Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После победы над Германией и Японией в 1945 г. не было острой необходимости в американских нефтяных ресурсах, таким образом, исчез еще один стимул к поиску соглашений с Британией. Затем в феврале 1946 г. англо-американское нефтяное соглашение натолкнулось на новую проблему. Его главный гарант Гарольд Икес крупно повздорил с Гарри Трумэном по поводу предполагаемого назначения на должность заместителя министра военно-морских сил Эдвина Поли, калифорнийского нефтяного магната. Икес, как он неоднократно проделывал при Рузвельте, подал прошение об отставке в виде длинного прощального послания – более шести машинописных страниц. «Это было письмо человека, который уверен, что может добиться своего угрозой», – сказал позже Трумэн.
Но Икес совершил ошибку: Трумэн – не Рузвельт. Он принял отставку без лишних слов, с готовностью и радостью. Икес попросил шесть недель для завершения дел, которыми занимался только он. Трумэн дал ему два дня, чтобы очистить стол. «Старый скряга» ответил последним залпом. Трумэн, объявил он стране, «проявил нелюбовь к горькой правде», он «ни абсолютный монарх, ни потомок мифической Богини Солнца». С этими словами «нефтяной царь» «Нового курса» и Второй мировой войны отошел от государственных дел и начал карьеру газетного обозревателя[372].
Было ли вообще какое-нибудь будущее у англо-американского нефтяного соглашения без его приверженца Гарольда Икеса? Поддержка соглашению вдруг пришла с неожиданной стороны: от министра военно-морских сил Джеймса Форрестола. Стремительный, амбициозный консерватор, бывший банкир из Dillon, Read, Форрестол одним из первых среди ведущих политиков пришел к выводу, что Соединенные Штаты должны готовиться к долговременной конфронтации с Советским Союзом. Нефть занимала центральное место в стратегии Форрестола, направленной на обеспечение безопасности в послевоенном мире. «В военно-морских силах, – говорил он, – недопустим оптимизм в оценке имеющихся в наличии ресурсов. Самые крупные нефтяные резервы Соединенных Штатов находятся в районе Персидского залива». «Престиж, а отсюда и влияние Соединенных Штатов частично связаны с тем, насколько эта страна богата нефтяными ресурсами, как зарубежными, так и внутренними, – заявил он. – Активное приобретение этих ресурсов крайне необходимо». Государственный департамент должен разработать программу замены американской нефти ближневосточной, прибавил он, и использовать свои службы с тем, чтобы они «способствовали расширению нефтяных владений Соединенных Штатов за рубежом, а также защищать те, которые уже существуют в районе Персидского залива».
В Потсдаме, во время заключительной конференции союзных держав, Форрестол прочел целую лекцию новому государственному секретарю Джеймсу Бернсу о том «первостепенном значении», которое имеет Саудовская Аравия. Теперь же, в начале 1946 г., непосредственно после скандальной отставки Гарольда Икеса, он считал очень важным продолжение борьбы за англо-американское нефтяное соглашение. «Вы знаете, я не принадлежу к числу поклонников "честного Гарольда", но полагаю, есть смысл по-новому взглянуть на переговоры по этому договору, – говорил он Бернсу. – Я думаю, он прав в отношении ограниченности американских нефтяных ресурсов. На мое мнение повлиял инженер Э. Л. Де Гольер, с которым я сотрудничал в частном бизнесе». Форрестол также добавил: «В третьей мировой войне, если она случится, у нас может не оказаться доступа к ближневосточной нефти. Но если мы будем использовать ее сейчас, то это предотвратит истощение наших собственных ресурсов, а оно может быть серьезным в ближайшие 15 лет»[373].
Но Форрестол оказался в меньшинстве. В правительстве поддержка соглашения ослабевала. В дни ухода «старого скряги» один из чиновников Государственного департамента Клер Уилкокс написал памятную записку с заголовком «Нефть: что нам теперь делать?». Представив длинный список убийственных возражений против соглашения, Уилкокс заявил, что «это соглашение опасно или бесполезно. Если его использовать как прикрытие картеля, раздающего квоты и удерживающего минимальные цены, то оно опасно. А если нет, то оно бесполезно». Для администрации Трумэна он кратко сформулировал вопрос так: «Мистер Икес говорил президенту, что он вскормил это дитя. Теперь сирота стучится к нам в двери. Нам его придушить или усыновить?»
Ответ был ясен. У соглашения не было политической поддержки. Даже школьных учителей Техаса призвали выступить против. Говорили, что импортируемая нефть разрушит техасскую экономику. Ребенка следовало задушить. События и столкновения интересов обогнали политический процесс, и англо-американское нефтяное соглашение очень быстро потеряло свое значение и устарело. В 1947 г. администрация Трумэна окончательно отказалась от него. Ребенок умер.
Но когда это соглашение, последняя из крупных инициатив военного времени, сошло со сцены, на передний план стали выходить другие факторы. Каковы бы ни были споры о ресурсах и количестве открытых месторождений, Соединенные Штаты начинали понимать, что не могут обеспечить нужды только собственной нефтью. Они вот-вот станут импортером нефти, и зависимость от зарубежных источников в будущем значительно возрастет. Одним словом, даже и вне перспектив глобальной войны процесс «укрепления» должен идти. И американским, и европейским интересам, как общественным, так и частным, лучше всего служило быстрое освоение нефтеносных регионов на Ближнем Востоке.
Что касается нефтяных компаний, то им трудно было справляться со спросом, конкуренцией и потребностью стран-производителей в доходах. Налицо было все то, что пытались предотвратить участники переговоров военного времени. В послевоенные годы в экономике по-прежнему царили конкуренция, хаос и нестабильность, а беспрецедентные, хотя и спорные возможности, которые сулило англо-американское нефтяное соглашение, сошли на нет. По словам одного из представителей Англо-иранской компании, нефтяным компаниям нужно было спасаться как на Ближнем Востоке, так и во всем послевоенном мире[374].
Глава 21
Послевоенный нефтяной порядок
Нормирование горючего в Соединенных Штатах было отменено в августе 1945 г. через 24 часа после капитуляции Японии. И сразу же по всей стране раздались заглушаемые на протяжении многих лет голоса автомобилистов, сливаясь в единый хор: «Дайте заправиться!» Началась настоящая лихорадка: водители выкидывали свои карточки, выезжали на улицы и шоссе. Америка вновь влюбилась в автомобиль, и теперь у потребителей были средства продолжать роман. В 1945 г. эксплуатировались 26 млн автомобилей, к 1950 г. – 40 млн. Фактически никто в нефтяной промышленности не был готов к сумасшедшему спросу на все нефтепродукты. Продажа бензина в Соединенных Штатах в 1950 г. была на 42 % выше, чем в 1945-м, а потребление нефти как энергоносителя к 1950 г. превысило потребление угля.
В то время как спрос взлетел сверх всяких ожиданий, пессимистические предсказания о послевоенном состоянии нефтяных ресурсов были опровергнуты действительностью. Цены после отмены ограничений оказались
