Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

Историки искусства уже довольно давно обратили внимание на связь между высокой готикой и высокой схоластикой. Они обе возникли в XII столетии и достигли своего расцвета в следующем XIII в.1775 В богословии это было время синтеза, попытки систематизации знаний, которая началась еще с появления известного сочинения Абеляра «Да и Нет», где он собрал противоречащие друг другу библейские цитаты и богословские суждения. Но особой популярностью в XII столетии стали пользоваться «Сентенции» Петра Ломбардского (ок. 1095 — 1160), в которых он, цитируя разнообразных мыслителей, пробовал примирить казавшиеся несовместимыми утверждения и сделать надлежащие теологические выводы.1776 XIII же век стал эпохой создания грандиозных систем или сумм, которые стремились дать всеобъемлющий охват самых разных областей знания. Знаменитая «Сумма богословия» Фомы Аквинского — лишь одно из многих произведений подобного рода. Аналогичные тенденции видны и в архитектуре периода высокой готики. Соборы этого периода, по словам историков искусства, также пытались «воплотить все христианское знание — теологическое, естественнонаучное и историческое, где все элементы должны находиться каждый на своем месте, а все то, что еще не нашло своего определенного места, подавляется».1777

В XIV в. время синтеза и систематизации отошло в прошлое, как в богословии, так и в архитектуре. Но эти тенденции все еще сохранились в литературе, примером чему и являются «Кентерберийские рассказы», которые вместе с «Божественной Комедией» Данте венчают собой развитие средневековой словесности.

Книга Чосера буквально поражает тем «Господним изобилием», которое в ней увидел проницательный Драйден. Уже придуманная поэтом форма стиха, которой написано большинство рассказов — пятистопный ямб с рифмованными двустишиями по схеме аа, bb, сс, dd и т.д., где возможны любые повторы, — как бы открывает возможность бесконечного расширения и развития. Широта интересов Чосера, охватывающая практически все стороны интеллектуальной жизни позднего Средневековья, придает книге энциклопедический характер, превращая ее в своеобразный компендиум, позволяющий судить о менталитете эпохи. Сами же рассказы с их ошеломляющим многообразием формы и авторской свободой видения мира содержат почти все известные тогда литературные жанры — философская поэма, рыцарский роман, лэ, фаблио, басня, животный эпос, назидательный пример, житие святых, проповедь и т.д.

Герои книги, как мы уже отметили, представляют все слои общества. Во всех рукописях книга всегда начинается с «Рассказа Рыцаря» и завершается «Рассказом Священника». Согласно средневековой иерархии, долгом рыцаря было защищать отечество, а долгом священника — учить людей побеждать духовных врагов. Расположенные в символическом пространстве между властью земной и властью небесной, остальные паломники как бы воплощают собой все человечество с его грехами и добродетелями, весь мир, на который Чосер глядит с доброй, слегка лукавой и всепонимающей улыбкой.

В Средние века слово комедия понималось очень широко. Данте назвал свою поэму комедией, потому что она завершается радостным концом, указывая людям путь к счастью и спасению. Но это «Божественная Комедия». Чосер написал нечто другое. Он не спустился в ад, не поднялся на гору в чистилище и не проник в рай. Поэт остался на земле, куда лишь сверху отраженными лучами проникает свет небесного Иерусалима. Но зато Чосер создал первый образец «человеческой комедии», который, синтезировав все лучшие литературные достижения позднего Средневековья, не только заложил основу английской литературы на много веков вперед, но и в своей неповторимости остается непревзойденным и по сей день. И сегодня, как и семь столетий назад, «Кентерберийские рассказы» по-прежнему трогают, смешат, волнуют и заставляют думать своих читателей. Тут с Чосером среди английских поэтов может поспорить лишь один Шекспир.

А.Н. Горбунов «РИФМА В АНГЛИИ БЕДНА» — ЛИРИКА ЧОСЕРА

Дошедшая до нас лирика Джеффри Чосера гораздо менее известна и гораздо хуже изучена, чем его крупные по размеру произведения, в особенности «Троил и Крессида» и «Кентерберийские рассказы». Это и понятно, поскольку, хотя она и представляет самостоятельный интерес благодаря своему новаторству и разнообразию жанров, по своему художественному уровню она все-таки уступает этим произведениям. Тем не менее без нее трудно представить себе творчество поэта в целом и понять, с чего он начинал, и как дальше развивалась его поэзия.

Считается, что Чосер писал небольшие стихотворения всю свою жизнь, хотя сейчас мы даже не можем установить их точную датировку и число, поскольку многие из них, по всей видимости, не сохранились. В «Отречении», завершающем «Кентерберийские рассказы», поэт кается в том, что он был автором «множества песенок и похотливых лэ». В Прологе же к «Легенде о славных женщинах» Альцеста, пытаясь защитить Чосера, также утверждает, что он сочинил «в честь празднеств любви (for [Love’s] halydayes) множество гимнов, которые зовутся баллады, рондо, вирелэ». Но до нас дошли только два рондо, и мы не знаем ни одного вирелэ и ни одной песенки Чосера. Все его стихотворения рассчитаны на чтение вслух, а не на пение, как, например, у его французского современника старшего поколения Гильома де Машо. И вообще ни о каком «множестве» стихотворений поэта говорить не приходится. В современных изданиях, где авторство Чосера строго проверено, их насчитывается около двадцати. Возможно, поэт, упомянув «множество» подобных стихотворений, намеренно преувеличил их число, но, скорее всего, они действительно не сохранились до наших дней.

Само название жанров стихотворений, на которые ссылается поэт, ясно определяет круг интересов молодого Чосера. Посвященные любви песни, баллады, рондо и вирелэ были типичными жанрами французской куртуазной лирики, весьма популярной при английском королевском дворе середины XIV в. Чосер и начал свою деятельность как придворный поэт, писавший для узкого и избранного круга читателей.

Ситуация двуязычия (родной английский и англо-нормандский вариант французского, постепенно все больше удалявшийся от континентального образца) существовала в Англии со времен нормандского завоевания в 1066 г. Но в XIV столетии, особенно ближе к его концу, в ней наметились важные сдвиги. В предыдущем XIII в. на англо-нормандском диалекте, отличавшемся по ряду моментов от французского, известного парижанам той эпохи, говорили и писали люди высшего и среднего сословия, в то время как английский был уделом низших слоев общества. Соответственно, каждый образованный англичанин знал тогда французский и писал на нем, а литература, написанная по-английски, включала в себя лишь низкую ветвь рыцарских романов и народную поэзию, прежде всего баллады, популярные среди простого люда, равно как и предназначенную для них же назидательную прозу. Однако к началу XIV в. английский разговорный язык постепенно начал вытеснять французский и в среде высших и средних слоев общества, хотя судопроизводство и деловая переписка по-прежнему велись по-французски. В середине века король Эдуард III обращался к войскам по-английски и говорил со своей женой и придворными по-французски. При дворе Ричарда II придворные уже говорили по-английски, хотя все они прекрасно знали также и французский, а королева предпочитала его.

Молодость Чосера прошла при дворе Эдуарда III, где все еще господствовал французский язык и, была модна французская куртуазная поэзия. По-английски такую поэзию тогда никто не писал. Весьма вероятно, что Чосер сочинил свои первые стихотворения по-французски. В одной дошедшей до нас английской рукописи XIV в., где помещены произведения таких известных тогда французских поэтов, как Отон де Грансон, Гильом де Машо и Эсташ Дешан, есть и пятнадцать французских стихотворений, подписанных инициалом Ч (Ch или по-французски Ш). Мы не можем с полной определенностью утверждать, что их автором был Чосер, но вероятность его авторства не исключена. Все они написаны в стиле куртуазной традиции и имеют явно подражательный, ученический характер. Такое начало вполне в духе первого французского периода творчества поэта. Однако если Чосер действительно сочинил эти стихотворения, то они были лишь экспериментом юного поэта, первой пробой его пера. В дальнейшем все свои произведения он писал только по-английски.

Обратившись к лондонскому диалекту родного языка, Чосер сделал единственно правильный, хотя и очень трудный на тот момент выбор. Ведь ему пришлось начинать буквально с нуля, закладывая фундамент английской поэзии на много веков вперед. Правда, в Англии XIV столетия уже существовала довольно богатая традиция аллитерационной поэзии, представленная, в частности, такими крупными поэтами, как анонимный автор «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря» и Уильям Ленгленд. Но все эти поэты ориентировались на древнеанглийскую аллитерационную систему стихосложения, которая не имела будущего. Чосер, видимо, сразу же хорошо понял это. Опираясь на опыт современных ему французов, он стал отважно внедрять силлаботонику в английский стих. Иначе, скорее всего, в его положении и быть не могло. Ведь от придворного пажа и оруженосца, каким он был в юности, и требовалось умение слагать куртуазные стихи. Почувствовав меняющуюся лингвистическую ситуацию, он начал писать их на родном английском языке, следуя французским образцам, а порой в силу своего таланта и даже превосходя их.