Ярость огня - Розария Мунда

Письмо гласило:

«Наездники смирения отслужили свой срок. Взять всех под стражу на рассвете».

Возможно, я должен был удивиться. Но вместо этого у меня создалось впечатление, что этого приказа я ждал всю свою жизнь.

Я сложил письмо и запечатал его. Когда повернулся, чтобы отвесить поклон, я встретился с ее взглядом.

Ее лицо ничего не выражало.

Знает ли она, что я умею читать?

Возможно, это было чем-то вроде помощи от дочери басселианского Божественного Короля крепостному, что казалось маловероятным?

Или, может, она была более жестокой, чем Иксион, раз показывала мне ордер на собственный арест?

Или она была настолько извращена, что прикидывалась, будто не знает, что я умею читать…

Но сейчас не было времени гадать.

Покинув ее покои, я сорвался на бег.

ЛИ

Мы с Энни вместе отправились на Бесплодные Дюны, чтобы дождаться Гриффа: фальшивый намордник и амфора Алетеи были завернуты в одеяло и уложены в седельную сумку вместе с хворостом для костра. Когда я спросил, поедет ли Пауэр, Энни поджала губы.

– Нет, – ответила она. – Не думаю.

Во впадине между двумя дюнами, с защищенной от ветра стороны и свободной от снега, мы сложили поленья, и Аэла разожгла огонь. Здесь, в укрытии недалеко от моря, было достаточно тепло, чтобы Аэла смогла вспыхнуть. Энни бросила на песок одеяло, на который мы сели в ожидании Гриффа, а Аэла и Пэллор свернулись рядом с нами. Энни рассеянно почесала Аэлу за рогами, а после потянулась к седельной сумке, прикрепленной к спине Аэлы.

– У меня есть кое-что для тебя.

Она вытянула руку, и когда я узнал вещь, лежащую на ее ладони, у меня сжалось горло.

– Я нашла его в той комнате возле амфоры. Я хочу, чтобы он был у тебя. Ты вернул мне мамино ожерелье, и я хотела отплатить тебе тем же.

То, что у нее хватило сил сделать вид, что это было равноценно, заставило меня содрогнуться от стыда. Ожерелье принадлежало ее матери, которую моя семья оставила голодать, в то время как это – кинжал человека, что отнял у них все. И не стоило даже забывать о том, как я разочаровывал ее последнее время.

– Энни…

Она, обхватив ладонями мое лицо, притянула меня ближе к себе.

– Я знаю, что тебе было нелегко после поединка с Джулией. После… после приюта. Ты так старался не быть похожим на своего отца, был так прекрасен в этом стремлении, каждый раз отрекаясь от своих корней, когда тебя об этом просили. Я видела, как ты делаешь это, чувствовала всю твою боль, и мне кажется, с тебя хватит этого. – Ее голос окреп, а дыхание участилось. – Когда будешь смотреть на этот кинжал, я хочу, чтобы ты помнил, что он принадлежал отцу, который любил тебя. Чтобы ты помнил, что это я вернула его тебе.

Она нагнулась и вытянула старый нож из моего сапога. Ее лицо, прикрытое волосами, осунулось. Когда я продолжил сидеть неподвижно, сжимая в руке нож, который принадлежал моему отцу, она сама заменила его.

Я наклонился, взял ее ладони в свои и отчаянно сжал.

ГРИФФ

Мы со Спаркером приземлились в переулке за нашим домом. Ночь стояла темная, но Спаркер был еще темнее, и когда Агга вышла на крыльцо нашего дома и увидела его огромный силуэт, она пронзительно вскрикнула, но я тут же зажал ей рот.

– Агга, это Спаркер.

Агга отшатнулась, но я взял ее руку и поднес к Спаркеру, который опустил морду, чтобы обнюхать ее ладонь. Она протянула дрожащие пальцы вверх, чтобы провести по переносице, когда его большие янтарные глаза уставились на нее. Его хвост задергался от интереса и ударился о выступ крыши, сбивая солому. Позади нас медленно открылась дверь, и раздался голос Гарета, выкрикивающего имя Спаркера, но Агга резко захлопнула ее, удерживая сына внутри.

– Почему Спаркер здесь?

– Потому что пришло время.

Агга убрала руку с морды Спаркера и повернулась ко мне, затаив дыхание. Протесты Бекки и Гарета глухо доносились через дверь, в которую они изо всех сил барабанили кулаками.

– Мне нужно, чтобы ты сказала другим оруженосцам, что все кончено. Они придут за нами на рассвете.

Агга зажала рот рукой.

– Но если они собираются арестовать тебя, ты должен бежать, – прошептала она. – Уходи…

– У меня есть план получше.

Я улыбнулся, и Агга понуро опустила плечи, понимая, что я собирался делать.

– Скажи оруженосцам, что я вернусь до рассвета и привезу необходимое. Скажи им, чтобы ждали меня. И еще… есть кое-что, что мне нужно от тебя.

Выслушав меня, она умчалась в дом, и изумленные лица малышей тут же высунулись в приоткрытую дверь, но затем Агга появилась вновь и захлопнула ее под приглушенные крики разочарования. Я запихнул сверток, который она мне вручила, в седельную сумку Спаркера и обернулся, чтобы обнять на прощание сестру. Когда мы отстранились друг от друга, я двумя сложенными пальцами вывел у нее на лбу знак нашего клана, как мы делали раньше, нанося боевую раскраску вайдой. Агга вздохнула:

– Да хранит тебя Наг.

Мы со Спаркером скрылись за Башнями Моряка, когда я услышал позади себя горн. Звук разносился на многие мили вперед над морской гладью.

Поисковая группа. Меня потеряли.

ЛИ

Огромный грозовик Гриффа Гаресона приземлился на песок так жестко, что песок под нами вздрогнул. Он соскочил с его спины, с ходу обращаясь к нам:

– Сегодня. Это должно произойти сегодня. Пожалуйста, заклинаю вас драконами, скажите, что у вас есть…

Энни поднялась на ноги и протянула амфору:

– Вот, мы достали.

– Сколько необходимо на каждого…

Энни посмотрела на меня. Я без колебаний ответил:

– Это весьма сильный яд. Этого должно хватить на весь флот. Необходимо подмешать в корм.

– Да благословят вас святыни! – воскликнул Грифф, беря амфору. – Антигона, Ли, вы должны знать… бассилеанская принцесса там, на Новом Питосе. Со своим голиафаном.

Энни нахмурилась:

– Но на голиафанов претендуют только наследники мужского пола…

Грифф покачал головой, и глаза Энни расширились, когда мы оба поняла: больше нет.

– Нам пора уходить, – сказал Грифф. – Они ищут меня, нам нужно возвращаться…

Энни, вытащив фальшивый намордник, большим пальцем щелкнула защелкой. Ее драконий язык стал более плавным, чем когда я слышал его в последний раз. Она явно много практиковалась. Но акцент остался таким же, как я помнил, – он сохранился за все те годы, что я провел, слушая, как она учит мой родной язык, – прекрасным.

– Но сначала освободим Спаркера.

Грифф ошеломленно взглянул