Опасные пути - Георг Хилтль

— Мы проиграли игру. Я нахожусь под опекой братьев и не могу истратить ни гроша без их ведома.

— Даже в том случае, если ты вернешься к мужу?

— Даже тогда. Мои братья будут распоряжаться деньгами, они должны отдавать отчет опекунскому управлению, их полномочия прекращаются только с их смертью.

— Тогда они должны погибнуть, — решительно проговорил Годэн.

— Не правда ли? — воскликнула Мария. — Они держат меня в своих когтях и не должны жить! Нам нечего тереть время.

— Но такая повальная смерть в твоей семье может показаться подозрительной.

— Кто посмеет обвинить нас? Мы нигде не показываемся вместе, а ты должен достать такие средства, которые действуют бесследно и быстро.

— Я уже сделал большие успехи в этом направлении.

— Годэн, — сказала Мария, прижимаясь к нему, — ты еще неопытен… Берегись!

— Почему?

— Я не могу описать тебе все подробно, — маркиза остановила свой взгляд на темном углу комнаты, как бы видя там что-то, — я боюсь повторить все, но… на теле старика остались какие-то следы твоих средств.

— Что ты говоришь? — испуганно воскликнул Сэн-Круа.

— Тише, Годэн; мне кажется, что у одного человека зародилось подозрение.

— Вот как, кто же это?

— Молодой герцог Дамарр, который когда-то спас тебя; он стал юристом и, как рассказывал мне доктор, все время расспрашивал его о причине смерти старого Обрэ.

— Каким образом он попал в Офмон?

— Его послал суд; он снимал печати и присутствовал при вскрытии завещания.

— Черт возьми!.. Это опасно! — проговорил Сэн-Круа, шагая по комнате. — Этот человек здесь.

— Здесь?

— Да, в этом доме. Он — жених дочери Гюэ.

— Это очень скверно. Решайся скорей!.. Этот человек должен исчезнуть с нашего пути.

Сэн-Круа вздрогнул.

— Нельзя иначе, — продолжала Мария, — только твои средства должны действовать сильно, быстро и бесследно. Где та книга?

— Она у Экзили, а он в Бастилии. Гм… может быть, я сделал ошибку при перегонке?

Он подошел к шкафу и открыл дверцу. На верхней полке виднелся целый ряд всевозможных бутылочек с различным содержимым.

— То были вот эти капли, — проговорил он, — взяв одну из склянок, — я хорошенько исследую их и перегоню еще несколько раз у Глазера. Я открыл еще одну прекрасную смесь; надо только хорошенько обработать ее, и тогда мне не нужна даже больше книга; я целыми днями думаю об этом. Экзили заметил, что я — очень способный ученик, и потому не все открыл мне, эти итальянцы ужасно завистливы; но я и без него достигну своей цели, так как без устали работаю над своими колбами и ретортами.

— Да, это должно быть так, Годэн, — воскликнула маркиза. — Надо без конца работать, думать и добиваться; мы должны сделаться господами положения, но только испытывай точнее свои средства!

— Да, если бы было возможно испытать и делать опыты над кем-нибудь.

— Бери животных: собак, кошек.

— Экзили считает, что действие этих средств на животных и людях различно. Нам надо действовать увереннее.

Маркиза подперла голову рукой и задумалась.

— Я знаю, — вдруг прошептала она, схватила Годэна за руки, — я нашла способ испытывать Ваши вещества; я буду иметь возможность точно говорить тебе, как действуют твои средства!

— Ты говоришь загадками, Мария… Уже в Офмоне ты говорила удивительные вещи, видела эту книгу…

— Эта книга является центром всего того, что мы хотим предпринять. Ты хочешь знать? Хорошо, я расскажу тебе, откуда я знаю про эту книгу.

Годэн наклонился к Марии, и она шепотом начала рассказывать ему о таинственной книге. Когда она кончила, Сэн-Круа отер пот со лба и произнес:

— Есть многие люди, которые смеются над пророками, но тот монах сказал правду: эта книга — огненный меч, ужасный бич. Его предсказание исполнится. Судьба предназначила нас друг для друга… не будем больше противиться ей.

— Нет, нет, мы бросимся без колебаний в пучину, но выплывем из нее. У нас в руках власть, которая поможет нам разрушить все препятствия на нашем пути. Самое важное сделано, — твердым голосом добавила Мария: — я убила своего отца!

При этих словах она бросала вокруг ужасные взгляды, как бы вызывая на борьбу все злые силы.

Наконец Годэн потушил свечу, и они вышли из комнаты.

Сидя в дымовой трубе, Морель не проронил ни слова из этого разговора. Когда влюбленные ушли, он принял более удобное положение и стал ждать. Видя, что никто не возвращается, старик толкнул находившуюся над ним дверцу, закрывавшую трубу камина. Туча сажи, золы и пыли обрушилась на него; но, не обращая на это внимания, Морель пролез в нее и очутился в камине комнаты Сэн-Круа.

Было темно, и можно было различить только смутные очертания предметов, находившихся в комнате.

— Черт возьми, — пробормотал Морель, — надо было запастись свечой.

Он влез в трубу, спустился в лабораторию, зажег потайной фонарь и снова взобрался наверх. Очутившись в комнате Годэна, он, прежде всего, заткнул замочную скважину, прошептал:

— Это помешает ему сразу открыть дверь, если он придет раньше, чем нужно, а я тем временем успею улизнуть.

Затем он тщательно задвинул занавеси у окна и стал осторожно открывать шкаф.

— Тут все бутылки, — проговорил он и стал вынимать из шкафа различные склянки и рассматривать их на свет. — Гм… Это — очищенный мышьяк, это — киновар. А это? Вероятно какие-нибудь растительные экстракты. Мне повезло? Можете возвращаться, господин Сэн-Круа, вместе со своей переодетой маркизой, я Вас подожду.

Во время этого монолога Морель поставил на место все склянки, запер шкаф и потушил фонарь. Он хотел уже снова спуститься в трубу, как его осенила новая мысль.

— Обставлю-ка я свое появление поэффектнее, — пробормотал он и остался в камине, широкие боковые стенки которого совсем скрывали его. — Какие тайны! — стал рассуждать старик, сидя в своей засаде, — удивительная книга… Какой-то итальянец… Отцеубийство, совершенное маркизой… Замышляются еще убийства… Подождите же, мой милый поручик, мы с Вами посчитаемся!

Прошло уже много времени, начало светать, предметы в комнате стали видны яснее. В это время на лестнице послышались шаги, в замочной скважине щелкнул ключ. Морель вздрогнул: он вспомнил, как вспыльчив поручик, и решил бежать, пока не поздно, благо Сэн-Круа все еще не мог отпереть двери.

Старик уже собрался спуститься по трубе, как вдруг дверь распахнулась и Годэн вошел в комнату; вследствие этого Морелю пришлось поскорей спрятаться в темный угол камина.

Сэн-Круа запер дверь и стал раздеваться. Он снял свою шпагу и поставил ее к шкафу. Морель видел все движения молодого человека; он уже овладел собой, и в его голове созрел новый план. Поручик, очевидно, собирался лечь спать. После того как он пробудет в постели некоторое время, Морель решил выйти из засады, убрать подальше шпагу и, таким образом обезоружив противника, вступить с ним в переговоры. Сэн-Круа не зажигал свечи, а, постояв некоторое время в раздумье, подошел к алькову и бросился на постель…