Как птички-свиристели - Джонатан Рабан

Каждый раз, когда автомобильчик проезжал мимо дома, выставленного на продажу, на карте загоралась красная надпись «ПРОДАЕТСЯ». Щелкнув по ней мышью, потенциальный покупатель имел возможность увидеть фотографию дома, какой-нибудь «милой, недавно отремонтированной викторианской развалюшки» или «особняка с привидениями 1950 года постройки». Новый щелчок мыши — и посетитель попадал на сайт риэлтора, где находилось более удобоваримое и привлекательное описание недвижимости. За визит каждого клиента в раздел «Далее» «НайдиДом. com» автоматически получал от риэлтора твердую комиссию в размере 12 с половиной долларов.

На сайт заходили многие, и поэтому загружался он крайне медленно. В третьем квартале 1999-го средний посетитель проводил на сайте семнадцать минут — почти на две минуты больше по сравнению с предыдущим кварталом. Основной причиной, по которой народ сидел на сайте и по которой риэлторы грозились навязать собственные условия для продажи акций «НайдиДом. com», были виртуальные кофейни «Старбакс» практически в каждом районе. Их владелец Говард Шульц с самого начала вкладывал в сайт немало денег, рассчитывая, что он послужит неплохим испытательным полигоном для настоящих кафе. В виртуальные кофейни набивались потенциальные покупатели недвижимости, праздные посетители и реальные жители тех самых районов — все они могли торчать там целыми часами, обсуждая любые местные новости. Люди сообщали друг другу фамилии и телефоны рабочих-подрядчиков, предупреждали собеседников о том, где в городе предвидится строительство нового объекта, оценивали достоинства местных учителей и школ. Если бы вдруг на свободе оказался, к примеру, сексуальный маньяк, вы бы в первую очередь узнали об этом в виртуальной кофейне. А также получили бы сведения о том, кто умер, а кто развелся, к кому влезли воры и какую няню лучше пригласить к вашему ребенку, кто устраивает вечеринку, а кто распродает домашнюю утварь, и еще — как найти общий язык с трудным подростком, что сейчас читают и даже когда собирается общество анонимных алкоголиков. В виртуальных кафе назначались реальные встречи, порой заканчивавшиеся реальными драками, стоило только горожанам-пользователям компьютеров оторваться от привычных экранов и начать выяснять отношения в «физическом пространстве» — именно так называли реальный мир в Клондайк-билдинг.

Бет, на самом деле обыкновенная журналистка, до сих пор чувствовала себя чужой в мире Интернета. Внутренние принципы работы сайта были для нее не менее загадочны, чем для рядового пользователя Сети, и никакой технический персонал не мог помочь ей во всем разобраться. Поднимаясь в лифте вместе с кучкой сутулых парней, едущих на десятый этаж, Бет чувствовала: они смотрят прямо сквозь нее, будто здесь никого нет вовсе. Она ощущала себя еще слишком молодой, чтобы к ней относились как к пожилой и отставшей от жизни тетке. А стоило технарям заговорить, возникало ощущение, будто они пользуются неким непостижимым шифром, изобилующим таинственными аббревиатурами.

Редакция помещалась между техническим отделом, находившимся этажом выше, и финансовым, занимающим нижние этажи, поэтому ее регулярно атаковали и с земли, и с воздуха. Бет и коллеги-журналисты не обладали собственной, загадочной и закрытой для непосвященных сферой деятельности, которая послужила бы им защитой, поэтому, когда программисты и бухгалтеры не могли сами уладить разногласия, они буквально отыгрывались на несчастных обитателях девятого этажа. Какое-то время вражеские снаряды благополучно миновали Бет, ибо всевозможные проблемы повышения эксплуатационной эффективности и оптимизации использования пропускной способности памяти не имели к ней отношения. Но вскоре принялись и за нее, поскольку читать умели на всех этажах. И началось. Вот это надо бы разбавить, говорили Бет. А здесь не хватает изюминки. А вон то суховато. Напиши покороче, посмешнее, посерьезнее. Не так язвительно — или, наоборот, более колко. Чтобы было в стиле «Архитекчурал дайджест», «Роллинг Стоун», «Уайрд», «Айлендз», «Салона», «Гурмана», «Нэшнэл энкуайрер» — или какую там еще газетенку или паршивенький журнальчик они листали в последний раз. Или так. Или этак. Или то, или се. Или. Или. После подобных разговоров Бет прямо-таки физически чувствовала на теле синяки от дурацких «или».

Она открыла новое сообщение, от Гарриет Циммерман, сидевшей по другую сторону закутка Роберта.

привет, бет. это от рейчел вью, пит ее так хвалил, а я думаю, материал нам не подойдет, прочитай, хорошо? спасиб.:) гарриет

Бет щелкнула по прикрепленному файлу «Милл Вэлли. doc» и пробежала глазами текст:

«Давно прошли те времена, когда в Милл Вэлли устраивались милые вечеринки для любителей джакузи и чужих жен. Сегодня Милл Вэлли — прелестный лесистый островок в районе Залива, самое подходящее место для человека достаточно образованного и в меру передового. В тени секвойевых рощ расположились милые деревянные домишки, они ютятся на дне извилистого каньона. Только представьте себе: выкуришь после обеда восхитительную сигаретку „Давидофф“, с полным комфортом сидя на крыльце из красного дерева, а потом отправишься на пешую прогулку с любимым плеером и любимой же болонкой. В воскресенье подкатишь на велосипеде к кафешке „У Пита“ и щегольнешь перед знакомыми стильной обновкой. А потягивая кофе (непременно без кофеина!), с довольным и чуть усталым видом проведешь рукой по модной стрижечке под Клуни и пожалуешься на противных кроликов, обглодавших молодые побеги в саду».

Не пойдет, ясное дело. Лесистый островок и милые деревянные домишки никому в «НайдиДом. com» не нужны, а любимые болонки и подавно. Эта дамочка, Рейчел, похоже, никогда сама на сайте и не бывала. Бет щелкнула по «Ответить».

Ты права. Для материала это не катит. Но видно, что она старалась. Рассчитай ее и найди кого-нибудь другого. Б.

На самом деле агенты Иммиграционной службы задержали не всех. Когда люди из контейнера, много дней не видевшие света, рассыпались по открытому пространству и ринулись наверх, пытаясь вырваться на свободу, один из китайцев, повинуясь инстинкту, наоборот, спустился вниз, в темноту. Он привык к ней, научившись превращаться в тень, и зная, что безмолвие и неподвижность делают человека настоящим невидимкой.

Скрывшись в спасительном мраке позади контейнера, он изо всех сил вжался в ребристую обшивку, глянул на свои ноги и не увидел их — свет совсем не проникал в это маленькое убежище. Человек нащупал поручни трапа, ведущего вниз, однако не сразу полез по ступенькам, а дождался, пока за контейнерами опять не раздастся топот ног и окрики. Услышав голоса и шум шагов, он ногой отыскал верхнюю перекладину и начал быстро спускаться в темноту, осторожно нащупывая пальцами ног каждую следующую точку опоры. Высота пугала его, вдобавок лестница была грязная и скользкая, отчего подошвы то и дело соскальзывали с железных перекладин.

Трап уходил глубоко вниз, однако человек пошел дальше нижней палубой и, рискуя быть обнаруженным, стал петлять между контейнерами, протискивая узкие ступни куда только можно. Он помнил о собаках и стремился затеряться в этом лабиринте ящиков. В дальнем конце судна человек на минуту прислонился к холодным листам обшивки, дыша тяжело и прерывисто, дрожа с ног до головы в футболке и ветровке с эмблемой «Нью-Йорк джетс»[34]. Потом снова двинулся вдоль борта, ища глазами следующий трап.

Очередной зазор между палубными втулками пропускал больше света, чем прочие, а свет пугал человека. Медленно, словно улитка по стеблю травы, он на животе подполз к отверстию и осторожно глянул вниз. Его предположения оправдались: прямо под ним устрашающе отчетливо виднелись «лендкрузеры», выстроившиеся в ряд на автомобильной палубе. Проклиная рев судового механизма, человек старался заметить какое-нибудь движение или чью-то фигуру в тени от машин.

От прятавшегося человека немного осталось: кеды, джинсы, ветровка, бейсболка, надетая задом наперед. Было время, он представлял собой нечто большее. Попав в контейнер невероятно давно, кажется даже — в другой жизни, он еще прижимал к груди спортивную сумку с вещами и определенно кем-то являлся тогда. А именно Цзином Пенем из Лянь-цзяна. Двадцати четырех лет. Если б его допрашивали, он припомнил бы многие факты, ставшие теперь лишь оболочкой, мертвой, как арахисовые скорлупки, которые хрустят под ногами на улице.

Сейчас он — это только привычная ноющая боль в животе, бешено колотящееся сердце да шум крови в ушах — вот и все. Человек лежал впотьмах, около щели в полу, и тянул шею, чтобы разглядеть врага на нижней палубе. Внезапно вдохнул, порывисто и глубоко, почувствовав ужасную вонь — несло, точно из выгребной ямы. «И это я! — пронеслось у него в голове. — Я — это вонь».