Император Наполеон - Николай Алексеевич Троицкий

В тот же день, 8 марта, Наполеон имел в Гренобле и два заинтересовавших его неофициальных приёма. К нему в гостиницу пришёл его бывший (школьный) учитель математики. Очевидец их встречи Л.-Ж. Маршан вспоминал: «Император, находившийся в своей комнате, подошёл к двери, чтобы приветствовать учителя, обнял его и в течение нескольких минут беседовал с ним: тот был в восторге от полученного приёма»[1552]. А вот рассказ того же Маршана о другом неофициальном визите к Наполеону в Гренобле: «Графиня Маршан, супруга генерала, не покинула Гренобль вместе с мужем; она пришла к императору, чтобы сообщить ему, что её муж не мог встать на его сторону, поскольку не хотел оказаться предателем данной им клятвы верности королю, но станет последователем дела императора, как только король оставит королевство. Император проявил по отношению к этой даме верх любезности, на которую был способен[1553], заверив гостью, что он с большим удовольствием встретится с её супругом (получившим от Наполеона и чин генерала, и титул графа. — Н.Т.). Сам генерал Маршан не счёл удобным лично нанести визит императору»[1554].

В 14 часов того же дня Наполеон устроил в Гренобле смотр войскам перед выступлением в поход на Лион. Он был приятно удивлён тем, что «накануне 6000 солдат надели на себя старые трёхцветные кокарды, которые они хранили в своих ранцах на память об их прошлой славе»[1555]. Главное же, теперь император вновь ощутил себя настоящим повелителем Франции. Из Гренобля к Лиону он повёл 7.5 тыс. преданных ему солдат с 30 орудиями. При необходимости он уже мог бы сразиться в открытом бою с королевскими войсками, но по-прежнему верил в бескровную победу над Бурбонами, ибо считал, что «вообще никаких королевских войск во Франции нет и никогда не было, а есть войска его, наполеоновские, императорские, которым пришлось по несчастному случаю пробыть 11 месяцев под чужим белым знаменем»[1556].

Вдохновляла императора и безоговорочная поддержка народных масс. На всём пути от Гренобля до Лиона «толпы крестьян, и толпы огромные, исчисляемые свидетелями в 3–4 тыс. человек, шли за Наполеоном и его войсками, стекаясь к нему, провожая его от села к селу и сменяясь в каждом новом пункте новыми толпами; одна толпа крестьян как бы передавала его другой толпе, принося припасы, предлагая всякую помощь. Толпы, меняясь в составе, не уменьшались в числе»[1557]. При этом крестьяне (как, впрочем, и мастеровые из городских поселений) искали случая для любого, пусть даже мимолётного, общения с Наполеоном: «…все жаждали поговорить с ним, прикоснуться к нему или хотя бы на него взглянуть. Они карабкались на его карету, влезали на запряжённых в неё лошадей, со всех сторон кидали ему фиалки и примулы. Короче говоря, Наполеон всё время находился в объятиях своего народа»[1558].

Между тем роялисты делали всё возможное для того, чтобы не пустить Наполеона в Лион и здесь положить конец его триумфальному маршу. Возглавили оборону города прибывшие 8 марта из Парижа два будущих короля Франции — граф д'Артуа и герцог Орлеанский. Но брат Людовика XVIII, «ещё больший роялист, чем сам король», как о нём говорили, настроенный и защитить Лион, и потом (по напутствию от короля) «гнаться за Бонапартом», сразу пережил в Лионе горькое разочарование. «Он с ужасом обнаруживает, сколь малочисленны имеющиеся в его распоряжении силы: вместо 30–40 тыс. солдат, обещанных Сультом[1559], всего лишь гарнизон в 6 тыс. человек и одна тысяча национальных гвардейцев. Он оказывается в численном меньшинстве, тогда как всего два дня назад предполагал, что будет сражаться тридцатью против одного!»[1560] Немного успокоил королевского брата маршал Ж.Э. Макдональд, который прибыл в Лион от короля 9 марта. Прикинув, что для защиты хорошо укреплённого города достаточно будет 6-тысячной дивизии генерала М.С. Брайе при поддержке Национальной гвардии, маршал распорядился срочно забаррикадировать все мосты через реки Рона и Сона (Лион стоит у слияния этих рек) и предложил графу д'Артуа собрать все войска на смотр, дабы вдохновить их самим присутствием королевских особ.

Смотр прошёл на заре 10 марта под проливным дождём и не просто разочаровал, а морально травмировал, унизил и перепугал обоих будущих королей. О том, как всё это было, в тот же день расскажет Наполеону присутствовавший на смотре генерал Брайе. Едва солдаты выстроились, Макдональд представил им графа д'Артуа и герцога Орлеанского, а затем обратился к солдатам с зажигательной речью, призывая их как «истинных патриотов» к борьбе против Наполеона во имя присяги на верность Людовику XVIII. Заканчивая речь, Макдональд прокричал: «Да здравствует король!» В ответ со стороны солдат — гробовое молчание. Цитирую далее рассказ Брайе в передаче Маршана: «Граф д'Артуа остановился перед пожилым солдатом из 13-го драгунского полка, имевшим несколько шевронов[1561] на рукаве мундира, и сказал ему: «Подойди сюда, мой добрый солдат, и крикни: «Да здравствует король!». — «Нет, милорд, я не могу сделать это. Мы не будем сражаться против нашего отца». Этот ответ разъяснил всё. Повернувшись к генералу Брайе, стоявшему поблизости, граф д'Артуа сказал: «Теперь нет ничего, на что можно было бы надеяться»»[1562]. В отчаянии д'Артуа ретировался со смотра и без промедления умчался из Лиона в Париж. Герцог Орлеанский последовал за ним.

Макдональд — по привычке, обретённой у революции и Наполеона, — остался было с солдатами, вновь и вновь пытаясь (теперь уже приватно, без маршальского гонора) уговорить их остаться верными Бурбонам. Но солдаты, как свидетельствовал очевидец, «на всё, что ни говорил им маршал, отвечали: «Всё это прекрасно, господин маршал, но вы, такой храбрец, должны попросту бросить Бурбонов и присоединиться к нам. Мы отведём вас к императору, он будет рад снова вас увидеть»»[1563]. Когда войска Наполеона подступили к городу, Макдональд попытался всё-таки повести своих солдат в бой, но (цитирую Е.В. Тарле) «едва его полки (впереди шли драгуны) увидели наполеоновских кирасир, как с криком «Да здравствует император!» бросились прямо к ним. Разом, в одну минуту, все части, бывшие в распоряжении маршала, смешались с войсками Наполеона в одну массу. Чтобы не попасть в плен к собственным солдатам, Макдональд ускакал прочь и бежал из города»[1564]. Мчался он на коне