Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прелестнейшей принцессе и кузине.
Акт V, сцена 2, строки 2–3[164]Это первое упоминание в пьесе о французской королеве. Это Изабелла Баварская, которую французы называли Изабо. (В списке действующих лиц она названа Изабель.) Изабелла вышла замуж за Карла VI в 1385 г.; тогда ей было всего пятнадцать лет. Теперь ей пятьдесят; после помешательства короля жизнь у нее была нелегкая. Она пыталась заботиться о Карле, родила ему кучу детей, самыми младшими из которых были девятнадцатилетняя Катерина и семнадцатилетний дофин Карл, которые, естественно, тоже присутствовали на мирной конференции.
Изабелла была немкой, иностранкой, а потому внушала французам подозрения. Как и намного более поздняя французская королева немецкого происхождения — Мария-Антуанетта. Изабелла не отличалась осторожностью и давала повод сплетникам обвинять ее в легкомысленном поведении. Распространяя о ней всевозможные истории, ее просто смешивали с грязью.
Так, после сумасшествия мужа она всюду появлялась в сопровождении Луи Орлеанского. Для этого имелась веская причина, поскольку в то время Луи практически принадлежала вся полнота власти (см. в гл. 10: «…Орлеанский»). Однако ходил слух, что они были любовниками; многие были уверены, что Изабелла свела короля с ума своими чарами, хотя на самом деле бедная женщина всячески пыталась вылечить его.
После убийства Луи Орлеанского, когда страну разрывали на части арманьяки и бургиньоны, Изабелла чувствовала неуверенность и вела себя очень непоследовательно. Она постоянно шарахалась от одних к другим и вызывала недоверие у обеих сторон. В конце концов Изабелла перешла к бургиньонам и на мирной конференции в Труа играла довольно жалкую роль.
«…Бургундский герцог…»Затем Генрих переходит к тем, кто рангом ниже:
И вас приветствуем, Бургундский герцог,
Сочлен и отрасль царственной семьи,
Созвавший это славное собранье!
И принцам всем и пэрам мой привет!
Акт V, сцена 2, строки 7–8Упомянутый здесь герцог Бургундский известен под именем Филиппа Доброго. Он унаследовал титул после своего отца, убитого полгода назад.
Поскольку в этом убийстве была виновата партия дофина, а сам дофин присутствует на сцене, новому молодому герцогу (в ту пору двадцатитрехлетнему) не терпится отомстить. Он неохотно принимает сторону Генриха V и готов признать его наследником Карла VI, лишь бы лишить короны ненавистного дофина.
Именно Филипп организовал эту встречу и сейчас красноречиво призывает к миру; нетрудно заметить, что он выражает пацифистские взгляды самого Шекспира.
«Не смастерить ли нам… мальчишку…»Пока члены противоборствующих фракций торгуются из-за условий мирного договора, Генрих любезничает с французской принцессой, прекрасной Катериной[165].
Катерина — выгодная партия, потому что между нею и троном стоит только дофин Карл. Если он лишится права престолонаследия и Салический закон будет отменен, то следующим французским королем станет ее сын, а если на ней женится Генрих, то это будет их общий сын и, следовательно, он станет одновременно и королем Англии.
Генрих ухаживает за ней так, как подобает воину: простодушно и без уловок. Он говорит об их будущем сыне:
Не смастерить ли нам между Днем святого Дионисия и Днем святого Георга мальчишку, полуфранцуза-полуангличанина, который отправится в Константинополь и схватит турецкого султана за бороду? Хочешь? Что ты скажешь мне на это, моя прекрасная белая лилия?
Акт V, сцена 2, строки 214–218Святой Георгий — покровитель Англии, а святой Денис (Сен-Дени) — покровитель Франции. (Дени — французский эквивалент греческого имени Дионис.) Согласно легенде, святой Денис был первым епископом Парижа и стал мучеником в III в. н. э., когда ему перевалило за сто лет. Денису отрубили голову, но легенда гласит, что после этого он встал и прошел значительное расстояние, держа в руках собственную голову.
Белая лилия (чаще называемая флер-де-лис) — это стилизованная лилия, используемая в геральдике. Раньше щит на королевском гербе был буквально испещрен изображениями этого цветка, но Карл VI уменьшил их количество до трех.
Здесь Генрих говорит о сыне, который объединит Англию и Францию, и мечтает, что такое королевство будет достаточно сильным, чтобы разбить турок, которые, как указывалось выше, во время правления Генриха (и еще дольше века) стремительно завоевывали Юго-Восточную Европу и приближались к самому сердцу Европы.
Трудно сказать, является ли анахронизмом упоминание Константинополя, потому что фраза составлена двусмысленно. Во время мирной конференции в Труа Константинополь еще оставался христианским. Практически это было все, что осталось от древней Римской империи, однако там еще существовал великий монарх, называвший себя римским императором, родословная которого насчитывала две с лишним тысячи лет. Римская империя начиналась с единственного города, называвшегося Римом, и заканчивалась тоже единственным городом по имени Константинополь.
Константинополь был окружен турками, но продолжал держаться и держался еще целое поколение, пока не пал в 1453 г. Во времена Шекспира он был турецким уже полтора века и символизировал тот ужас, который турки внушали народам Европы.
Шекспир (который не был силен в тонкостях хронологии) мог допустить этот анахронизм намеренно. Либо он заставляет Генриха назвать Константинополь турецкой столицей, имея в виду, что сын Генриха проникнет в самое сердце Оттоманской Порты, либо хочет сказать, что этот сын придет на выручку Константинополю, который к тому времени еще останется христианским.
Впрочем, это не важно. Бедный Генрих! Его сыну не было суждено возглавить Крестовый поход против турок. Этот мальчик обладал доброй душой, был больше похож на своего деда с материнской стороны, чем на собственного отца, и в конце концов не удержал ни Францию, ни Англию.
«…Наследник Франции»Остальные возвращаются. Французская делегация принимает все условия. Единственная неувязка — нежелание Карла согласиться на то, как в документах о землях и титулах, которые подпишут оба короля, будет именоваться Генрих. Англичане настаивают на следующей формулировке:
«Notre tres cher fils Henri, Roi cTAngleterre, Heritier de France»…
Буквально это значит следующее: «Наш дражайший сын Анри, король Англии, наследник Франции».
Но в конце концов французы соглашаются и на это.
Иными словами, безумный король будет носить корону пожизненно; это жалкая попытка спасти лицо. Как только он умрет, престол унаследует его зять, Генрих V.
А как же дофин? Его лишили права престолонаследия под тем предлогом, что он незаконнорожденный. Королеву Изабеллу заставили подписать документ и дать клятву, что Карл не является сыном короля.
Договор в Труа был подписан 21 мая 1420 г., через пять с половиной лет после битвы при Азенкуре; средневековая Англия достигла пика своей славы.
В тот момент существовала надежда на то, что Англия и Франция станут единым государством. Как сказала королева Изабелла:
Дружите с англичанами, французы!
Пусть Бог скрепит навеки эти узы!
Акт V, сцена 2, строки 379–380(Увы, этого не произошло. Вторая возможность такого объединения возникла лишь через пятьсот с лишним лет. Когда в 1940 г. Франция вновь оказалась на краю пропасти, такое предложение сделал английский премьер-министр Уинстон Черчилль. Но и тогда оно было отвергнуто.)
Однако пока надежда есть, и первый шаг к ее реализации делает Генрих, который говорит:
Мы к свадьбе приготовимся.
Акт V, сцена 2, строка 382Это его последняя реплика в пьесе; Шекспир оставляет короля на вершине его славы.
«И стал младенец Генрих королем…»В эпилоге пьесы содержится намек на приближение трагедии. На сцену возвращается Хор и произносит последний монолог (написанный в форме сонета). Он говорит:
И стал младенец Генрих королем,
И Англии, и Франции владыкой.
За власть боролись многие при нем, —
Отпала Франция в разрухе дикой.
Все это представляли мы не раз…
Эпилог, строки 9–13Генрих V женился на Катерине Валуа 2 июня 1420 г. и через полгода увез ее в Англию. 23 февраля 1421 г. Катерину короновали в Вестминстере.
Брат Генриха Томас Кларенс оставался во Франции и выполнял там обязанности вице-короля. Несмотря на договор, подписанный в Труа, война продолжалась и приобрела характер национального сопротивления, которое возглавил дофин Карл. Более того, англичанам начало изменять счастье. После битвы при Азенкуре кое-кто поверил, что англичане и в самом деле могут малыми силами победить любую французскую армию, даже самую многочисленную.
