Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер

окрестностей. Мы знали, что у одного крестьянина было много оружия. Мы неожиданно ворвались к нему в дом с намерением застать его врасплох. Он был очень удивлен: «Как такое возможно быть? Неужели еще остались евреи? И они даже осмелились ворваться в мой дом! Еврейская наглость!» Мы попытались по-хорошему поговорить с ним и наладить с ним контакт. Нам казалось, что если мы пощадим его, то он снабдит нас оружием, которое было нам жизненно важно. Мы пытались убедить его, что не собираемся причинять ему вред, что мы просим у него только оружие, но он настаивал: «У меня нет оружия». Вдруг он вскочил и прыгнул в окно. Один из бойцов успел ранить его в ногу из пистолета, но он продолжал бежать. Люди, окружавшие дом, поймали его, связали и привели в дом. Мы начали пытать его, а он настаивал: «Вы ничего от меня не добьетесь, так что оставьте все как есть и просто пристрелите меня, ибо вы зря стараетесь…» Еврей, один из его односельчан, застрелил его.

В городе Требуховцы мы убили главного чиновника, который сотрудничал с немцами и был известен как охотник за евреями, избежавшими «акций» и скрывавшимися в деревнях.

В городе Озерцы мы ликвидировали крестьянина, который вызвался привести людей Макса, партизан, переодетых в полицейских, в еврейскую бригаду Крука, и действительно, он «очень охотно» привел их прямо к нам. Ему удалось бежать, но позже он был предан смерти в собственном доме в родном городе.

Эти операции послужили предупреждением крестьянам из окрестных деревень, чтобы они не причиняли вреда скрывающимся евреям.

В деревне Лишневка мы застрелили офицера местной полиции, которого заставили дать нам оружие. Сначала он отказывался, но потом согласился привести нас на склад, где оно было спрятано. Выйдя из дома, он начал убегать. Первая же выпущенная пуля попала в него и свалила наповал.

В селе Новая Руда мы захватили главу города и привезли его на нашу базу для допроса. После нескольких дней допроса мы убили его.

В селе Грива мы схватили восемь человек, сотрудничавших с немцами, в том числе несколько человек, служивших в полиции Камень-Каширского района. Они понесли заслуженное наказание.

Мы провели в этом районе еще несколько операций возмездия. Каждый захваченный нами за сотрудничество с немцами платил за это жизнью. Мы делали все возможное, чтобы помешать немцам свободно передвигаться по району, не давали им приобретать лошадей и скот.

Во время операций мы сжигали мосты вдоль реки Стоход. Мы сожгли конфискованные немцами сельскохозяйственные угодья (фольварки) вместе со скотом и зерном. Эти земли во время польского правления принадлежали польским землевладельцам;

после установления советской власти в 1939 году они были конфискованы и превращены в рабочие хозяйства. Немцы превратили их в важный пункт снабжения немецкой армии.

В районе города Рафаловка и других близлежащих населенных пунктов мы сожгли большие склады с зерном, которое немцы конфисковали у крестьян и готовили к отправке в Германию. Мы также сожгли водочный завод, работавший непрерывно, чтобы снабжать солдат водкой. Мы оборвали все телефонные линии в этом районе, лишив немцев средств связи. Они не смогли отремонтировать телефоны.

Немцы не осмеливались направляться туда, где находились мы. Мы контролировали обширные территории в лесах и деревнях. Партизанская охрана делала обходы и внимательно следила за всем, что происходило в районе. Мы, молодые евреи, были первыми в партизанском отряде Крука. В нем присутствовали бойцы из всех районов Ровно и окрестностей. Наказ наших родственников, односельчан и лесников был всегда с нами: мстить!

Этот наказ мы стали выполнять и в отношении украинских преступников. Мы знали имена и адреса многих убийц, которые открыто сотрудничали с немцами. Мы систематически окружали их дома в темное время суток, допрашивали их, иногда долго, иногда кратко, иногда требовали от них оружие. Мы пытались убедить их сотрудничать с нами и обещали, что им не причинят никакого вреда, если они выполнят наши просьбы. Но большинство из них не выполняло наших просьб. Когда мы убеждались в многочисленности их преступлений, мы их расстреливали. Мы обыскивали их дома и забирали оружие, продукты, одежду и еврейские вещи (украденные ими).

Среди убитых нами были девять крестьян из села Грива, бывший начальник полиции села Липиски, старосты сел Заброды, Рудка Червинская, Новая Руда, а также крестьяне сел Серхов, Озерцы и других. Наши операции вызывали у врагов страх и уважение вместе.

Мы перешли к операциям как против немцев, так и против украинцев. Мы сожгли, как уже говорилось, все мосты на реке

Стоход, зернохранилища, скот и т. п. Мы наносили большой урон, а со временем перешли к ожесточенным рукопашным боям, и нам удавалось брать добычу.

Одновременно с партизанским отрядом был создан гражданский лагерь, «город в лесу». Этот лагерь состоял из стариков, женщин и детей, которым удалось бежать. Они жили в лесу, и мы заботились о них.

Этот еврейский лагерь привел к конфликту между нами, еврейскими бойцами, и нееврейскими бойцами, которые были в основном русскими. Но благодаря нашим героическим операциям нам удалось преодолеть проявления антисемитизма; они по большей части ушли из этого района, не причинив ущерба городу. Нас стали ценить, и в окрестностях распространилась молва, что самые сильные партизаны – евреи, что раз у евреев к убийцам особый счет, то и операции их самые рискованные.

Период использования деревянных муляжей прошел, мы захватили оружие и боеприпасы и теперь могли действовать эффективно.

Однажды мы напали на полицейский участок в селе Карасин. Мы сожгли здание и убили нескольких полицаев. Аналогичную операцию мы провели темной ночью в селе Обзыр. Там мы призвали полицаев сдаться. Они ответили: «Мы не сдадимся евреям». Они спрятались в своем укрепленном кирпичном здании, а у нас не было ничего, чтобы взорвать его. Несмотря на это, мы оставались там всю ночь. Мы взяли в качестве добычи много еды, одежды и медикаментов, а также забрали или уничтожили все, что находилось во дворе полицейского участка.

Я был хорошо знаком с Обзыром. Мой дед Яков вел имущественные дела местного порица (землевладельца). Мы продолжали ликвидировать коллаборационистов повсюду, и десятки из них были убиты. Из штаба мы получили приказ не стрелять без особой команды. Мы уклонялись от выполнения этого приказа, когда были уверены, что имеем дело с убийцами евреев. Я хотел бы упомянуть случай в Трояновке. Летом 1943 года мы напали в этом городе на немецкий полицейский участок. Многие немцы были убиты в результате засады, а остальные бежали. Мой друг

Йосиф Хальпштейн подошел к крестьянину, чтобы поискать еврейские вещи,