1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский

— Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушково, а я останусь в Москве. До свидания.

Не торопясь, Сталин положил трубку. Он даже не спросил, какие товарищи, кто именно ставит эти вопросы. Сталин продолжил прерванный разговор.

Эпизод весьма краткий, и вряд ли он требует дальнейших пояснений» [63].

То, что Сталин не покинул Москву, имело большое психологическое значение. А вот желание Жукова перенести КП фронта подальше в тыл могло вызвать неблагоприятное развитие обстановки — за ним потянулись бы и командующие армиями.

За 20 дней врагу удалось продвинуться севернее Москвы на 80–90 км и на 110 км южнее нее. К 5 декабря гитлеровцы окончательно выдохлись. К концу ноября потери вермахта возросли уже до 740 тыс. человек, безвозвратные потери составили 244 тысячи. Немцы сумели возместить убыль только 400 тысяч, некомплект их действующей армии достиг 340 тысяч человек — более 10 % ее первоначальной численности. Наиболее сильно пострадала немецкая пехота: она потеряла около четверти своего состава [23]. В конечном итоге враг на московском направлении был окончательно остановлен, а затем — в результате контрнаступления — отброшен от столицы.

Автору, видимо, следовало еще раньше закончить свои записки, так как его рассказ уже давно вышел за рамки заявленной темы книги о начальном этапе Московской оборонительной операции. Но хотелось хотя бы конспективно проследить, как наши войска и военное руководство начали преодолевать последствия катастрофы. Только неимоверным напряжением всех сил государства и народа к концу октября удалось справиться с первым кризисом и приостановить врага.

Масштабы катастрофы. Длительное время в официальных трудах и различных публикациях масштабы поражения советских войск в вяземской оборонительной операции попросту замалчивались. Мимоходом упоминалось, что в начале октября советские войска потерпели крупную неудачу — в результате прорыва фронта в окружения попали войска 19, 20, 24 и 32-й армий, которые продолжали героическую борьбу, сковав 28 дивизий противника. Из некоторых источников можно было узнать, что всего было окружено 19 дивизий, часть которых сумела пробиться из окружения, и что бои в районе Вязьмы дорого обошлись нашим войскам. Иногда можно было прочитать, что в самый критический момент для защиты Москвы в распоряжении советского командования оставалось минимальное количество войск — всего 95 тысяч человек. В связи с этим всячески подчеркивалась роль компартии и Ставки (или Сталина — в зависимости от года издания труда), которые сумели мобилизовать на защиту столицы все силы народа, все ресурсы страны. Почему так получилось, и куда делись остальные войска действующей армии — могли догадываться лишь самые дотошные читатели творений советского агитпропа. В книге «Битва под Москвой. Хроника, факты, люди», изданной уже в 2001 г., по-прежнему утверждается, что в окружение западнее Вязьмы попало 19 стрелковых дивизий и 4 танковые бригады. При этом вопросы о потерях советских войск и последствиях катастрофы, не говоря уж о конкретных причинах поражения, всячески обходятся.

В ходе операции «Тайфун» немцам удалось обрушить советский фронт обороны на Западном стратегическом направлении, окружить и разгромить основные силы трех фронтов. Они понесли огромный урон в личном составе, вооружении и боевой технике. В наиболее крупном котле в районе Вязьмы в окружение попали полевые управления 19-й и 20-й армий Западного фронта, 24-й и 32-й армий Резервного, 37 дивизий (в том числе одна дивизия под Калугой), 9 танковых бригад и 31 артполк РГК (см. схему 23). Окруженные там войска входили в состав десяти армий — пяти Западного фронта (16, 19, 20, 30-я и оперативная г руппа генерала Болдина) и пяти Резервного (24, 31, 32, 43 и 49-я). В окружении под Брянском оказались полевые управления трех армий (3, 13 и 50-я), 22 дивизии, 2 танковые бригады и 15 артполков РГК. Кроме того, в отдельных районах были окружены еще 5 дивизий и 4 артполка РГК.

А всего в окружении под Вязьмой и Брянском оказались 7 из 15 полевых управлений армий, 64 дивизии из 95 (67 % от имеющихся к началу битвы), 11 танковых бригад из 13 (85 %), 50 артполков РГК из 62 (80 %). Учитывая, что из окружения смогли вырваться остатки 32 дивизий (включая и три дивизии из пяти, окруженных вне общих котлов) и 13 артполков РГК, всего были потеряно 32 дивизии, 11 танковых бригад и 37 артполков РГК. Приходится признать, что наши войска на начальном этапе оборонительной операции потерпели сокрушительное поражение, равнозначное катастрофе.

18 октября в сообщении ОКВ было объявлено о разгроме группы маршала Тимошенко «в составе 8 армий, 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий и 6 танковых бригад. Во время боев было взято в плен 648 196 человек, захвачено и уничтожено 1197 танков, 5229 орудий различного типа, а также огромное количество военного имущества». Позднее немцы называли и такие цифры захваченных под Вязьмой и Брянском пленных — 657 948 военнослужащих. По уточненным данным, в плен было взято 673 098 человек, трофеи составили: 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов и огромное количество другой боевой техники [12].

В числе пленных оказались командующие 19, 20 и 32-й армиями М.Ф. Лукин, Ф.А. Ершаков и С.В. Вишневский, а также другие генералы.

По данным статистического исследования «Россия и Советский Союз в войнах XX века», носящего официальный статус, в московской стратегической оборонительной операции за 67 суток — с 30 сентября по 5 декабря 1941 года — наши войска потеряли 658 279 человек (из них безвозвратно — 514 338), 3832 орудия и минометов, 2785 танков и САУ, 293 боевых самолета [19]. Но в рамках этой стратегической операции было проведено шесть фронтовых оборонительных операций: орловско-брянская, вяземская, калининская, можайско-малоярославецкая, тульская и клинско-солнечногорская. Чтобы определить масштабы поражения на первом этапе московской операции и как они сказались на последующих действиях советских войск, надо знать потери наших войск в личном составе, вооружении и боевой технике в ходе первых двух — орловско-брянской и вяземской операций. Скорее всего, абсолютно точных сведений добиться уже вряд ли удастся, придется ограничиться лишь ориентировочными расчетами.

Например, в недавнем труде Института военной истории утверждалось, что «за первые 2–3 недели боев под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек убитыми, умершими от ран, пропавшими без вести, пленными» [61]. В основу этого вывода были положены расчеты сотрудника этого института историка Б.И. Невзорова, на которого нам уже приходилось ссылаться. Он дает ориентировочный расчет величины наших потерь в людях, исходя из следующего: из вяземского «котла» вышло около 85 тыс. человек (начсостава — 6308, младшего начсостава — 9994, рядового состава — 68 419, всего — 84 721), из брянского — около 23 тыс. человек. Сюда надо приплюсовать 98 тыс. человек — тех, кто избежал окружения из-состава 29-й и 33-й армий, группы Болдина, а также 22-й армии, где была окружена только одна дивизия. Большое число бойцов и командиров, вышедших из окружения, сразу же вливалось в свои части. Часть военнослужащих, задержанных заградотрядами фронтов, включалась в подразделения и сводные отряды, которые также сразу направлялись на передовые позиции или для пополнения войск. Так, в течение 15 и 16 октября только в районе Наро-Фоминска было задержано 4 тыс., из них без оружия 2 тыс.[350] А всего с 10 по 15 октября в районах Наро-Фоминска и Волоколамска было задержано 17 тыс. бойцов и командиров. Скорее всего, большая часть из этого количества не вошла в число 85 тыс. вышедших из окружения. Учитывая, что выход из окружения отдельных групп военнослужащих продолжался и в ноябре и даже позже, Невзоров число оставшихся в строю людей округляет до 250 тыс. Но при этом он вступает в некоторое противоречие с его же последующим выводом о том, что за первые 2–3 недели октября в боях под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек (80 % от первоначального состава), из которых (по немецким данным) около 688 тыс. (то есть 70 % от общих потерь) были пленены [29].

В принципе с таким подходом к определению убыли личного состава можно согласиться. Но исходные данные для расчета потерь в частности, общее количество личного состава трех фронтов, требуют уточнения. Хотя, признаемся, оппонировать специалистам Института военной истории весьма трудно. Они пользовались данными фондов ЦАМО, до которых допускаются не все исследователи. Например, численность войск 30-й армии значительно — на 20,3 тыс. человек — превышает цифры, указанные в таблице 3. Согласно донесению штаба Западного фронта, по состоянию на 1.10.1941 г. в армии насчитывалось: начсостава — 5593 человека, младшего начсостава — 8029, рядового состава — 38 492, всего 52 114 человек; лошадей — 8693, боевых машин — 121, транспортных машин — 3615[351]. Такую большую разницу в количестве личного состава объяснить автор пока не берется. Возможно, в данных таблицы указан так называемый боевой состав объединений. Но вот и в боевом составе 50-й армии Брянского фронта на 1.10.1941 г. числилось 67 413 человек (в том числе только в семи стрелковых дивизиях — 63 461), то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем указано в таблице 3[352]. Не учтена в расчетах и численность войск НКВД. Так, в частях НКВД, располагавшихся только в полосе Западного фронта, на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек. Наконец, только в составе Резервного фронта в строительных батальонах числилось 85 336 человек.