1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский

В 2006 г. оба офицера были реабилитированы за отсутствием состава преступления. Доброе имя честных и преданных Родине воинов было восстановлено.

Командир 17-й стрелковой дивизии (бывшей 17-й дно) полковник П.С. Козлов

На калужском направлении к 13 октября также создалось угрожаемое положение. Здесь малочисленные части 49-й армии не смогли отразить наступление противника, которому удалось захватить г. Калугу. Гитлеровцы захватили Тарусу, стремясь развить наступление на Серпухов.

В связи со сдачей города командующий Западным фронтом отдал частный боевой приказ:

«Командующему 49-й армией Захаркину.

Копия т. Сталину.

1. Немедленно дать объяснение на каком основании Вы бросили Калугу без разрешения Ставки и Военсовета фронта и со штабом сами уехали в Таруса.

2. Переходом в контрнаступление восстановить положение: в противном случае за самовольный отход от г. Калуга не только командование частей, но и Вы будете расстреляны.

3. Стык с 43 армией в районе Прудки, Тарановка направляется 9 тбр.

4. Получение, исполнение донести.

Под Серпухов Ставка перебросила четыре стрелковые дивизии, и к 29 октября наступление противника было остановлено.

На Волоколамском направлении соприкосновения с противником не было до 14 октября. Ожесточенные бои развернулись здесь 16 октября, когда в сражение вступили части 2-й танковой дивизии противника, до этого удерживавшей внутренний фронт окружения южнее Вязьмы. Их интенсивность нарастала по мере высвобождения других соединений противника после боев под Вязьмой. Здесь войскам 16-й армии генерала К. К. Рокоссовского впервые удалось создать глубоко эшелонированную противотанковую оборону, которая состояла из противотанковых пунктов и районов. Для борьбы с танками противника на основных танкоопасных направлениях была привлечена вся артиллерия, в том числе и зенитная. За счет умелого маневра артиллерией, в первую очередь противотанковыми полками, наступление противника было отбито. За бои под Волоколамском 289-му и 296-му противотанковым полкам было присвоено высокое звание 1-го и 2-го гвардейских артполков. Значительную поддержку войскам 16-й армии оказала авиация. Командование Западного фронта сосредоточило на этом направлении основные силы авиации фронта — 210 истребителей и 200 бомбардировщиков и штурмовиков. Лишь 25 октября противнику, усилившему свою группировку подошедшей пехотой, удалось прорвать оборону армии и 27 октября захватить Волоколамск. Войска 16-й армии к 30 октября закрепились на рубеже в 3–4 км к востоку от города. В боях под Волоколамском отличились 316-я стрелковая дивизия генерала И.В. Панфилова (ей было присвоено звание 8-й гвардейской) и курсантский полк училища имени Верховного Совета РСФСР полковника С.И. Младенцева.

К 23 октября значительная часть попавших в окружение советских соединений и частей Брянского фронта в сильно ослабленном, конечно, составе вырвалась из кольца и вышла на назначенный Ставкой ВГК тыловой рубеж Белев, Мценск, Поныри, Фатеж, Льгов, где приступила к восстановлению боеспособности. 50-я армия, в которой после выхода из окружения осталось лишь десятая часть личного состава и 3 процента артиллерии, была пополнена за счет 26-й армии. Армии, которую возглавил генерал А.Н. Ермаков, была поставлена задача оборонять тульское направление. Упорная оборона Тулы обеспечила устойчивость левого крыла Западного фронта на дальних южных подступах к столице.

После удара советской авиации (район Волоколамска, октябрь 1941 г.)

Хотя в Можайской линии обороны врагу удалось проделать первые бреши, его наступление застопорилось. Противодействие наших войск нарастало, становилось более стойким и организованным. Средний темп наступления противника снизился до 3–5 км в сутки. В донесении-штаба 57-го танкового корпуса, который вел наступление в районе Медыни и Можайска, сообщалось, что «последние бои за овладение русскими позициями были самыми ожесточенными за весь период кампании в России, так как противник оказывает яростное сопротивление, укрепившись в бетонных долговременных сооружениях, построенных еще в мирное время. Потери в танках с начала операции до середины октября сильно возросли». В свою очередь, командование группы армий «Центр» отметило, что «в предполье Москвы противник, используя подкрепления, сражается упорно и ожесточенно», «по-прежнему оказывает упорное сопротивление <…> и не сдает без боя ни пяди земли, ни одного дома».

Зенитчики Тулы готовы встретить вражеские танки. 1941 г.

В это время начал действовать новый фактор — климатический, который вскоре сказался на темпах наступления немцев. Расчеты гитлеровского командования выиграть битву за Москву до наступления осенней распутицы не оправдались. Еще 7 октября в районе Вязьмы выпал первый снег, начались дожди, которые превратили дороги, особенно грунтовые, в реки грязи, в которых буксовала разнокалиберная техника, собранная гитлеровцами в качестве трофеев в оккупированных странах Европы. Но в полную силу последствия распутицы проявились позже — во второй половине октября. С началом ожесточенных боев на Можайской линии обороны расход боеприпасов и горючего неизмеримо возрос, а возможности по их доставке наступающим частям резко снизились. В журнале боевых действий группы армий «центр» еще 10 октября отметили, что передвижение танковых частей из-за плохого состояния дорог и плохой погоды в настоящее время невозможно и что по этим же причинам имеются затруднения в обеспечении танков горючим. Основным путем для снабжения войск группы армий являлась автострада Вязьма — Москва, которая в результате боевых действий давно уже не соответствовала своему названию. Вследствие различного рода повреждений от бомбежек и взрывов мин замедленного действия она постоянно и надолго выходила из строя. По немецким данным, в результате взрыва такой мины в полотне дороги появлялась воронка в 10 м глубиной и 30 м диаметром. Взрыватели были установлены с такой точностью, что ежедневно происходили по нескольку взрывов, и поэтому приходилось каждый день строить заново объездные пути.

Планеры Ме. 321 немцы использовали для подачи войскам горючего и боеприпасов

Для снабжения горючим и боеприпасами танковых и моторизованных дивизий в этот период немцы все чаще были вынуждены использовать авиацию. По имеющимся данным, они, кроме обычных транспортных самолетов, применяли планеры типа Мессершмитт-321 (Ме.321 «Гигант»). Грузовой отсек планера по своим размерам почти не уступал железнодорожному вагону (имел следующие параметры: 11×3,15×3,3 м), а его пол мог выдержать 20 тонн нагрузки в два раза больше пустого веса самого планера [71,72]. В частности, факт применения планеров для снабжения 6-й танковой дивизии, наступавшей на Калинин, подтверждает и офицер этой дивизии [68]. Гитлеровцы, встретив сильное сопротивление наших войск, тут же вспоминали о плохой погоде, которая мешала продвижению войск и транспортных колонн. 26 октября в журнале боевых действий 9-го армейского корпуса 4-й армии отметили:

«Переправа через Днепр функционирует только в одну колею, подъезды полностью вышли из строя, как и объездные пути. У Днепра скопилось 10 тыс. машин в пять рядов, дисциплина полностью отсутствует. Таким образом, дело подошло к тому, что плохая погода стала еще более опасным противником, чем сама Красная Армия».

Но раскисшие от дождей дороги мешали не только немецким, но и нашим войскам. Застрявшая и вышедшая из строя немецкая техника оставалась у них в тылу. Ее можно было вытащить, отремонтировать и снова пустить в ход. А вот отступающим чаще всего по бездорожью советским войскам технику приходилось бросать, предварительно выведя ее из строя. Но, конечно, распутица сказалась на действиях соединений вермахта, особенно танковых и моторизованных, гораздо сильнее, чем на действиях советских войск: ведь немецкие линии снабжения были гораздо длиннее, а степень моторизации войск — выше. В результате подвижные соединения вермахта утратили одно из главных своих качеств — преимущество в подвижности. Но преувеличивать отрицательное влияние плохих дорог на передвижение войск и осуществление маневра и выставлять его в качестве основной причины замедления темпов немецкого наступления на Москву вряд ли следует.

Фельдмаршал фон Бок, помня, что впереди еще маячит настоящая русская зима, подгоняет своих подчиненных. 21 октября он телеграфирует командующим 2-й танковой, 4-й и 9-й полевыми армиями:

«До наступления морозов не приходится рассчитывать на хорошую погоду.

В связи с этим я приказываю: