Черная вдова - Анатолий Безуглов

По дороге назад Вета Владимировна явно была обескуражена находкой картин Решилина, от которых он сам якобы отрекся. А оперуполномоченного уголовного розыска занимало другое: не давала покоя связка ключей, которые он видел в руках Ольги Несторовны.

Озарение пришло в Москве, когда он уже добрался до своей гостиницы. Ян Арнольдович тут же позвонил в Южноморск. Поначалу он рассказал Чикурову о посещении родственников художника и о том, что на даче никто, кажется, подпольно не живет.

- Кажется или точно не живет? - спросил руководитель следственно-оперативной группы.

- Емельян Несторович с радостью бы выдал этого глухонемого Тимофея Карповича, - сказал Латынис.

- Еще что у вас?

- Помните, Игорь Андреевич, у неизвестного с огнестрельной раной на голове, которого водолазы нашли в море, была в кармане связка ключей...

- Да, вещдок хранится у меня в сейфе, - подтвердил Чикуров, и в голосе его послышалось настороженность.

- Так вот, точно такая же связка имеется у сестры Феодота Несторовича Решилина, - сообщил майор. - Я хочу сказать, что это ключи от решилинской дачи.

На том конце провода воцарилось молчание. Латынис подумал, что их разъединили, и крикнул:

- Алло, алло! Игорь Андреевич!..

- Да слышу я, слышу, - откликнулся Чикуров. - Понимаете, Ян Арнольдович, перевариваю...

- И что?

- Лихо получается! Видите ли, удалось идентифицировать этого самого застреленного. Ответ пришел из МВД СССР: отпечатки пальцев утопленника с пулевым ранением соответствуют отпечаткам пальчиков некоего Пузанкова, который отбывал наказание в колонии по статье 144 и освободился четырнадцать лет назад...

- Фю-ить! - присвистнул Латынис. - Действительно закручено!

- Но Пузанков не глухонемой... Короче, проведите как можно скорее опознание и допросите сестру и брата Решилиных.

- Теперь уже завтра...

Напоследок Чикуров проинструктировал майора, что ему следовало узнать у Ольги и Емельяна.

Назавтра Латынис произвел опознание. В райотдел внутренних дел сначала вызвали Емельяна Решилина. Среди предъявленных ему фотографий он сразу указал на одну, сделанную с убитого под Южноморском незнакомца. Это действительно был Тимофей Карпович, проживавший до этого на даче художника. Однако сообщить подробности, кто он, как попал к Феодоту Несторовичу и чем на самом деле занимался, Емельян Решилин не мог. По его словам, он навещал знаменитого родственника очень редко. И вообще отношения между двумя братьями были далеко не идеальные.

После допроса Емельяна Решилина пригласили Ольгу Несторовну, доставленную в РОВД.

Увидев в числе пяти разных фотографию, сделанную с покойного Тимофея Карповича, Решилина окаменела.

- Узнаете? - спросил майор.

- Господи! - сестра художника медленно перекрестилась дрожащей рукой. - И его, сердешного, бог прибрал? Пошто?..

Она вытерла кончиком черного платка набежавшую слезу и прерывающимся голосом произнесла:

- Он это, товарищ майор, Тимофей Карпович Пузанков...

Оформив опознание протоколом, Латынис приступил к допросу. Ждал, что Решилина будет откровенной, ан нет, Ольга Несторовна замкнулась наглухо, отвечала односложно, каждое слово приходилось буквально вытаскивать из нее, повторяя одни и те же вопросы по нескольку раз.

Сколько жил на даче у Решилина Пузанков, она якобы не знала. Феодот Несторович пригласил ее приехать и взять заботы о его доме на себя шесть лет назад, когда он обзавелся дачей на берегу водохранилища. А Пузанков уже жил там, помогал по хозяйству, исполнял обязанности сторожа, истопника, а также следил за автомобилем. Ольга Несторовна утверждала, что прошлое Пузанкова ей неизвестно. Когда Латынис сообщил ей, что Тимофей Карпович вовсе не глухонемой, та выразила крайнее удивление, так как прежде была абсолютно уверена, что "бог его обидел". Майор рассказал Решилиной и о том, что Пузанков грабитель. Но это не произвело на женщину никакого впечатления.

- Я ничего про такие дела не знаю и знать не хочу. Меня это не касается, - твердо заявила Решилина.

- Еще один вопрос, Ольга Несторовна, - сказал оперуполномоченный уголовного розыска. - Утверждают, что вы и Пузанков находились в близких отношениях. Так ли это?

- А вы, товарищ майор, побольше Емельяна слушайте, - криво усмехнулась Решилина. - Он вам такого напоет. Небось убедились вчера, какой это злобный человек! Аспид!

- Не только Емельян Несторович. Соседи тоже...

- Какие еще соседи? - Решилина бросила на майора сердитый взгляд. - Не этот ли слептырь, генеральский папаша? Так он ведь даже на даче ни разу у нас не был. И потом, разве кто-нибудь застал нас в постели? - Ольга Несторовна истово перекрестилась. - Прости меня, господи, за такие слова!

Как говорится, крыть майору было нечем. Он так и не мог решить, правду говорила сестра художника или же прикидывалась, ловко прикрываясь религиозностью. Во всяком случае - орешком она оказалась крепким.

После допроса Решилиной Латынис беседовал с участковым инспектором. Разговор был еще более неприятным, чем вчера: прошляпил матерого уголовника, который жил преспокойненько на его участке столько лет!

Затем майор поехал в Москву. Снег прекратился, стоял легкий морозец. Столицу украшали к ноябрьским праздникам. Глядя на транспаранты, кумачовые флаги и разноцветные гирлянды, перекрывающие центральные улицы, Ян Арнольдович подумал, что ему вовсе не до фанфар: следствию по делу не видно конца и края.

У Чикурова и Кичатова настроение было тоже отнюдь не предпраздничное. Они сидели в южноморском горуправлении внутренних дел и обсуждали сообщение Латыниса.

Еще раньше для удобства и наглядности следователи составили карту-схему, на которой были обозначены установленные и пока еще не опознанные "действующие лица" трагедии в устье Чернушки, их связи, взаимоотношения, которые уточнялись по мере обнаружения новых сведений и фактов.

- Пузанков Тимофей Карпович, - заполнил круг, отведенный покойному с огнестрельной раной, Чикуров. - В нашу схему он вносит любопытные коррективы... Смотрите, он чем-то связан с Решилиным. Во всяком случае жил у него на даче шесть лет!

- Это - по крайней мере! - многозначительно поднял вверх палец Кичатов. - Может, он находился при художнике значительно раньше, чем приехала на дачу Ольга Несторовна.

- Это вы хорошо сказали: находился при Решилине, - заметил Чикуров. Интересно, что их связывало? Только ли то, что Феодоту Несторовичу нужен был в доме расторопный лакей и притом мастер на все руки? Знал ли Решилин, что Пузанков только притворяется глухонемым? И, самое главное, известно ли было хозяину дачи, что он дал кров преступнику?

- Да, Игорь Андреевич, - вздохнул подполковник. - Дать ответы на эти вопросы будет нелегко. Пузанков мертв. Решилин тоже...

- А ответить надо. Почему стреляли в Пузанкова? Кто? Связано ли это с ограблением сберкассы?

В комнату заглянул Жур:

- Разрешите?

- Конечно! - в один голос обрадованно произнесли следователи и, когда он вошел, набросились на капитана с вопросами: давно ли прилетел, что в Алма-Ате?

- Прямо из аэропорта, - сказал Жур. - А в Алма-Ате порядок! Погода, правда, неважная, но город мне понравился, очень красивый и своеобразный.

- Трешникова разыскали? - спросил Чикуров.

- Разыскал. Бедный малый чуть не заработал воспаление легких. Знаете, где он прятался? В домике на садовом участке своего деда. Холод зверский! Как Трешников провел там почти неделю - уму непостижимо! Другой бы окочурился...

- А с чего он прятался? - поинтересовался подполковник.

- Хоть и здоровый парень, а трусоват... Впрочем, было чего испугаться, - вздохнул капитан. - Короче, он вам сам исповедуется. В коридоре сидит. Разрешите привести?

- Разумеется, - нетерпеливо сказал Чикуров.

Жур поднялся, направился к двери.

- Да, Игорь Андреевич, давить на него не надо, - посоветовал капитан. - Он мне в самолете всю свою жизнь поведал. По-моему, парень неплохой.

- Разберемся, Виктор Павлович, - улыбнулся руководитель следственно-оперативной группы.

Входя в кабинет, Валентин Трешников чуть пригнулся, чтобы не задеть притолоку двери. Лицо у него было прямодушное, хотя он явно чего-то боялся. Инструктор по физкультуре держал в руках носовой платок, которым поминутно вытирал покрасневший нос. Парень был простужен.

- Что же это вы, Валентин, прятались в холодном домике? - спросил Чикуров, списав с его паспорта данные в бланк протокола допроса. - Аж в горы забились...

- Что и говорить, товарищ следователь, дурак я дураком! - тяжело вздохнул Трешников. - Надо было сразу прийти в милицию. А то столько приключений получил на свою голову - страшно подумать! Как расхлебаю все это, не представляю. И еще поверите вы или нет... - Он с надеждой посмотрел на Чикурова.

- Если правду выложите, поверим, - сказал следователь.

- А мне нет смысла врать, честное слово!