История римских императоров - Теодор Моммзен

Диоклетиан поделил Империю на 13 диоцезов.50 Само это слово греческого происхождения. Азиатские диоцезы как судебные округа известны уже Цицерону.51 В ином значении этот термин используется главным образом применительно к Africa и Тарраконской Испании, которые были разбиты на административные округа. При новом же порядке провинции являются частями диоцезов. Что касается роли префектов претория, то диоцезами управляют либо они сами, либо их заместители — викарии. Однако эти викарии подчиняются не префектам претория, а, как и последние, самому императору, и жалобы на них поступают прямо к нему. Диоцезы были учреждены в таком составе: Восток и Египет (т. е. Сирия и Египет), Понтийский диоцез (от нижнего течения Дуная) и Мезия, Паннония (по Среднему и Верхнему Дунаю), Рим и Южная Италия (викарий города Рима — vicarius in urbe Roma), Италия (т. е. Северная Италия, Цизальпинская Галлия и Пицен), Вьеннский диоцез (Южная Галлия — пять или семь провинций (quinque или septem provinciae)), Северная Галлия, Испания, Africa и Британия. Позднее Египет был отделен от Сирии.

Каждый диоцез состоит из нескольких провинций, и если присмотреться, то утверждение о крахе провинциальной системы правильно. Италия теперь входит в объединение провинций. Римский викарий (vicarius in urbe) властвует над семью провинциями, среди которых три острова,52 а также Бруттий, Калабрия, Кампания и Этрурия. Диоцез Orients et Aegyptus объединяет пять прежних провинций. Египет состоял раньше из собственно Египта и Киренаики; ныне он распадается на Верхний, Средний и Нижний Египет. Галлия состояла из пяти провинций: Германия [MH. III13] Нижняя и Верхняя, Бельгика, Лугдунская провинция, Грайские и Коттийские Альпы; ныне же этот диоцез распадается на семь частей: Германия I и II, Бельгика I и II, те же Грайские и Коттийские Альпы и Лугдунская провинция I и II. Таким образом, заметна попытка осуществить некоторое уравнивание. Для обозначения области префекта претория, которая представляет собой высшую ступень компетенции, у нас нет технического термина. Обе столицы (Рим и Константинополь) находятся под управлением городских префектов (ргаеfecti urbi) и выведены из подчинения провинциальной администрации; то же относится и к проконсулатам.53

Прежде в Италии существовало самоуправление под верховным руководством сената. Теперь оно сохранилось только в Риме, но и там лишь под надзором шефа полиции — городского префекта.54 Точно так же строилось и управление нового Рима (Византии). Городские префекты по рангу и полноте власти уравнены с префектами претория. Проконсульские области представляют собой остатки прежних сенатских провинций. Конечно, никакие назначения уже не происходят без участия императора, и проконсулов провозглашает именно он. Но и во всем, что в их власти, они зависят непосредственно от императора, а не от префектов претория. Africa теперь ненамного больше Карфагена с его окрестностями; Asia ограничена Эфесом и прилегающими областями.

Представление о чиновнике насквозь проникнуто военным духом. Все императорские наместники были офицерами; с прокураторами дело первоначально обстояло иначе, теперь же это правило распространяется и на них. Исключение составляют только проконсулы и городской префект, все еще облаченный в тогу. Остальные чиновники носят перевязь (cingulum) — отличительный признак военного сословия. Гражданские служащие уподобляются военным: наряду с солдатской или военной службой (militia militaris или armata) говорят о придворной службе (militaria palatina). Старая военная субординация [MH. III14] наложила свой отпечаток на низших оффициалов. На понимание чиновничьей службы определенное влияние оказал принцип наследования. Причиной тому — также военное сословие, поскольку именно в воинской службе наследование играло важную роль. Дети, родившиеся в военных лагерях, считались солдатами по рождению и по обязанности. Так же обстояло дело и с низшими оффициалами. Принцип наследования вообще стремится охватить все, что касается исполнения функций. Служебных высот добиваются годами. Продолжительность карьеры младшего чиновника составляла от 20 до 25 лет; фиксированные сроки службы опять-таки характерны для военных. Эта вполне развитая военно-бюрократическая система представляла собой подлинное государство в государстве.

Отношения субординации приобретают такое значение, которого они прежде не имели.55 Различие между сенаторами и несенаторами, а также потомственный характер нобилитета принципат унаследовал от более ранней республиканской эпохи. Все несенаторские должностные лица находятся на положении придворных; им выплачивается жалование; в этом их отличие от сенаторской службы. На императорской службе категории оплаты стали основой чиновничьих рангов. Новая иерархия возникла в результате слияния обоих типов карьеры; однако занимаемое в ней положение всегда зависело от личных достоинств. Возникла личная чиновничья аристократия. Положение сенаторов, т. е. clarissimi, входящих в предпоследний из четырех разрядов, сохраняет наследственный характер. Существовала также аристократия, не имевшая служебного положения, патрициат; это звание издавна присваивал сам император. Похоже, что до прихода к власти Константина в патрициате не видели особого смысла. Теперь же патриции принадлежат к высшему разряду, хоть и без права наследования.56

В основе чиновничьей иерархии более поздней эпохи лежит, вероятно, закон Валентиниана и Валента, принятый в 372 г.57 В нем речь идет о трех чиновничьих рангах, среди которых находятся также сенаторские clarissimi. Наиболее высокопоставленными, подчиненными непосредственно императору чиновниками, являются сиятельные мужи (viri illustres); в основном это префекты претория, военачальники (magistri militum) и городские префекты. [MH. III15] Вторую ступень занимают великолепные мужи (viri spectabiles), т. е. викарии префектов претория, проконсулы, а позднее также князья (duces). Третья ступень — светлейшие мужи (viri clarissimi), консуляры. Четвертая ступень — совершеннейшие мужи (perfectissimi), титул, встречающийся уже в III в.; раньше так обозначалась принадлежность ко второму разряду прокураторской карьеры. Эгрегиат при Константине был, очевидно, упразднен как титул; высокочтимые (egregi) в общем и целом становятся просто заседателями (praesides).58

Первый, второй и четвертый разряды развились в рамках прокураторской карьеры, третий же — в рамках сенаторской. Последний по-прежнему передается по наследству и часто связан с рангом «сиятельных». Консулы сообразно своему личному положению в иерархии принадлежат к «сиятельным» и первенствуют среди них в период исполнения своих обязанностей; затем идут патриции и только после них — префекты претория. Однако в своем титуле сенатор чаще всего именует себя «светлейшим мужем». Кроме патрициев к нечиновничьей знати относились также исполнители почетных должностей, пожалованных через почетные грамоты (honorii codicilli).

Что касается сроков службы, то здесь старый порядок, в сущности, сохранен. Во времена принципата чиновники назначались на неопределенный срок. Пожизненных должностей не было и при новой монархии. Всякое назначение, как правило, сохраняет силу в течение 3—4 лет, после чего должностное лицо отзывается. Зато широкое распространение получает многократное замещение одного и того же поста.

Реформа военного дела назревала давно.59 Этого требовали уязвимость границ, крестьянские волнения, движение багаудов и восстание в Египте. Не лучше дела обстояли и в Малой Азии, где бесчинствовали разбойничьи шайки, а блокада исавров надолго затянулась. Численность войск была увеличена вчетверо (см. ниже). Резкая грань была проведена между армией как таковой и войсками внутри дворца (intra palatium), к которым причислялись телохранители, стражники и дворцовая охрана (domestici, protectores scholae). В самой армии также имелись адъютанты и придворные (comitatenses и palatini), но это были полевые войска.60 Конница и пехота по-прежнему были разделены вплоть до высших командных инстанций.61 Боевыми единицами конницы были отряд вексиллариев, конный клин и ала (vexillatio, cuneus equitum и ala), по-видимому, отличавшиеся друг от друга только по рангу. Вексилларии — это наиболее привилегированная ее часть, возможно, то же самое, что старая легионная конница, которая часто использовалась в качестве экспедиционных отрядов. Об их численности [MH. III16] ничего неизвестно, однако скорее всего сохранялся старый порядок, при котором формировались отряды по 1000 или 500 человек.

Главной силой была пехота. Можно предположить, что численность ее подразделений также оставалась в прежних пределах: легион, как и раньше, состоял из 5500 человек; сюда относились и вспомогательные когорты. Однако в качестве третьего звена добавлялись еще вспомогательные отряды (auxilia), которые не следует путать с традиционными вспомогательными когортами. Что касается численности всего войска, то долгое время считалось, что состав отдельного легиона был сокращен. Следует же признать, что, как правило, он еще насчитывал 5000—6000 человек. Все позднейшие авторы приводят это число.62 Численность пограничных войск осталась прежней. С положением дел в Понтийском диоцезе мы, например, хорошо знакомы благодаря Арриану;63 те же самые 2 легиона, когорты и алы остаются пока на своих местах. На Дунае и Евфрате положение тоже не меняется. Это со всей определенностью указывает на стабильный состав легионов. У Арриана мы, в частности, находим достоверный перечень всех легионов,64 на котором основывается широко распространенное мнение, будто в IV в. Рим располагал 132 легионами. Однако эти цифры верны только в отношении действующей армии; пограничные войска в расчет не принимались.65 С их учетом можно допустить, что на Востоке было около 100 легионов, а на Западе — около 70. К ним также добавляются конница и auxilia. Таким образом, численность личного состава легионов устанавливается в количестве 800 000 человек. Если же учесть все остальные силы, то получится около 1 200 000. Эта цифра не удивительна. У нас есть еще два свидетельства: Лактанций66 упрекает Диоклетиана в том, что он в 4 раза увеличил численность армии. Конечно, этот упрек следует принимать иронически (cum grano sales). Однако если Лактанций имеет в виду норму времен старой доброй Империи — 400 000 человек, то его слова согласуются с вышеприведенным результатом. В «Notitia Dignitatum» отражено еще увеличение численного состава войск в четвертом столетии. Таким образом, говоря об «учетверении», Лактанций вполне мог преувеличивать. Другие данные приводит Агафий.67 По его словам, нормальная численность войска составляла 645 000 человек, теперь же, при Юстиниане, она уже не так велика — всего 150 000 человек. Если принять во внимание, что речь здесь идет только о Востоке, то придется вернуться к уже известному [MH. III17] числу, которое очень важно с исторической и политической точек зрения. Но это лишь внешний блеск; оборотная же сторона медали свидетельствует о вопиющем несоответствии между нормой и наличным составом войск. При Юстиниане, например, в кадровых войсках была лишь четвертая часть полагавшегося по норме количества. Но, вероятно, и раньше дела обстояли не лучшим образом, если 7 легионов и вооруженное ополчение одного города могли выставить лишь 20 000 человек; впрочем, это было во время тяжелой войны с персами.68