Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

— Или, — добавил он, — его возьмут как заклинателя ветров. Если, конечно, он умеет это делать. На корабле нет своего волшебника.

— Кое-какая сноровка с туманом у него есть, — сказал маг, дотронувшись до плеча Геда, — но с морскими ветрами он дела пока не имел. Смотри, Ястреб, не вздумай шутить с морем и морскими ветрами. Пока ты человек сухопутный… А как называется этот корабль, господин смотритель?

— «Тень». Плывет с Андрад в Порт Хорт с грузом мехов и кости.

Когда маг услышал название корабля, лицо его омрачилось, но он сказал только:

— Пусть будет так. — Потом, обращаясь к Геду, добавил: — Вот эту грамоту, Ястреб, передай Попечителю Школы на Роке. Поезжай. Попутного тебе ветра! До свидания.

Больше он ничего не сказал на прощание. Повернувшись, он зашагал по улице прочь от причала. Гед остался один, совсем потерянный, и глядел вслед уходящему учителю.

— Идем, мальчик, — сказал смотритель пристани.

И повел его к пирсу, где стояла «Тень», уже готовая пуститься в плавание.

Кому-то может показаться странным, что мальчик, выросший и достигший возмужания на острове длиной в каких-то пятьдесят миль, в деревне под утесом, откуда всегда видно море, еще ни разу не садился в лодку и не опускал руку в соленую воду. Но тем не менее дело обстояло именно так. Жившие в глубине острова фермеры, пастухи, козопасы, мастеровые и прочие островитяне, добывавшие себе хлеб на суше, считали океан стихией ненадежной и беспокойной, с которой лучше не связываться. Селение в двух днях пути от родной деревни было для них чужой землей, а остров на расстоянии одного дня плавания — чем-то известным лишь понаслышке; он казался туманным холмом за водной ширью, а не той твердой землей, по какой ходили они сами.

Гед никогда не спускался к берегу с Горы. Порт Гонт показался ему местом страшноватым и чудесным. Он ходил и глядел по сторонам на огромные дома из тесаного камня, на приморские кварталы, на порт, его пирсы, доки, маленькие бухточки и причалы, на главную бухту, где покачивались у причалов полсотни больших лодок и галер, а другие суда лежали, вытащенные на сушу и перевернутые вверх дном для починки. Несколько судов стояло чуть поодаль на якоре, с убранными парусами и закрытыми портами для весел. Он прислушивался к крикам матросов, переговаривающихся на чужих диалектах; он приглядывался к грузчикам, которые сновали, тяжело нагруженные, среди бочек, ящиков, больших канатов и сваленных в кучу весел; к бородатым коммерсантам в меховых одеждах, которые тихонько беседовали между собой, прогуливаясь по скользким камням у самого края воды; Гед глазел на рыбаков, разгружающих баркасы, на кузнецов, орудующих тяжелыми молотами, на корабелов, деловито снующих вокруг вытащенных на берег судов. Продавцы громко расхваливали товары, матросы кричали и пели, били молоты, корабелы орали, пытаясь перекричать всех, — а за всем этим лежала молчаливая, сверкающая бухта. Гед шел за смотрителем пристани, и у него уже начинала кружиться голова, глаза не знали, куда глянуть, и шумело в ушах, когда они подошли к широкому доку, где пришвартовалась «Тень». Там смотритель пристани представил его капитану корабля.

После того как они обменялись несколькими фразами, капитан, узнав, что Геда привел маг, согласился взять его пассажиром до Рока. Смотритель пристани ушел, оставив мальчика с капитаном.

Капитан «Тени», крупный, рослый, тучный мужчина, был одет в красный плащ на тюленьем меху, какие обычно носили андрадские купцы. Не взглянув на Геда, он спросил зычным голосом:

— Погоду делать умеешь, мальчик?

— Нет.

— А вызывать волшебный ветер?

Геду пришлось признаться, что и этого он не умеет, и капитан, потеряв к нему всякий интерес, сказал, чтобы он сам выбрал место и не путался под ногами, а сидел смирно.

Тут же на борт начали подниматься гребцы. Еще до наступления ночи судну следовало отойти от причала и стать на рейде, а незадолго до рассвета, с началом отлива, тронуться в путь. Казалось, на корабле не существует такого места, где Гед никому бы не мешал, поэтому пришлось ему в конце концов взобраться на тюки какого-то груза, укрытого шкурами и привязанного к палубе крепкими канатами в кормовой части судна. Взобравшись на тюки и вцепившись покрепче в канаты, Гед наблюдал за происходящим вокруг. С причала на борт перепрыгивали гребцы — все дюжие мужчины с огромными ручищами. Грузчики с грохотом, похожим на рокотание грома, вкатывали по сходням бочки с водой и укладывали их под гребные скамьи. Добротно выстроенный корабль все ниже и ниже оседал под тяжестью груза и тем не менее как бы пританцовывал на месте, покачиваясь на прибрежных волнах, словно ему не терпелось поскорее пуститься в плавание. Потом рулевой занял свое место справа от ахтерштевня и глянул на капитана, который стоял на дощатом настиле возле носа корабля, где изогнутый кверху киль заканчивался вырезанным из дерева Древним Змеем Андрад. Капитан отдал команду, «Тень» отвязали от причала, и два гребных баркаса-буксира потащили ее от берега. Затем капитан рявкнул:

— Открыть порты!

Со скрипом выдвинулись наружу огромные весла, по пятнадцать с каждого борта. Гребцы согнули крепкие спины, а какой-то парнишка, стоявший рядом с капитаном, ударил в барабан. Легко, как чайка, парящая в воздухе, корабль тронулся с места, а гомон и сумятица города неожиданно остались где-то позади. Они скользили по молчаливым водам бухты, а за ними возвышался пик Горы, которая, казалось, нависала над морем. Дойдя до бухточки с подветренной стороны южной Броневой Скалы, они бросили якорь и встали на ночь.

В экипаже судна было человек семьдесят, некоторые совсем мальчишки, не старше Геда, хотя и успевшие уже совершить Переход в Возмужание. Молодые матросы подозвали его к себе и поделились с ним едой и питьем. Они отнеслись к нему весьма дружелюбно, хотя и подпускали в его адрес грубоватые шуточки и поддразнивания, называя его козопасом за гонтийское происхождение. Впрочем, дальше этого в своих издевках матросы не заходили. Он был достаточно высок и силен, чтобы сойти за пятнадцатилетнего, и достаточно сметлив, чтобы ответить острословам той же монетой. Его быстро признали за своего, и Гед работал наравне со всеми, постигая матросское ремесло. Капитану это понравилось, так как праздным пассажирам на борту не было места.

Честно говоря, даже экипажу на беспалубной галере, до отказа забитой снаряжением и грузом, не хватало места, и каждый устраивался, как мог. Но что значили для Геда удобства? На ночь он нашел