Человек, который изобрел джинсы. Биография Ливая Страусса - Марк Григорьевич Блау

прославившийся позже изобретением магазинной винтовки («берданки»), построил на приисках пресс для дробления золотоносного кварца и заработал на этом двести тысяч долларов.

Один из представителей семейства Студебеккеров, Джон, приехав в Калифорнию, занялся производством тачек для перевозки грунта (см. стр. 31). Незатейливые, но очень необходимые транспортные средства стали для него золотой жилой. Вряд ли Джон Студебеккер заработал бы больше денег, если бы занялся реальной разработкой золотоносного участка.

Стоит сказать и о «почтальонах». В Сан-Франциско все ожидали 1-го и 16-го числа каждого месяца. В эти дни, которые называли «пароходными», из Панамы приходили пароходы компании Pacific Mail и привозили почту. Выдавали и принимали почтовые отправления только на единственном в городе почтовом отделении. Корреспонденцию адресатам домой, а тем более, на дальние прииски, не доставляли. В старательских поселках появились люди, которые собирали у соседей письма и в «пароходные» дни отправлялись в Сан-Франциско. Здесь на почте они сдавали письма и по доверенности получали почту на всех. Эта работа приносила вполне приличный доход.

А уж сколько дохода приносили такие развлекательные заведения, как казино и салуны! В 1853 году в Сан-Франциско их было более 400. Поэтому немудрено, что одним из главных развлечений в Сан-Франциско, городе преимущественно населенном мужчинами, были выпивки, завершающиеся мордобоями и перестрелками. В 1853 году здесь было зарегистрировано 1200 убийств. И это при том, что в Йерба Буэне об убийствах вообще не слыхали, а за два первых года золотой лихорадки в городе был убит только 41 человек. Понадобилось всего несколько лет для того, чтобы в Сан-Франциско, Сакраменто и на приисках сформировались банды, которые принялись терроризировать население при бездействии или даже при содействии немногочисленных представителей власти.

У преступлений появилась своеобразная этническая окраска. Иммигранты из Австралии, славившейся в те годы, как всебританская каторга, «специализировались» на грабежах. Ирландцы прославились пьянством и хулиганством. Мексиканцы и чилийцы занимались грабежом окрестных ферм и деревень.

Среди последних был и некий Хоакин Мурьета. Он мало чем выделялся на фоне тупых и жестоких бандитов, которых к тому же в большинстве своем почему-то звали Хоакинами. В 1967 году его, как некоего чилийского Робин Гуда, прославил в своей поэме Пабло Неруда. Для советских зрителей дело романтизации бандита завершил коллектив театра Ленком, поставив в 1976 году рок-оперу по поэме П. Неруды «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Чилийская тема в те годы была в моде, рок-оперы — тоже, а Александр Абдулов в главной роли — обаятелен и прекрасен.

Но жителям Калифорнии было не до романтики. При слабости власти они начали сами бороться с грабежом и насилиями. Повсеместно стали создаваться комитеты бдительности (vigilance committees). Фактически эти комитеты занимались самосудом, правда, введенным в определенные рамки законности. Преступление и наказание не разделяли годы или месяцы. Если преступник был пойман, созывался суд присяжных из местных жителей. В открытом заседании дело рассматривалось без проволочек. Решение выносилось быстро, без особой казуистики. Приговор тут же приводили в исполнение. Убийц и конокрадов вешали, за преступления помельче — пороли и изгоняли. Может быть не вполне справедливый, но скорый суд и неминуемая расправа оказывали свое действие. Грабежи в старательских лагерях прекратились.

В 1851 году горожане Сан-Франциско тоже организовали «комитет бдительности». Они были недовольны коррупцией в городском совете и полиции. Прошло всего лишь восемь месяцев со дня выборов, а городские власти разложились — клейма ставить негде. Грабежи и убийства, между тем, оставались безнаказанными.

Комитет бдительности за наведение порядка взялся круто. Первого же пойманного вора без промедления повесили. Затем были организованы новые выборы мэра‚ прокурора и судебного пристава. После выборов комитет самораспустился. Его место занял второй комитет, жестко продолжавший борьбу с преступностью. Одного вора повесили публично на городской площади. Девяносто человек, подозреваемых в поджогах, грабежах, убийствах, были арестованы. Троих из них после суда повесили, одного выпороли, 15 изгнали из города, 41 освободили, а 15 были переданы в руки обычного суда. После этого работа комитета бдительности как бы прекратилась, но в 1856 году он снова возник из небытия и еще раз провел «зачистку территории».

Новорожденный город быстро рос. Городские власти решили расширить площадь города за счет окружающих холмов. Их срезали с помощью специальных грейдеров на паровой тяге.

Землю и щебень отвозили в бухту. Здесь почти параллельно друг другу далеко в море уходили причалы. У причалов теснились суда, многие из которых стояли здесь с 1849 года. Экипажи этих судов сбежали в полном составе добывать в горах золото, а новую команду капитаны набрать не смогли. Оставленные корабли использовались как склады, магазины и гостиницы. Был среди оставленных судов даже военный бриг. Городские власти «оприходовали» его и превратили в городскую тюрьму.

Бесхозные корабли, которые теснились у причалов, было решено затопить, завалить землей и камнями. Таким образом, над корабельным кладбищем образовался новый деловой район. Здесь тут же начали строить дома. Правда, насыпь оказалась недостаточно высокой, и во время приливов ее затапливало. Поэтому в новом деловом центре Сан-Франциско дома возводили на сваях.

Рис. 9. Сан-Франциско, 1850. Военный бриг, ставший городскую тюрьме и корабль, превращенный в салун.

Несколько кораблей уже были переоборудованы под гостиницы и бары. Их не затопили. Корабельные корпуса посреди улиц долгое время были достопримечательностью Сан-Франциско. Зрелище фантасмагорическое!

В 1851 году бухта Сан-Франциско была очищена. Ежедневно здесь бросали якорь более 200 американских кораблей и около 150 «иностранцев» Вдоль причалов швартовались самые быстроходные и красивые парусники в мире, клиперы. Они приходили сюда из Нью-Йорка или из Балтимора, обогнув мыс Горн и, разгрузившись, без промедления отправлялись в обратный рейс. Рядом коптили небо трубами непрезентабельные грязные пароходы. Они связывали Сан-Франциско с Панамой.

На одном из таких пароходов в марте 1853 года в Сан-Франциско прибыл 24-летний Ливай Страусс. Он был симпатичным молодым человеком невысокого роста. По тогдашней моде носил аккуратно подстриженные бакенбарды, темный сюртук, жилетку, галстук, цилиндр.

Ливай поселился в доме у родственников, Фанни и Дэвида Стернов и незамедлительно купил лицензию на право заниматься торговлей. Ливай Страусс и Дэвид Стерн стали компаньонами и открыли собственный галантерейный магазин. Магазин находился неподалеку от порта, в конце улицы Сакраменто, в новом деловом районе города. В том самом, что был построен совсем недавно на дамбе, которую насыпали над затопленными в бухте кораблями.

Становление бизнеса (1853–1864)

Дитя расчета и отваги,

Идет купец взглянуть на флаги,

Проведать, шлют ли небеса

Ему знакомы паруса.

Какие новые товары