Император Наполеон - Николай Алексеевич Троицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Людовик XVIII не польстился на такое «утешение», склоняясь больше, пожалуй, к самому экстравагантному, если не сумасбродному плану, который сочинил фаворит короля и его министр двора Пьер-Луи-Жан-Казимир Блака. Вот как — точно по сути, хотя и язвительно иронически по форме, — изложил этот план Е.В. Тарле: «Король сядет в карету и со всеми сановниками, со всей своей семьёй, с высшим духовенством выедет за город; у заставы все эти экипажи остановятся и будут ждать идущего на столицу узурпатора. Узурпатор, увидев седовласого легитимного монарха, гордого своим правом и бестрепетно своей собственной особой заграждающего вход в столицу, несомненно, устыдится своего поведения — и повернёт обратно»[1586].
Время неслось слишком быстро для роялистов. Наполеон с каждым днём был всё ближе к столице, а Бурбоны никак не могли выбрать из своих химерических планов самый подходящий. Последний из них строился на идее убийства Наполеона. Цитирую Е.В. Тарле: «В Париже узнали, что Наполеон не принимает никаких мер предосторожности, что, например, при своём торжественном вступлении в Лион он ехал впереди свиты и армии, и лошадь его шагом ступала среди огромной массы со всех сторон окружавшего его народа. Ничего не стоило одним ударом кинжала спасти династию Бурбонов. И в Париже, говорят нам свидетели, тайные агенты вмешивались в толпу, чтобы вложить кинжал в руки нового Жака Клемана (убившего в 1589 г. короля Генриха III). Будущему убийце обещали открыто большую награду, ссылаясь при этом на то, что такое деяние будет законнейшим и не подлежащим суду актом, так как Венский конгресс объявил Наполеона врагом человечества и поставил его вне закона. Но Жака Клемана в короткие оставшиеся дни найти не успели»[1587].
Впрочем, пока роялисты тасовали и перетасовывали свои планы избавления от смертельной угрозы со стороны Наполеона, у них появилась надежда на такое избавление в лице самого выдающегося из наполеоновских маршалов, присягнувших Бурбонам. То был Мишель Ней — герцог Эльхингенский и князь Московский (напомню читателю, что маршал Л.Н. Даву сотрудничать с Бурбонами отказался).
«От Лиона к Парижу — всё выше и выше «полёт орла»», — в такой, по словам Д.С. Мережковского, момент Бурбоны восприняли Нея как панацею от всех зол и бед, воплощением которых был для них Наполеон. Да, ещё 7 марта срочно вызванный на приём к Людовику XVIII «храбрейший из храбрых», целуя руку коронованного подагрика, обещал: «Я покончу с Бонапартом и доставлю вам его в железной клетке!»[1588] Эта фраза так понравилась самому Нею, что он повторял её всем, кто его окружал. «Лучше бы привезти Бонапарта в гробу, чем в клетке», — заметил кто-то из них. Ней возразил: «Нет, вы не знаете Парижа; надо, чтобы парижане видели его в клетке»[1589]. К вверенным ему войскам Ней прибыл уверенный, что сдержит своё обещание Бурбонам. Когда один из друзей маршала усомнился, будут ли солдаты сражаться против Наполеона, Ней заверил его: «Они будут сражаться. Я лично начну дело и всажу свою шпагу по рукоять в грудь всякого, кто не решится следовать моему примеру»[1590].
К вечеру 13 марта Наполеон прибыл из Лиона в городок Макон и здесь узнал, что войска Нея преградили ему путь у местечка Лон-де-Сонье. Теперь, после Лиона, император, абсолютно уверенный в себе и успехе своего дела, не придал этой информации большого значения. Он даже устроил весёлый приём чиновников местной власти и офицеров Национальной гвардии. На этом приёме его позабавила следующая сцена. «Ваше величество, вы всегда творите чудеса, потому что, когда мы узнали, что вы вернулись, мы подумали, что вы сошли с ума…» — так начал один из офицеров свою приветственную речь и не кончил, заглушённый неистовым: «Виват император!» «С ума сошёл» не только император, но и вся Франция[1591].
Пока Наполеон отдыхал и развлекался в Маконе, Ней с четырьмя полками, к которым уже шли подкрепления, готовился к бою под Лон-де-Сонье. Днём 13-го маршал попытался вдохновить своих солдат призывами к борьбе против бывшего, преступившего все законы императора во имя верности законному королю, однако солдаты в ответ на все его призывы угрюмо молчали. Ней вернулся к себе в штаб раздражённым, уже теряя уверенность в своей правоте. А в ночь с 13 на 14-е его разбудили следующим известием: «Артиллерийская часть, которая должна была прийти к нему в подкрепление из Шомона, взбунтовалась и перешла вместе со своим эскортом (кавалерийским эскадроном) на сторону Наполеона»[1592].
Наутро 14 марта, в момент жестокой борьбы маршала с самим собой, когда солдаты смотрели на него с мрачным разочарованием, а боготворившие его ранее (при Наполеоне) офицеры избегали его взгляда, — в такой момент конный ординарец примчался к нему с запиской от Наполеона. В ней значилось: «Ней! Идите мне навстречу в Шалон. Я вас приму так же, как на другой день после битвы под Москвой»[1593].
Прочитав записку, Ней принял решение. Он собрал и выстроил все свои войска на плацу. Встав перед их фронтом, маршал выхватил из ножен шпагу и в напряжённой тишине зычным голосом буквально протрубил: «Солдаты! Дело Бурбонов навсегда проиграно. Законная династия, которую выбрала себе Франция, возвращается на престол. Повелевать нашей родиной вправе только один император Наполеон!» Громоподобные вопли «Виват император! Виват маршал Ней!» заглушили его слова. А сам маршал, по воспоминаниям очевидцев, «словно обезумев, пошёл вдоль рядов солдат, обнимая их всех подряд, «в том числе флейтистов и барабанщиков»»[1594]. О том, как закончился этот смотр, читаем у Е.В. Тарле: «Несколько роялистских офицеров сейчас же скрылись. Ней им не препятствовал. Один из них
