Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов

— И то верно… — согласился Петрович, сердито глядя на узенькую амбразуру. — Ладно, тогда я к Иванычу полетел — буду держать наблюдение. А ты тут… давай… Справишься?

— Лети, лети! — отвернулась Стефания. — Что же тут за слон такой поработал…

Полторы сотни чернокожих бойцов угрюмо маршировали по скупо освещенным улицам Наранно. Тишину нарушали только звуки шагов и злобное карканье форораков. Два десятка шотелидов и колдун ехали в колесницах.

Шотелиды и палицаи посматривали друг на друга с недоверием и злобой — им совсем не хотелось сражаться бок о бок. Шотелиды считали палицаев быдлом и отребьем, место коим только на Красной Колеснице. Палицаи же называли шотелидов заносчивыми кретинами, постоянно машущими своими кривыми саблями.

— Переговоров не вести, ртов не открывать, — инструктировал бойцов Шуа’лай Стаза. — Убить всех. Веревки не забыли? Хорошо. С белым кораблем обращаться бережно — если хоть что-нибудь сломаете, скормлю вас всех змеелюдям.

Стазе тоже захотелось получить в собственность многострадальную «Чайку» — на этом судне он мог сбежать подальше от надоевшей Юберии. Подумать только — большой корабль, который может приводить в движение один человек! Для Кромаку такое казалось невозможным, невероятным.

Колдун незаметно натянул вожжи, притормаживая своего форорака — ему совсем не хотелось принимать на себя первые удары. Нет уж, пусть Безумные Волхвы истребляют этих бесполезных вояк — им так или иначе сегодня погибать. А он будет спокойно колдовать из-за их спин.

— Луки приготовить! — вполголоса приказал командир шотелидов. — Щиты убрать на спину! Палицаи — выдвинуться вперед!

— Почему мы вперед? — прошипел командир палицаев. — Мы не хотим погибать, пока вы будете отсиживаться сзади!

— Потому что у нас есть луки, а у вас нет, не знающий мяса [81]!

Палицай заворчал, но уступил — с такой логикой спорить было трудно. Этот парень не слишком-то разбирался в военном деле, но уж такие-то простые вещи он знал.

— Построиться в шеренгу! — приказал командир, выводя отряды на пристань.

Он хлестнул своего форорака, объезжая ряды бойцов и убеждаясь, что все стоят правильно. Его взгляд упал на приотставшего Стазу, и губы невольно изогнулись в кривой усмешке. Правда, шотелид неверно понял мотивы колдуна — он решил, что владыка заклинаний банально перетрусил. Ему и в голову не пришло, что Стаза задумал сформировать своеобразный «заградотряд» из одного человека.

— Колесничие, занять позиции в центре и на флангах! — приказал командир. — Лучники, натянуть тетиву! Приготовиться дать залп! Сосредоточить огонь на колдунах! Палицаи, стоять, не шевелиться!

Он подъехал к колеснице Стазы и тихо спросил:

— Сколько там воинов? Больше полуроты?

— Полуроты? — скривился Стаза. — Нет, полагаю, там всего два или три бойца.

— Что?!! — взревел командир. — Ты привел нас сюда в таком количестве, чтобы сража…

— Лдушшарат! — выкрикнул Имя Немоты колдун.

Командир замолчал, в ужасе тараща глаза. Язык отказывался повиноваться, изо рта не вырывалось ни звука.

— Я могу убить тебя движением пальца, — шепнул Стаза. — А там таких, как я, двое. И кто знает, какие еще у них сюрпризы? Я боюсь другого — что даже такого количества окажется недостаточно…

Грюнлау и Валера стояли на причале, охраняя трап. «Чайка» стояла под парами, готовая в любой момент отдать швартовы. Дожидались одного — прибытия освобожденных пленников.

Колобков с большим удовольствием доставил бы их обратно так же, как Стефанию — на «Амацумаре». К сожалению, робоскаф все-таки рассчитывался только на одного седока, на нем просто-напросто не было пассажирских мест. Петр Иванович вообще предпочел бы взять Валеру или Грюнлау, но эти двое попросту не смогли бы удержаться на этой штуковине.

Впрочем, проползти по гладкой стене или протиснуться в амбразуру они бы тоже не смогли.

Поэтому «Чайка» до сих пор пребывала в гавани. Швартовный трос держался на одном честном слове — оставили один только узелок, который можно было сдернуть просто резким рывком судна. Фабьев сидел в рубке с кружкой горячего какао и внимательно осматривал все вокруг в бинокль. Чертанов же сидел на связном пункте, контролируя всех участников операции. А вот жену и детей Колобкова заперли в каюте и строго приказали не высовывать носа — ночь обещала быть жаркой.

Зато оставшихся волшебников, наоборот, вытащили наружу и поставили вместо пугал. Эти старые пердуны при большой необходимости все еще могли устроить такой фейерверк, что не спасет никакая армия. Жаль, конечно, что этот процесс не удавалось проконтролировать, но невозможно получить сразу все.

— По-моему, здесь чего-то не хватает, — задумчиво сказал Бальтазар, сморкаясь в воду.

— Э-э-э… соленых орешков?

— Нет…

— Чаю?

— Нет…

— Варенья?

— Да нет, старый идиот! Почему тебе вечно приходят в голову всякие глупости? Здесь не хватает… я уже забыл. Из-за тебя забыл.

— О чем?

— Что о чем?

Они еще немного постояли, глядя на соплю Бальтазара, вальяжно уплывающую в океан, а потом Мельхиор начал озираться по сторонам.

— Тебе не кажется, что нас было больше?

— Кого это «нас»? — брюзгливо переспросил Бальтазар. — Нет никаких «нас» — есть только я и все остальные.

— Э-э-э?… Но ведь был же еще и этот… ну, такой, с бородой, он еще все время похрапывал.

— Да, что-то такое вспоминается. И где он?

— Это я у тебя спрашиваю.

— Где этот тип? — не слушал его Бальтазар. — Я отлично помню, он должен мне деньги! Не помню, сколько, но должен!

— Такое впечатление, что тебе все должны деньги.

— Да. Ты тоже мне должен. Отдавай!

— А у меня нету… — растерянно охлопал передник Мельхиор.

И в этот момент тишина взорвалась криками.

Грюнлау и Валера резко схватились за оружие — из-за склада вылетали колесницы, запряженные форораками. В кромешной мгле засвистели стрелы. Оба охранника, не сговариваясь, бросились на «Чайку», под защиту фальшборта.

— Отходим, отходим, шкипер, делай отплытие! — закричал немец, на миг высунувшись из-за укрытия и дав короткую очередь по нападающим. — Валера, убирай сходня! Schnell, schnell!

— Суиллиастир!!! — донеслось из темноты.

Дизель яростно взревел — «Чайка» попыталась отойти. Но у нее ничего не вышло — она словно приросла к пирсу корнями. В рубке бесновался Фабьев, не понимая, что происходит, но все без толку — Имя Водяного Клея, произнесенное Стазой, действовало безупречно.

— Уяк!.. Уяк!.. — вздыхал Валера, высовываясь из «дота» и паля в бегущих к судну палицаев.