Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Я понял, – поспешил признать Эспин, и всё же спросил, – Но если стрелять прицельно в самцов?

– Крог, – немного устало отозвался Вистинг, – я на моржей охотиться не буду, даже не уговаривайте.

– И почему же?

– Спросите у своей жены. Она наверняка с детства помнит, чем чревата облава на лежбище, где есть детёныши.

И я, и Эспин с любопытством посмотрели на Тэйми, а она помолчала немного, но всё же поведала:

– Если выйти на охоту и случайно убить моржиху, моржонок запомнит убийцу матери, а когда подрастёт, он найдёт того охотника и убьёт его, а потом съест, как когда-то тот охотник съел мясо убитой матери-моржихи.

– Что за жуть ты рассказываешь? – не поверил Эспин. – Моржи ведь питаются моллюсками, а не человечиной. Или это такая сказка о страшной мести нерадивому охотнику, который нарушил охотничий закон?

– Это правда жизни, – неожиданно заявил Вистинг. – Если убить моржиху, её детёныш останется один без всякой поддержки от соплеменников. Если он совсем мал и питался одним лишь материнским молоком, тогда он обречён. А вот если мать ныряла вместе с ним на дно и рыхлила своими клыками ил, чтобы детёныш подбирал моллюсков и ел их, у него есть шанс выжить. Но тут есть одна загвоздка – у детёныша ещё нет клыков, и рыхлить ил самостоятельно он не сможет. Поэтому, оставшись без матери, он перейдёт на другую пищу, чтобы выжить. Например, рыбу. Потом он начнёт понемногу подрастать и одной рыбы ему будет мало. Тогда этот моржонок начнёт охотиться на морских птиц, а может даже и на детёнышей тюленей. Потом у него наконец отрастут клыки, но он не станет рыхлить ими ил, чтобы добывать моллюсков, он ведь привык к рыбе и мясу. Постепенно детёныш станет взрослым моржом, а его вкусовые привычки не изменятся. Зато аппетиты возрастут. Теперь полуторатонный взрослый самец уже будет охотиться на взрослых тюленей и даже морских медведей. Потому что он высший хищник и не боится других хищников. Он вообще никого не боится, особенно людей.

– Только не говорите, что этот выродок прицельно охотится на людей,  – забеспокоился Эспин.

– А я и не буду говорить. Пусть лучше Тэйми расскажет, – и тут Вистинг обратился к ней, – Помнишь, много лет назад возле вашего селения плавал такой вот морж-убийца.

– И все рыбаки боялись выйти в море, – охотно подтвердила она его слова. – Морж-людоед всегда замечал плывущие байдарки и кидался на них, чтобы топить. В тот год ни в одном доме не было нерпичьего жира или мяса, только немножко рыбы, которую ловили в реке, что в дне пути к западу. Голодали мы сильно, думали, все помрём, но тут пришёл к нам старик с белой головой, а с ним и охотник Мортен. У них были ружья, потому наши мужчины взмолились, чтобы они убили страшного моржа. И они убили. Наши мужчины смогли выйти в море и наловить рыбу на зиму, тогда и пришёл конец голоду. С тех пор все вспоминали белоголового старика и охотника Мортена добрым словом.

Надо же, а Вистинг, оказывается, герой по меркам родного селения Тэйми. Что же она не постеснялась направить в него свою стрелу  несколько недель назад?

– Это правда? – спросил Вистинга Эспин. – Вы убили того моржа?

– Строго говоря, пулю, что угодила ему в голову, выпустил Рейдар Иверсен, шесть лет назад он был председателем имперского охотничьего клуба. Он-то впервые и вытащил меня на дальние острова, которые охотники из клуба обычно посещать не спешат. Вообще-то, мы пересекли половину острова с запада на восток в поисках росомахи, а наткнулись на такое вот необычное происшествие. Люди и вправду голодали, у собак через шкуры даже рёбра виднелись. Тот морж, как нам сказали, уже утащил в море трёх рыбаков. Люди, конечно, пытались его загарпунить, но морж на охоте был более удачлив. В итоге, Иверсен сразил его на проплывающей возле берега льдине. Потом мы поплыли к ней, чтобы осмотреть тушу. Самое паршивое, что мёртвый морж был на той льдине не один. Под ним мы обнаружили наполовину обглоданное тело человека. В тот день я убедился, что истории о моржах-убийцах и моржах-людоедах вовсе не выдумки. А ещё я зарёкся пробовать когда-либо моржовое мясо. Не хочу есть того, кто когда-то мог съесть человека. А ещё после той истории я зарёкся охотиться на моржей. Если из-за человека детёныш может потерять мать и вырасти таким вот чудовищем, лучше я не буду рисковать и плодить монстров. На этом моя совесть останется чиста.

Воистину ужасная история. Теперь понятно, почему Вистинг так холодно отнёсся к лежбищу во льдах. И вправду, пусть моржи живут сами по себе, а люди сами по себе. Охота не стоит того, чтобы наживать себе и другим столь опасного и сильного врага.

Глава 79

Заснеженное селение на берегу мы очень долго не могли отыскать, как и сам берег. В сумерках со стороны полыньи потянулся туман. Вскоре он окутал нас и скрыл из виду окружающий пейзаж.

Вот и лёд под ногами кончился, и мы ступили на плотный снежный покров, но что творится вокруг и где находится прибрежное селение, понять было невозможно. А ещё тьма сгустилась настолько, что впору зажигать керосиновые лампы с жирником.

– Что будем делать? – спросил Вистинга Эспин. – Разобьём лагерь прямо здесь?

– Не торопитесь, – уверенно отозвался тот и расчехлил ружьё. – Тэйми, попридержи своих бегунов.

Внезапно Вистинг выстрелил в воздух, и упряжка вместе с Зорким взорвалась заливистым лаем. Пару минут потребовалось собакам, чтобы успокоиться. А в наступившей тишине до наших ушей донёсся едва слышное многоголосое тявканье вдали.

– Селение там, – уверенно заявил Вистинг и двинулся на путеводный звук.

Через час блужданий в тумане мы наткнулись на собачьи следы, а вскоре увидели и выбежавшего к нам из тумана пса. Внимательно оглядев нас, он нырнул обратно в дымчатую завесу и вскоре привёл нас к спрятавшемуся в снегу дому.

Внутри нас встретили не слишком радушно. В доме рыбака и зверолова Велькутки никто не предложил нам даже чай. Поздний ужин специально дня нас готовить тоже не собирались. Хорошо, что не отказали в пользовании очагом.

На костре мы с Тэйми приготовили в одном котле суп из нашей оленины, а в другом похлёбку для собак из последних припасённых рыбин. Хозяин дома тем временем заговаривал зубы нашим мужчинам по другую сторону костра, расспрашивал их обо всех перипетиях нашего путешествия. Ни его жена, ни жёны его младших братьев, ни старая мать так и не предложили нам с Тэйми хотя бы посуду, и потому наш ужин мы разливали по своим мискам.

Эх, а ведь как было здорово когда-то остановиться в стойбище на Медвежьем острове. Мы с Эспином даже попросить ничего не успели, а нас уже усадили за стол и накормили до отвала из хозяйской посуды.

Здесь же ничего подобного ждать не приходилось, хотя хозяева не выказывали нам неприязни, скорее даже наоборот.

– На Севере всем людям держаться вместе надо, иначе сама природа нас победит, – философствовал хозяин, подсев к Эспину. – Столько опасностей кругом, столько лишений. И зверь дикий, и мороз, и голод – всё против людей ополчилось. А людям как здесь выживать? Только дружба и взаимовыручка погибнуть не дадут. Вот ты издалека пришёл, а друзей у тебя здесь совсем нет. Случись что, к кому пойдёшь за помощью? То-то. А я вот тебе дружбу предлагаю, настоящую, такую, с которой ничего в жизни не страшно. Что хочешь проси, всё для тебя сделаю, всё отдам. Потому что иначе на Севере нельзя, без дружбы людям не прожить.

– А ещё с такой дружбой жёнами принято обмениваться? – флегматично спросил Эспин и продолжил орудовать ложкой.

– Вот видишь, – обрадовался хозяин, – хоть ты и издалека, а всё о нашей жизни понимаешь.

У меня чуть миска не выпала из рук от такой неприкрытой наглости, а тут и Тэйми вскочила с места и гневно крикнула:

– Не будет этого! Пусть лучше злые духи утащат меня в Нижний мир, чем я лягу с таким ключконосым толстощёким мерзавцем, как ты!

Велькутки вначале оторопел от таких речей, но тут же посуровел и спросил Эспина:

– Почему твоя жена вмешивается в наш разговор? Если она такая языкастая, то почему ты её не воспитываешь?