Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов

— Уяк!.. Уяк!.. — вздыхал Валера, высовываясь из «дота» и паля в бегущих к судну палицаев.

Грюнлау вел огонь короткими очередями, после каждой уточняя наводку. Он старался подстрелить в первую очередь колесничих — форораки, оставшиеся без управления, тут же вцеплялись в ближайшего человека.

А вот волшебники даже не почесались. Как стояли во весь рост, беседуя о всякой ерунде, так и продолжили стоять. И моментально поплатились — воины, помнящие приказ начальства, буквально осыпали их градом стрел. Бальтазар стал похож на подушечку для булавок, Мельхиор… у Мельхиора они даже не поцарапали кожу.

— Какое нахальство! — фальцетом воскликнул старый китаец, вытаскивая из живота стрелу. Крови не вытекло ни капли — только струйка черного газа. — Я покажу вам, как… а-а-а-а-а-а-а-а!!!

С его пальцев сорвались огненные ливни. Такие мощные, что Бальтазар не удержался и замахал руками в стороны. Грюнлау едва успел пригнуться, и тут же помчался прочь — магический огонь расплавил значительный кусок фальшборта.

Валера пронесся короткими перебежками к взбесившемуся волшебнику, бросился ему в ноги и схватил поперек туловища. Тощий старик почти ничего не весил — могучий телохранитель без особого затруднения поднял его, как ребенка, и крепко сжал оба запястья. Огненные ливни продолжали хлестать — теперь по косой дуге прямо в океан.

— Огонь! — приказал Грюнлау. — Огонь волшебником! По врагу — пли!!!

Валера ухмыльнулся, перехватил Бальтазара поудобнее и вытянул его руки по направлению к нападающим. Два десятка палицаев, уже примеривающихся перемахнуть на палубу, превратились в ходячие и орущие факелы. Бальтазар тоже орал, требуя немедленно поставить его на ноги.

— Я забыл, как остановить это заклинание! — жалобно крикнул он. — Забыл!

— Ну и не вспоминай пока, — сдвинул его правее Валера.

Живой огнемет в его руках продолжал вопить и вырываться, но действовал очень эффективно. Стало светло, как днем — море огня, выплеснутое Бальтазаром, подожгло несколько складов. Сам пирс тоже загорелся.

— Какая забавная игра! — обрадовался Мельхиор, перемахивая через борт.

— Стой, безумный alte mann!!! — крикнул Грюнлау, торопливо меняя магазин.

Уцелевшие палицаи и подоспевшие им на помощь шотелиды (стрелы в колчанах почти закончились), с большим энтузиазмом приняли дряхлого йога. На него набросились со всех сторон и начали дубасить и рубить. К превеликому удивлению бойцов, великолепные шотелы не смогли даже оцарапать этого сумасшедшего старца. Его смяли массой и повалили. Ни Валера с волшебником наперевес, ни Грюнлау не стреляли в ту сторону — боялись повредить Мельхиору. Хотя могли бы уже убедиться, что йогу высшего ранга не повредит даже ядерный взрыв.

— Ай, ай, мой радикулит! — закряхтел старик. — Ай, ай, спину ломит! Кто-нибудь… ой, спасибо!

Кто-то из палицаев действительно со всей силы саданул Мельхиора по позвоночнику. И старикан тут же поднялся, без особого напряжения раскидав окруживших его воинов. Он схватил какого-то шотелида за руку и завертел его над головой — словно ребенок плюшевого мишку. Воин, весящий раза в полтора больше этого старика, завопил от ужаса.

Воины шарахнулись прочь. Вокруг старого колдуна почти мгновенно образовалось пустое пространство. И в этом пространстве раздался ужасный взрыв — притаившийся в тени Стаза тихо произнес Имя Огненной Смерти. Самое мощное Имя из всех, выученных им за всю жизнь. Колдун осел на землю, хрипло дыша и держась за сердце — это заклятие истощило его до предела.

В небеса взметнулись клубы дыма. Воздушная волна расшвыряла шотелидов и палицаев — кое-кто погиб. «Чайка» покачнулась, Грюнлау не удержался на ногах и упал, уронив шмайссер. Валера удержался с большим трудом, но Бальтазара в его руках повело в сторону, и он поджег небольшую баржу.

— Немедленно поставь меня, молокосос! — взревел старик. — У меня руки затекли и спину ломит!

Дымовое облако рассеялось, и в нем обнаружился донельзя удивленный Мельхиор — целый и невредимый, только очень грязный. Воины в ужасе бросились врассыпную.

— Не убегайте, я ваш друг! — обиделся Мельхиор, швыряя в одного из них булыжник. Палицай упал замертво.

Командир шотелидов, единственный сумевший сохранить целую колесницу, промчался по пирсу, собирая уцелевших воинов в подобие боевого порядка. Больше трети его рати уже лежали мертвыми или тяжелоранеными — сожженные Бальтазаром, продырявленные Грюнлау, покалеченные Мельхиором. Но оставалось еще вполне порядочно. Он торопливо вызвал из рядов (немоту Стаза с него давно снял) лучников, сохранивших часть стрел, и дал команду сосредоточить огонь на Валере с Бальтазаром. Большая часть снарядов ушла в «молоко» или бесславно превратилась в пепел еще на подлете, но одна стрела все-таки угодила в цель. Валера в последний момент дернулся, загораживаясь Бальтазаром — он уже убедился, что этому сумасшедшему старику такие пустяки нипочем. Однако результат получился не очень удачным — от боли волшебник таки вспомнил, как остановить огнемечущие чары.

И остановил.

— Твою мать, сайгак, стреляй, стреляй!!! — бешено затряс старика Валера. — Патроны кончились?!!

— Я требую проявлять ко мне уважение… — вяло пробормотал Бальтазар.

Телохранитель раздраженно отшвырнул его в сторону, едва не проломив палубу, и бросился навзничь — стрелы продолжали свистать.

Шмайссер Грюнлау тоже огрызался довольно редко — немец зарядил уже предпоследний магазин. Теперь он очень тщательно прицеливался, прежде чем выпустить новую очередь.

Двое из шотелидов все-таки перепрыгнули через борт и, помня приказ Стазы, первым делом набросились на валяющегося Бальтазара. Шотелы свистнули в воздухе, ударяя по тощей морщинистой шее. То, что магам надо отрубать голову, воины хорошо знали

— Прекратите это! — возмутился старик, рефлекторно выбрасывая руки вперед. Шотелиды замерли, не закончив удара — их словно бы заморозили. — Не волнуйтесь, я сейчас сделаю вам освежающую клизму!

То, что произошло за этим, выглядело удивительно тошнотворно. Шотелиды дико закричали, выронили оружие, скорчились, держась за ягодицы, и начали биться в припадке. Через несколько секунд у них обоих попросту лопнули глаза, а изо рта, ушей, ноздрей и пустых глазниц хлынула кровь. Бальтазар удовлетворенно потер руки.

— Освежающая клизма никогда не подводит, — важно заметил он.

Мельхиор же продолжал весело играться с другим воином — он крутил его над головой, как игрушку йо-йо. Тот кричал… кричал… кричал… а потом у Мельхиора в руках осталась оторванная ладонь, а все остальное улетело в сторону гавани и с тихим плеском исчезло под водой.