1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский

В этот же период соединения корпуса захватили в плен 51 484 человека, уничтожили и захватили: танков — 157, орудий всех типов — 444, пулеметов — 484, полевых кухонь — 23, автомашин — 3689, лошадей — 5281.

Из отчета о боевых действиях 8-го ак:

«Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полные ужаса были поля, сплошь покрытые трупами у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных казачьих лошадей, валялось имущество, пушки, танки»

Оперсводка 9-й армии за 13.10:

«Противника, окруженного западнее Вязьмы, можно считать уничтоженным. Попытки русских вырваться из окружения во второй половине дня прекратились. В ходе дальнейшего сужения кольца окружения противник оказывает сопротивление местного значения. К вечеру прочесывание местности в основном закончено. Остались только разрозненные вражеские группы».

Из сводок ОКХ:

13.10.41: «<…> Согласно отчетной карте ОКХ на 13.10.41 в кольцо попали от Западного и Резервного фронтов: 24 стрелковые и 3 танковые дивизии и части пятнадцати стрелковых и семи танковых дивизий».

14.10.41: «<…> Противник, окруженный войсками 4-й и 9-й армий западнее Вязьмы, полностью уничтожен. Четыре советские армии в составе 40 стрелковых и 10 танковых дивизий или полностью уничтожены, или полностью пленены.

По предварительным данным, взято в плен свыше 500 000 человек, захвачено 3000 орудий, 800 танков, много другой военной техники <…>».

Из вечернего донесения группы армий «Центр»:

«Вяземское сражение завершено. Под Брянском и южнее продолжаются тяжелые бои с окруженным и отчаянно сопротивляющимся противником. На северном фланге фронта сражение под Ржевом. Противник идет навстречу своей гибели.

Уничтожено 11 вражеских армий. Взято в плен свыше 558 825 человек.

Захвачено и уничтожено: 1066 танков, 3735 орудий, 485 противотанковых пушек, 406 зенитных орудий, 49 самолетов.

Указанные числа будут еще расти, громадное количество другого военного имущества учету не поддается».

«7 ак в районе Вязьмы продолжал очистку местности от мелких, но оказывающих сопротивление групп противника. Захвачено много военнопленных, в том числе, командующий 19-й армией русских генерал-лейтенант Луких» (так в оригинале. — Л.Л.)[343].

14 октября немцы объявили:

«Враг, окруженный к западу от Вязьмы, полностью уничтожен <…> Количество военнослужащих, взятых в плен во время этой грандиозной битвы, превышает 500 тыс. и увеличивается с каждым часом.

Общее число советских военнослужащих, взятых в плен после начала Восточной кампании, уже сегодня намного превышает 3 млн человек».

Начальник пресс-бюро германского рейха О. Дитрих провозгласил, что с Советским Союзом «в военном отношении покончено», а нацистская газета «Фолькише Беобахтер» утверждала, что «армия Сталина стерта с лица земли».

До 14 октября в лесах южнее Вязьмы продолжали вести бои остатки 24-й армии. И еще до 20 октября немцы не могли высвободить несколько своих дивизий для наступления на Москву. В дневнике ОКХ 15 октября отметили, что бои у Вязьмы закончились. Несмотря на все эти заявления, остатки «уничтоженных» советских войск продолжали сковывать до конца месяца пять немецких дивизий.

Мы мало знаем о тех, кто в безвыходной обстановке продолжал оказывать сопротивление врагу — погибая, но не сдаваясь. В лесах Даже после зачистки, проведенной немцами, осталось много солдат и офицеров, в том числе и раненых. Местные жители оказывали помощь воинам, оказавшимся на оккупированной территории, прятали их от немцев. Как выяснилось позднее, во многих населенных пунктах удалось организовать подпольные госпитали, где работали врачи и медсестры, которые не бросили своих раненых. Население снабжало госпитали продуктами. После излечения большая часть раненых, как правило, включилась в активную партизанскую борьбу с оккупантами.

В плен сдавались в основном бойцы, оставшиеся без командиров, и подразделения, потерявшие связь с соседями и с командованием. В обстановке неопределенности и безысходности — без боеприпасов, продовольствия и связи — многие поддавались панике и сдавались в плен, хотя порой превосходили противника в численности. Немцы при прочесывании лесов применяли громкоговорящие установки, обещая окруженным хорошее обращение в плену, но, главное, еду. В условиях, когда надо было выбирать — смерть от голода или плен, порой выбирали второе, не представляя, что немецкая неволя зачастую оборачивалась мучительной смертью. Осенью 1941-го в составе армии Лукина такие подразделения были, и не одно. К сожалению, нашлись и такие командиры, которые приказывали своим бойцам складывать оружие. Они были осуждены заочно и приговорены к расстрелу. В делах военных трибуналов в отношении таких командиров встречаются пометки «приговор приведен в исполнение», датированные 1944–1946 г.

Ветеран 120-го гап лейтенант Д. Голованевский, вышедший из окружения, рассказал мне поразительный случай. Он с товарищами долго плутал по лесам, не заходя в населенные пункты. Наконец, они оказались у деревни, среди домов которой увидели сотни красноармейцев, толпившихся у полевых кухонь. Решили, что вышли к своим, и бросились на запах гречневой каши. Но на окраине деревни их остановил старик, сказавший, что это все пленные. Действительно, это были пленные — среди толпы красноармейцев рядом с кухнями у двух мотоциклов стояли немецкий офицер и несколько солдат.

В докладе начальника политуправления Западного фронта дивизионного комиссара Лестева от 17 ноября Л. Мехлису «О политико-моральном состоянии войск и характеристика ком. нач. состава, вышедшего из окружения» приводятся интересные факты по поведению личного состава в окружении, а также делаются некоторые выводы.

Наиболее инициативные командиры и политработники, потеряв связь с командованием, не растерялись. Они сколачивали из отдельных подразделений и частей и одиночных бойцов вполне боеспособные группы. Так, полковник Смирнов из 30-й армии сколотил группу, которая в течение двух недель дралась с противником. Установив связь со штабом 29-й армии, группа выполняла его приказы. Эта группа не уклонялась от встречи с противником, совершала смелые налеты на его колонны, громила узлы связи, вела разведку. Она вышла из окружения в составе 1870 человек. Все бойцы и командиры были вооружены, имели 14 станковых и 33 ручных пулемета, 6 120-мм минометов, 3 76-мм пушки, 19 машин и 36 повозок.

Генерал-майор Орлов координировал действия боевых групп, созданных из отходящих частей 20-й, 24-й и других армий. Он с боями вывел из окружения более 5 тысяч вооруженных бойцов и командиров. Но как всегда бывает в тяжелой обстановке — рядом шли героизм и предательство, мужество и дезертирство. К сожалению, не все генералы показывали своим подчиненным пример верности воинскому долгу. Так, за недостойное поведение был лишен генеральского звания начальник артиллерии 32-й армии генерал-майор Бодров В.С.

В приказе НКО № 0418 об этом было сказано следующее:

«После передачи войск 32-й армии в состав 19-й Бодров следовал в направлении на Можайск вначале со штабом 32-й армии, потом со штабом 19-й армии. В ночь на 11.10, когда войска 19-й армии в тяжелой обстановке стремились пробиться из окружения, Бодров вместо того, чтобы возглавить какую-либо часть или подразделение и организовать выход из окружения, с группой командиров в 5 человек оставил войска и направился на восток.

Спасая собственную жизнь, Бодров закопал в землю партбилет, генеральское удостоверение, орден Красной Звезды и медаль XX лет РККА. Свое генеральское обмундирование Бодров сдал колхозникам и вышел из окружения в гражданском платье. Свое личное оружие — револьвер Бодров из окружения не принес»[344].

В результате растерянности и неорганизованности командиров целые дивизии и полки рассыпались на мелкие разрозненные группы, переставая быть боевыми единицами. Так, вышедший из окружения политрук Комиссаров доложил:

«В одной из деревень в районе Вязьмы группа безоружных красноармейцев осталась ночевать в деревне, зная о том, что противник находится в 3–4 километрах. Некоторые из красноармейцев заявляли: „Нам некуда больше идти, нам все равно“. Эта группа людей в количестве 800 человек была захвачена в плен без единого выстрела<…>.

Много красноармейцев, и в первую очередь уроженцев областей, занятых противником, разбежались по домам и остались на территории, занятой противником».

«Особенно следует отметить, что раненые бойцы и командиры, как правило, оставались без всякой медицинской помощи… Тяжелораненые или раненные в ноги, которые не могли идти и даже ползти, в лучшем случае оставались в деревнях или просто бросались на поле боя, в лесах и погибали медленной смертью от голода и потери крови.