Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но мгновение спустя мир снова стал таким же, как прежде, или почти таким же. Гед прошел вперед, преклонил колени перед Верховным Магом и, стоя на коленях, протянул ему письмо Огиона.
Верховный Маг Неммерле, Попечитель Школы Рока, был глубокий старик, и в народе поговаривали, что он старше всех живущих людей. Он ласково поздоровался с Гедом, голос его оказался дрожащим, как птичья трель. Волосы, борода и длинное одеяние его были одного цвета: казалось, все темное и тяжелое вымыто из него медленным течением лет, оставившим его белым и истонченным, подобно прибитым к морскому берегу кускам дерева, которые не одно столетие носило волею волн и ветров по морям и океанам.
— Зрение у меня слабое, — произнес он, — и мне не разобрать, что пишет твой учитель. Прочти сам, мальчик.
Гед, как и было велено, громко прочитал письмо, написанное хардическими рунами:
«Господин мой Неммерле! Посылаю к тебе того, кто со временем может стать величайшим из волшебников Гонта, если, конечно, его парус поймает добрый ветер».
Ни больше и ни меньше!
Письмо было подписано, но не истинным именем Огиона, которого Гед так никогда и не узнал, а руной Сомкнутые Уста.
— Раз тебя послал тот, кто смог сдержать землетрясение, как рвущуюся с поводка собаку, еще раз — добро по жаловать. Огион дорог мне еще с того времени, когда он, совсем юный, прибыл к нам учиться с острова Гонт. А теперь, мальчик, расскажи про моря и знамения, которые ты видел во время своего плавания.
— Путешествие было чудесное, господин мой, если не считать разыгравшегося вчера шторма.
— Что за корабль доставил тебя сюда?
— «Тень», торговое судно с Андрад.
— А чья воля направила тебя к нам?
— Моя.
Верховный Маг посмотрел на мальчика, потом отвел взгляд и заговорил на языке, которого Гед не знал, бормоча вполголоса, как бывает с дряхлыми стариками, когда ум их блуждает среди ушедших лет и пройденных дорог. Но в этом бормотании звучали и такие слова, какие пели птицы и лепетала падающая из фонтана вода. Это не было заклинанием, и тем не менее слышалась в его голосе некая сила, поразившая мальчика. В голове у Геда все смешалось, и какое-то мгновение ему казалось, что он видит самого себя — в чужом и совершенно пустынном месте на огромной равнине, и стоит он там совсем один в окружении странных теней. Однако не успел он разглядеть это место, как снова оказался в залитом солнечным светом дворе и услышал журчание фонтана.
По каменной террасе, а затем по траве к ним подошел огромный ворон, какие водятся на острове Осскиль. Он остановился у подола мантии Верховного Мага, черный, с клювом, похожим на кинжал, и глазами, темными, как агаты; наклонив голову набок, он искоса посмотрел на Геда. Потом трижды клюнул белый посох, на который опирался Неммерле, и старый волшебник прервал свое бормотание и улыбнулся.
— Иди поиграй, мальчик, — сказал он Геду, обращаясь к нему, как к маленькому ребенку.
Гед снова преклонил перед ним колени. Когда он выпрямился, Верховного Мага уже не было. Но ворон все еще разглядывал его, вытянув вперед клюв, будто не успел напоследок клюнуть исчезнувший посох.
Он прокаркал какие-то слова — как решил Гед — на языке острова Осскиль:
— Тереннон уссбук! — И еще раз: — Тереннон уссбук оррек!
И удалился такой же важной, торжественной поступью, какой пришел.
Гед повернулся, чтобы покинуть двор, недоуменно спрашивая себя, куда же ему теперь идти. Под сводчатой аркой его встретил высокий юноша, который учтиво приветствовал его.
— Меня зовут Яхонт, — сказал он. — Я сын Эвнита из владения Эолг на острове Хавнор. Сегодня я к твоим услугам: покажу тебе Большой Дом и отвечу на вопросы, если только я буду знать на них ответы. Как я должен называть тебя, сударь?
Геду, пареньку из глухой горной деревушки, никогда не бывавшему среди детей богатых купцов и благородных вельмож, показалось, что этот юноша своими словечками «сударь» и «к твоим услугам», а также учтивыми поклонами и другими подобными ужимками просто насмехается над ним. Поэтому ответ его был достаточно резким:
— Я — Ястреб!
Юноша помедлил немного, ожидая, очевидно, слов повежливее, таких как «к твоим услугам, сударь», но не дождавшись, выпрямился и отвел взгляд. Был он на два-три года старше Геда, выше его, держал себя со спокойным, церемонным изяществом, и двигался так, словно танцевал. Одет он был в серый плащ с откинутым капюшоном. Сначала Яхонт отвел его в гардеробную, где Геду как ученику Школы предстояло подобрать себе по росту такой же серый плащ и другую необходимую одежду. Когда он набросил на себя темно-серый плащ, который пришелся ему впору, Яхонт сказал:
— Вот теперь ты стал одним из нас.
Легкая улыбка, с какой сказал это Яхонт, показалась Геду издевательской: в вежливых словах и усмешке Гед чувствовал глумление.
— Выходит, магами вас делает одежда? — хмуро спросил он.
— Нет, — ответил ему спутник. — Но я слышал, что о человеке судят по его манерам. Куда пойдем теперь?
— Куда поведешь. Я же не знаю Дома.
Яхонт повел его по коридорам Большого Дома, показал ему открытые дворы и крытые залы, Библиотеку, где хранились Книги Знаний и исписанные рунами тома, провел в огромный Каминный Зал, где по праздничным дням собиралась вся Школа, затем вверх по лестнице в башни под самой крышей, где располагались маленькие комнаты, в которых спали Учителя и ученики. Комната, отведенная Геду, находилась в Южной Башне, окно ее смотрело на крутые островерхие крыши Твила, за которыми виднелось море. Как и в прочих спальнях, никакой мебели в ней не было — лишь набитый соломой матрас в углу.
— Мы живем здесь очень просто, — сказал Яхонт. — Надеюсь, ты не будешь сетовать.
— Я привык к такой жизни, — ответил Гед и, желая показать, что в вежливости не уступает этому надменному юнцу, добавил: — А тебе, я думаю, первое время здесь не очень-то нравилось.
Яхонт только посмотрел на него и как бы сказал взглядом: «Откуда тебе знать, что мне нравится, а что — нет, мне, сыну владетеля княжества Эолг?»
Но вслух он произнес:
— Идем
