеренной гордостью! Однако Мэнгу-Тимур стерпел это и ждал от русского князя покаянного ответа. Но не дождался! – Да, татарский царь, – молвил этот князь Роман, – я говорил о тебе правду! Истинная вера – только христианская! Значит, твоя бусурманская вера – ослепление ума! Откажись, государь, от этой глупости и приведи свой народ под крыло истинной церкви – православной! Тогда ты станешь не поганским государем, а праведным! – Тут молодой царь так рассердился, что не описать словами! Сначала весь покраснел, потом почернел…Болху сказал, что он даже испугался, а не хватит его удар! И все царские придворные перепугались! А потом татарский царь хлопнул в ладоши и со страшным гневом приказал своим людям, чтобы они предали князя Романа Олеговича прямо у него на глазах самой лютой казни! Но рязанский князь не испугался и стал непрерывно говорить царю оскорбительные слова, а когда слабел от боли, даже кричал, называя царя поганым бусурманином!

– Господи, Боже! – снова перекрестился Илья Всемилович. – Так что же поганые с ним сделали?

– Ну, они сначала жестоко его избили палками, а потом, не желая слушать княжеских слов, заткнули этому несчастному рот, – тихо сказал купец Лепко, – и, сорвав с него одежду, начали резать по частям княжеское тело, по суставам, по каждой косточке! А где и безжалостно содрали с него, живого, кожу! А когда этот мученик затих и в его глазах померк свет от невыносимых страданий, татарский царь смягчился и приказал умертвить строптивца. Ну, вот, бусурманские каты, исполняя волю царя, отрубили Роману Рязанскому голову, воткнули ее на копье, изрезали все лицо, содрали с него кожу, выбили зубы и вырвали язык! Зрелище было такое страшное, что татары отнесли порезанное княжеское тело подальше от царского дворца и бросили его на съедение бродячим псам…

– Спаси нас, Господи, и сохрани! – пробормотал Илья Всемилович, крестясь. – Вот и еще один святой мученик за нашу веру появился! Его душа обрела покой в райских кущах! Господь не оставит такую землю, где князья, совершая подвиги, презирая мирскую славу, умирают за православную веру!

– Вот так, батюшка, – грустно молвил Лепко Ильич, – бывает из-за подлых оговоров! Да, к тому же, если князь прямодушен и не умеет лгать! А наш князь Роман Михалыч, будучи в Орде, очень умно разговаривал с татарским царем!

– Ты хочешь сказать, что твой брянский князь умеет лгать, ради пользы? – вопросил купец Илья, подняв брови.

– Я так не говорил, – нахмурился Лепко Ильич. – Однако говорить царю всякую хулу, пусть даже это правда, не добродетель, а глупость, батюшка! Наш князь Роман Михалыч правдив и благочестив. Зачем он будет потворствовать своим недругам и злодеям? Даже в неправедном деле можно увидеть каплю доброты…Ну, а если размазать эту каплю лестным словом? Зато не только на брянской, но и на всей черниговской земле царят мир и покой!

– Да, сынок, такой правитель, как твой князь Роман – большая удача для ваших людей! Вот, смотри, сколько всяких войн случилось на Руси! В суздальских, галицких новгородских землях горят города и села…По всей несчастной Руси страдают люди! А ваши земли – нетронутые! С того времени как ваш Роман Михалыч занял брянский стол, его люди не знают ни горя, ни слез. Конечно, ваш великий князь ходит в походы. Но то – княжеские войны! Так установил Господь…На то они и воины, чтобы проливать свою кровь! Такой у них хлеб! Зато простой люд живет себе тихо, спокойно и зажиточно! Оценка правителя такова: если люди живут при нем хорошо, нет войн на их земле и все соблюдают законы-обычаи, то это – истинный Божий ставленник! А если народ его земли бедствует, то цена такому князю – рваная мортка! Ну, да ладно, сынок, будет нам говорить о таких тяжелых делах, лучше расскажи, как вы там живете в своем Брянске.

– Да так, батюшка, все спокойно в нашем Брянске, как ты только что сам сказал, – тихо ответил Лепко. – Наш князь Роман недавно прибыл из военного похода. Они опять ходили на греков через дикую Болгарию. Они там громили какого-то самозванца, начавшего войну против воеводы Ногая. Ну, а греки поддержали этих болгар…Они бьются с ними вот уже два года, а конца войне не видать. Выжгли всю Болгарию, а сколько добра награбили! Даже наши люди привезли в Брянск двух пленников, говорят, златокузнецов!

– А что так мало? – удивился Илья Всемилович. – Если была победная война, то почему только два пленника?

– Наш великий князь теперь не берет пленников! От них одна беда! Хоть и удается их пристроить на княжеские работы, но они только и думают о бегстве в родные земли…А что это за слуги, если они все, как лютые волки, смотрят в лес? А два пленника, да еще златокузнецы, куда как спокойней. Даже если убегут, горя мало! Да, вот вспомнил! У князя случилось большое горе! Разве бывает наша жизнь без темных пятен?

– А что там приключилось?

– Недавно к нам пришли люди княжеского зятя Владимира Волынского и сообщили, что скончалась его матушка – бывшая великая черниговская княгиня! Угасла монахиней в Холме!

– Царствие ей небесное! – перекрестился Илья Всемилович. – Тоже была мученицей от этой горестной жизни и татарских обид!