Туристическая энциклопедия (маршруты по СНГ) - Автор неизвестен - Энциклопедия

Нынче плато все в снегу. "Ну, -- думаю, -- чего-чего, а воды мне хватит., Для моего каячка ее будет, наверное, слишком много". Временами я подумывал, что сейчас полезней были бы лыжи.

И вот мы у озера Аян. Широкой (почти 3 км) лентой в окружении высоких гор оно протянулось с юга на север примерно на 50 км. Поднятое на высоту более 400 м над уровнем моря, оно в эту запоздалую весну оказалось сплошь покрыто льдом. Только в южной его оконечности, в заливе, куда впадают Гулями и Амнудакта, едва различалась полоска чистой воды. Да еще виднелись неширокие разводья у южного мыса в заливе Капчуг, где стоял кордон егеря.

Снизившись, мы увидели, что вода поднялась почти до самого крыльца домика. Вертолет сделал несколько заходов, чтобы найти площадку для посадки, и, не найдя ее, завис над небольшой прибрежной отмелью.

Знаками прощаюсь с попутчик. прыгаю вниз. Оказываюсь по щиколотку в воде. Мне сбрасывают упаковку с каяком, рюкзак. Мощный вихрь от винта поднял вокруг облако водяной пыли, вспыхнувшей в вечернем солнце яркой радугой и вмиг промочившей меня до нитки.

Вертолет скрылся за горами. Было около 8 часов вечера. После почти двухчасового грохота движков меня объяла какая-то ватная тишина. Но ненадолго. Выбритый, еще пахнувший городскими мылами и кремами, я оказался лакомой приманкой для комаров. С многоголосым воем они набросились на меня тучей, кусая зло и нещадно.

Итак, обычно хлопотные многоэтапные подъезды к началу маршрута на этот раз закончились очень скоро. Уже через два дня после отлета из Москвы я оказался в центре Путоран. Отсюда несколько путей, лишь пройдя по которым сотни километров, я могу попасть к людям. Самый простой -- на север: сначала по озеру, а потом по рекам Аяну и Хете до Волочанки; но он закрыт льдом. Из залива Капчуг я мог бы уйти на восток: или к Орану, или к Хибарбе, или к Котую. К Орану я, собственно, и собирался. Но и на этом пути лед. Остается единственное - идти на юг. Но я не хотел расставаться с мечтой об Оране. И поэтому, просидев всю ночь над картой, решил за две недели совершить кольцевой маршрут, сплавившись по рекам Иркинда и Гулями. Иркинда течет на запад, а Гулями, отделенная от нее хребтом, через который мне предстояло пройти с полсотни километров, - на восток и впадает в озеро Аян близко от того места, где меня высадил вертолет. Я полагал, что за две недели лед растает и я смогу попасть, куда задумал.

Чтобы пройти этот кольцевой маршрут, я должен буду проплыть на каяке до южной оконечности Аяна, подняться вверх по реке Маномакан, проплыть до южной оконечности одноименного озера и пешком перейти в истоки реки Нерал. Пеней спуститься до устья Бургуля. Затем по нему, теперь уже в западном направлении, подняться вверх до истоков Бургуля и прейти через водораздел к озеру Манумакли, из которого вытекает Иркинда. По Иркинде сплавиться до озера Кутарамакан, а от его восточной оконечности через довольно высокий хребет перейти в среднее течение Гулями. Сплавившись по ней, я замкну на Аяне кольцо, составленное из непривычных эвенкийских названий.

Таким образом, кордон егеря я превратил в базовый лагерь, оставив здесь запас продуктов и записку, в которой обозначил себя и свои намерения.

Вначале путешествия настроение было приподнятым, как это бывало и прежде, когда отправлялся в далекий путь. Однако прежде я был в компании единомышленников. Теперь я шел в одиночестве. Но ничто меня не тревожило. Напротив, неизвестность манила меня с огромной силой. Чтобы все кончилось благополучно, я должен был быть предельно осмотрительным. Но уже на второй день я это условие нарушил.

Накануне всю ночь шел дождь. Вершины гор были скрыты облаками. Рваные клочья тумана поднимались вверх по распадкам. Дул сильный южный ветер, доносивший запах гари из Эвенкии. Там, похоже, горели леса. Часам к десяти дождь стих и я начал собираться.

Я был уже в истоках Нерала, куда попал после пешего перехода. Мне предстояло пройти еще несколько километров до места, где я мог бы сесть в каяк. Но от прошедшего накануне дождя маленький ручеек, которым здесь был Нерал, превратился в полноводную речку, и я решился сразу начать сплав.

Где весело, где где грозно река шумела на бесчисленных перекатах, в разбоях под крутоярами, в завалах из снесенных паводком деревьев. Приходилось смотреть, чтобы не напороться на сучок или корягу и не проткнуть оболочку каяка. Спустя час лихого сплава горы вдруг расступились и река вынесла меня в плоскую долину шириной в пару километров, покрытую огромной наледью.

Я продолжал быстро плыть по одной из проток, в лабиринте среди ледяных отвесов высотой около 200 м, скрывших все ориентиры. Так продолжалось довольно долго, пока ситуация неопределенности не стала тревожить меня. Но я продолжал плыть на УавосьФ. За одним из поворотов успел разглядеть, что протока больше никуда не поворачивает, а вся вода с шумом уходит под лед. Испуг молнией пронзил меня. Я вмиг развернулся и что было мочи стал убегать от западни. Дотянул до ледяного мыска и за ним зачалился в тиховодинке, чтобы перевести дух, опомниться от пережитого испуга. Не среагируй я так быстро...

Отдохнув, дотянул до следующего мыска, следующей тиховодины, -- и так дальше, небольшими этапами, на пределе сил преодолевая быстротоки, пока не нашел место, где смог не только причалить к берегу, но выкарабкаться на поверхность наледи. Только теперь я увидел ее размеры: километра два по течению реки. Хороша была бы могилка...

После наледи я продолжал идти на волне высокого паводка. Рядом в бурой воде, закручиваемые мощными водоворотами, плыли коряги, ветки и даже целые деревья, вывороченные с корнем, -все, что снесла река. Течение было настолько сильным, что перекатывало по дну большие камни. Это ощущалось по своеобразному звуку, напоминающему цокот конских копыт.

За день я прошел приличное расстояние, на которое при малой воде затратил бы дня два, а то и три. В десятом часу вечера подошел к устью Бургуля.

Солнцу опустилось довольно низко, расположившись ближе к северу. Оно не уйдет за горизонт и ночью. От деревьев на воду легли длинные тени. А прямо надо мной огромный темно-свинцовой массой сгрудились облака. Все это создавало во мне ощущение тревоги, рождало чувство какой-то безотчетной тоски. Я воспринимал себя маленькой песчинкой на огромном пространстве гор и тайги и ловил себя на том, что мне в тот момент хотелось не только тепла костра, горячего чаю, сухого спального мешка, но и общения с друзьями.

Я поднялся немного вверх по Бургулю и в поисках места для ночлега проплыл по залитому водой лесу далеко от основного русла. Твердь, до которой я добрался, оказалась болотиной-кочкарником, поросшей редкими кривыми лиственницами. Сухого места для ночлега найти не удалось. Из нескольких чахлых деревьев сложил что-то вроде плота, на котором кое-как привязал палатку.