Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тогда работал вместе с моим братом Зевом, Хаимом Шерманом и Шмарьягу Гузом на лесопилке в Довжице, делал деревянные опоры и деревянные шпалы для железнодорожных рельсов. А потом моя невестка, Этель Финкель, приехала с ребенком на руках 19 элула 5701 (1942) года и крикнула, что город окружен полицией и гестапо, а некоторые были застрелены при попытке бегства через забор Пороцкого. Мы попытались бежать в направлении старой церкви, через старое кладбище, но нас обстреляли. Мы вернулись назад. Мы снова попытались перейти через Людову улицу, но и здесь нас сильно обстреляли. Мы прошли по всей длине Торговой улицы. Здесь украинский полицай попытался остановить нас, направив к месту работы. Мы с радостью пошли, потому что оттуда мы побежали в лес в сторону Конинска, к дому Ясентия Словика.
Словик был известен как человек религиозный, доброжелательный, хорошо относящийся к евреям. Его дом находился рядом с принадлежавшим ему участком леса. Его сын Казимеж в немецкий период был лесником и вел себя так же, как его отец, подвергая свою жизнь опасности ради спасения евреев. Следовательно, все бежавшие инстинктивно, не говоря друг с другом, чувствовали, что убежище можно найти у Словика. И неудивительно, что в первые дни после бойни в лесу возле его дома собралось около сотни человек, и те, кто добрался до его дома, выжили и позже организовались в семейный лагерь или присоединились к боевому подразделению. Я пробыл у Словика всего один день; он любезно принял нас, накормил и рассказал о нескольких евреях, которые прятались в разных концах леса.
В тот же вечер мы, четверо мужчин, отправились в направлении торговцев конской сбруей в Лесовом. Мы добрались до дома семьи Сурма – семи братьев, самым старшим из которых был Франек. Франек накормил нас досыта и подарил револьвер и 15 патронов, несмотря на то что Шмарьягу Гуз, один из нашей четверки, в прошлом вел себя по отношению к нему не очень хорошо. Шмарьягу снял свое обручальное кольцо и протянул его Франеку. Тот отказался взять кольцо, но Шмарьягу настаивал.
Мы пошли к польскому сапожнику Пухтовскому в Луков. Мы попросили его помочь нам вывезти евреев из Маневичей. Это было в среду, 20 элула. Сапожник согласился и даже сообщил нам, что у него прячутся две еврейские сестры, Двора и Дина Зильберштейн. Они сразу же присоединились к нам, и мы вернулись в лес к Словику. Словик пошел проверить возможность спасения других евреев, и действительно, он привез в телеге, покрытой сеном, Райзел Гуз, жену Шмарьягу, и двух их детей, Итку и Якова. Они прятались у Климчака, и Словик с его помощью забрал их.
Сила оружия
Средством выживания в борьбе с убийцами евреев было оружие; невозможно недооценить важность наличия у евреев оружия в период холокоста. Несчастный еврей был приговорен к смерти, но с оружием в руках он твердо стоял на ногах и сохранял достойное лицо – свое и своего народа.
У моей группы были пистолет и польская винтовка. С этим заряженным оружием мы прибыли в деревню Собещицы, чтобы раздобыть еды. Мы постучали в дверь крестьянина, и перед нами появилось несколько украинцев с топорами в руках. Увидев в наших руках оружие, они опустили топоры, заявив, что приняли нас за евреев. Эти неевреи не могли себе представить евреев с оружием. Мы во всем были похожи на украинцев. «А что бы вы сделали, если бы здесь появились евреи?» – спросили мы. И ответ был таков: то же самое, что сделали с семьей Бриль, с тремя ее членами. «Три украинца сдали их полиции и в обмен получили 30 килограммов соли!» Мы вывели неевреев на улицу, отобрали у них топоры и, используя наше оружие в качестве угрозы, узнали у них адреса тех, кто обменял евреев на соль. Мы приказали им вырыть яму, расстреляли их и бросили в нее. С большими усилиями мы поймали и тех, кто получал соль, и их тоже расстреляли. Мы подожгли дом одного из них, огонь распространился по деревне, зазвонили церковные колокола. Новость быстро распространилась: «Евреи мстят за кровь своих братьев!» И в итоге наши действия отпугнули «охотников за евреями».
У нас были польские друзья, явно настроенные против немцев. К ним присоединились и молодые украинцы. Мы встречались с некоторыми из них и объясняли им, что в настоящее время немцы с помощью славян ликвидируют евреев, но после евреев они поработят и ликвидируют и славян. Мы говорили об общем враге – проклятых немцах и их пособниках.
Убедив их, мы получили польскую винтовку и 30 патронов. Я потренировался с винтовкой и понял, что готов ее использовать. Первая возможность представилась сразу же: около десяти украинских полицаев под командованием немецкого сержанта заняли территорию на перекрестке дорог между городком Польская Гора и Конинском. Мы шли через этот район и вдруг услышали: «Стоять! Не двигаться!» Рота бежала, а я остался с заряженной винтовкой, спрятанной в укрытии. Я выстрелил в полицая, Ваську Зарука, которого давно знал. Он был ранен в колено и закричал: «Спасите!» Полицаи покинули район и взяли лошадь и телегу, чтобы отвезти раненых на лечение.
В снежной яме
Семья беженцев с оккупированной территории Польши, два брата и две сестры, жила у моего дяди Иосифа Мерина в Маневичах. Во время первой акции они схватили старшего брата, Цви, и били его до тех пор, пока он не захлебнулся кровью. К счастью для него, его отпустили. Во время второй акции Цви удалось убежать в лес. Сестра Цви, Ханаке, уже стояла голая в яме, готовая к расстрелу, но в последнюю секунду немец сказал ей бежать. Она схватила платье
