Поляна №4 (6), ноябрь 2013 - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зрительский зал был переполнен людьми с трехцветными флажками. Сейчас он больше напоминал городскую площадь во время митинга, и Круглов с удивлением заметил:
– С виду обычный дом. Где все это помещается?
– Это магический театр, – напомнил ему Парамонов. Они выбрали место посвободнее, в конце зала и стали прислушиваться к тому, что говорили со сцены.
Сцена находилась от них где-то на расстоянии полета пули. Хорошо виден был лишь огромный портрет кандидата в президенты – Мутина. Но голос оратора слышен был во всех уголках зала.
– Товарищи, если наш кандидат проиграет выборы, проиграем все мы, – яростно кричал в микрофон оратор. – Страна развалится на части. Дальний Восток отойдет японцам, Сибирь – китайцам. Кавказ отделится, за ним – национальные республики. Госдепартамент США захватит все природные ресурсы России и поставит руководить этими компаниями своих американских сателлитов.
Рядом с Парамоновым тихо переговаривались две пожилые женщины.
– А когда деньги будут выдавать? – тихо спросила одна.
– После митинга, – ответила вторая. – Всех перепишут и выдадут.
– А помногу дают? – поинтересовался Парамонов.
– По четыреста рублей, – почему-то обиженно ответила первая.
– И кофе с булочкой, – добавила вторая.
Сзади произошло какое-то шевеление. Парамонов с Кругловым обернулись. Рядом с ними, на непонятно откуда взявшемся возвышении, образовался письменный стол с красивой девушкой и высокий гражданин в строгом костюме и микрофоном в руке. Парамонов заметил, что у него под горлом, там, где положено быть галстучному узлу, висит перевернутый крестик.
– У вас крест перевернулся, – сказал ему Парамонов.
– Спасибо, – поправив его, поблагодарил гражданин. Но крестик, качнувшись, принял прежнее положение.
На сцене возникла пауза, которой тут же воспользовался гражданин с крестиком:
– Господа! – закричал он в микрофон. – Мутин – не тот, кто нам нужен! Африканская коррупция, поборы и произвол чиновников, беззаконие в судах и милиции несырьевое производство делает невыгодным. Сменить в стране проворовавшихся чиновников невозможно – выборы фальсифицируются…
– Все интереснее и интереснее, – сказал Круглов, а оратор продолжал:
– Отдавать свои голоса за четыреста рублей и кофе с булочкой – преступление против страны. Голосуйте за кандидата Дорохова. Кто из вас готов подкорректировать свою гражданскую позицию, подходите и записывайтесь. Каждый записавшийся получит тысячу рублей и кофе с двумя булочками.
На сцене явно занервничали. Оратор выхватил из кармана телефон и стал куда-то звонить. Пока он это делал, народ стал подходить и записываться. У письменного стола образовалась давка, но тут с противоположной стороны раздался голос:
– Товарищи! Всем известно, что кандидат Дорохов прислан к нам Госдепартаментом США. Поэтому, кто проголосует за нашего кандидата, получит по полторы тысячи рублей и кофе с тремя булочками.
Народ отхлынул от стола и замер в ожидании.
– Господа! – воскликнул человек за спиной у Парамонова. – Продавать будущее своей страны за полторы тысячи рублей недостойно граждан великой страны! Мы предлагаем по две тысячи каждому, по четыре булочки и по два стакана кофе!
Митингующие валом повалили к столу. Послышались крики: «Обморок!», «Куда прешь!?», «Не раздавите ребенка!». Расталкивая пожилых, молодые люди с трехцветными флажками едва не снесли письменный стол. Но тут снова раздался взволнованный голос со сцены:
– По три тысячи! По три! И по пачке гречки!
– Действительно, магический театр, – пробираясь сквозь напирающую толпу, сказал Круглов. – Как думаешь, кто победит?
– Скорее всего, мутинцы, у них больше денег, – ответил Парамонов.
Наконец они выбрались на улицу.
– Согласен, – поправляя шарф, сказал Круглов. – Но, по крайней мере, дороховцы подняли этим беднягам гонорары.
Из-за туч выглянуло солнце, и Парамонов с Кругловым отправились дальше.
Ирина Зубова
«Летят снежинки за окном…»
Летят снежинки за окном,
Танцуя в вихре зимней ночи.
Над городом, объятым сном,
Зима колдует словно зодчий.
Она узоры на окне
Рисует до самозабвенья.
В ночной глубокой тишине
Ко мне приходит вдохновенье…
Не объяснить, откуда вдруг
Берутся и слова, и рифмы.
Они ведут меня в свой круг,
И я кружусь в их лунном ритме.
Сон прочь летит, а ритм стиха
Диктует властно настроенье,
И я до крика петуха
Колдую над своим твореньем.
И отступает суета,
И раздвигается пространство…
Волшебна ночи широта.
Таинственно её шаманство.
Олег Солдатов
Иван Тимьянов Странная сказка
Просите и дано будет вам; ищите и найдете;
стучите и отворят вам.
Евангелие от Луки, глава 11
Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта.
Н. Гоголь, «Ночь перед Рождеством»
1
Давным-давно в Москве в сталинской двушке неподалеку от Нескучного сада жил себе инженер Иван Тимьянов. Росту он был среднего, способностями не выделялся и внешность имел самую обычную. Был он, кроме прочего, холост и, что называется, романтик, поэтому в детстве ему грезилось, что рано или поздно с ним произойдет нечто непостижимое и удивительное, такое, чего благодаря его исключительности, в которую он безотчетно верил с юных лет, ни с кем другим произойти не может. Но тридцать лет пролетели, как один день, а ничего особенного не происходило, да и не могло произойти… Если бы не одна книга… Как-то раз зайдя в букинистическую лавку на Остоженке, он тотчас приметил ее среди истертых томов. Таинственный узор на обложке манил необычайно. Иван купил ее будто во сне. Помимо прочего говорилось в книге, что всякий человек может запросто путешествовать в иные миры, встречаться с тамошними обитателями и выделывать с их помощью разные штуки… И для этого вовсе не обязательно твердить мудреные заклинания, тащиться в полночь на кладбище или быть vis-a-vis [1] с самим дьяволом, а надо всего-навсего пожелать такой встречи и рано или поздно, уж будьте покойны, так или иначе она произойдет – вы получите то, что хотели, и последствия, как уверялось, будут самыми фантастическими…
Иван дважды прочел книгу и утвердился в мысли, что деньги были выброшены на ветер. «Конечно, всякое бывает, но ведь это неслыханно!» – переживал он, в то время как в его голове кто-то тихонько ныл и уговаривал попробовать:
– Ты же ничего не теряешь, – нашептывал ему некто, – а там, вдруг да и приобретешь? Никто ведь не узнает…
И Иван взял да и легкомысленно пожелал того, о чем говорилось в книжке, ни на что особенно не надеясь, а скорее из тяги к таинственности… Как и следовало ожидать, ничего особенного с ним не происходило и никаких совершенно необычных встреч никто ему не назначал. Так прошла неделя, Иван совсем уж махнул рукой и посмеивался своей наивности и ловкости выдумщиков-писателей. Правда, в ответ на его призывы кто-то невидимый в его голове скулил и просил снять нательный крестик, который носил Иван со дня крещения в сельской церкви Стромыни под Ногинском, где жила его тетка. И тут бы уже следовало Ивану насторожиться, но любопытство, таинственность и твердое намерение любым способом изменить свою жизнь подтолкнули его… К тому же кто-то внутри резонно растолковывал ему, что Бога следует носить в сердце, а не на шее, потому и крестик вещь совершенно бесполезная и никчемная, приличная лишь для украшения или разве язычникам. И вот когда Иван снял-таки крестик, в тот же день, а точнее глубокой ночью он внезапно пробудился и открыл глаза… От увиденного у него тотчас перехватило дыхание. Возле его постели возвышалась сотканная из тумана женщина. Ясные очертания сохраняло только ее лицо, прекрасное и неподвижное, все остальное тонуло в развевающихся, как казалось, одеждах… Глаза ее сияли. Не произнося ни слова, фигура приблизилась вплотную и коснулась его груди. То ли от этого прикосновения, то ли от ужаса Иван лишился речи и не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться. Словно могучий пресс сдавил его. Задыхаясь, он услышал, как кто-то отчаянно и громко прокричал в его голове: «Нет!.. Нет!..» И в третий раз, этот крик как бы выдрался наружу, губы его разомкнулись, он различил свой слабый стон и, наконец, вдохнул. В тот же миг призрак перед ним стал рваться в клочья, а сам Иван почувствовал себя так, словно его рывком вытянули из бездны.
Вскочив с постели, он включил настольную лампу, метнулся к зеркалу и отразился смертельно бледным взъерошенным человеком с перекошенным лицом и вытаращенными глазами.
– Достучался… – пересохшими губами прошептал он, лихорадочно крестя углы и стены своей полутемной комнаты…
2
Первым делом Иван кинулся искать свой нательный крестик, нашел его в ящике письменного стола и немедленно вернул на шею. Отыскав среди буфетного хлама старинный образок, он пришпилил его к стене над кроватью, остаток ночи не сомкнул глаз, а дождавшись, наконец, спасительного рассвета, позвонил знакомому колдуну, обладавшему широкими познаниями в самых умопомрачительных областях.
