Маленький Принц - My.Self. Harmony.

– Что?

– Понимаешь, в том приюте живёт один мальчик… Ему всего пятнадцать, но он хромой, и ему просто не повезло в жизни.

– Как это?

– Его совсем никто не любит. Отец насиловал и избивал, мальчик выпрыгнул в окно и сломал ногу, мать вывезла его в приют, чтобы защитить, а потом там сменилось руководство на каких-то чудовищ, которые пытаются убить его всеми силами. Сегодня воспитательница его одногодок, с которыми он не живёт, пульнула в него нож. Он ранен, довольно серьёзно.

– О Господи… – вздохнула женщина.

– Да. Мам, мне нужно его оттуда вызволить.

– Как, Джимми?

– Вы с папой не могли бы… Усыновить его?

– Джеймс Александр Хэлман…! – женщина привстала.

– Он даже не будет с вами жить! Мне не дадут его оттуда вызволить самому. Вы даже его не увидите – он будет со мной.

– Боже, Джеймс… Зачем тебе этот хромой мальчик? Тебе о своей жизни позаботиться надо – у тебя даже девушки нет! После Корнелии ты так никого и не встретил.

– Мам, о чём ты? Какие девушки?..

– Значит, девушки тебя не интересуют, а какой-то мальчик…?

– Он погибнет, понимаешь?

– Сколько лет он там живёт?

– Почти десять.

– Вот десять лет прожил – ещё десять и проживёт.

– Мам… Он станет моральным уродом, как все там. Он хороший, он очень хороший, понимаешь? У него даже детства не было. Он не ходил по пятницам в зоопарк и не ел шоколадный пломбир, обнимая мишку.

– Ты умоляешь меня, как будто щенка из питомника пытаешься взять. Джимми… Ты понимаешь, что всё может оказаться совсем не так, как говорит тебе этот мальчик? Он просто давит на жалость.

– Давит на жалость? Мам, я видел своими глазами, как его пытались избить, как работает с ними их воспитатель, что у него локоть порезан, в конце концов там есть свидетель того, что всё, что я говорю – чистейшая правда! – продолжал напирать Джеймс, позабыв о чае.

– Даже если так… Не забывай, пожалуйста, что у нас с отцом не миллионы фунтов в швейцарских банках, что нам ещё надо вас с братом как-то поставить на ноги, потому что ни у него, ни у тебя нет нормальной работы…

– У него есть работа – он компы взламывает! У меня есть работа – я вдалбливаю в головы детей, что такое хорошо, а что такое плохо!

– Джеймс… – она приподняла бровь.

– Мам…

– Ты понимаешь, что он человек в конце концов? Мы будем в ответе за его жизнь, нужно будет отправить его в школу, в университет… Мы точно не готовы через это ещё раз пройти. Прости, Джеймс, но окончательный ответ – нет.

– Мам…

– Джеймс, разговор окончен.

Он долго сверлил свою мать взглядом, но это не помогло. Однако миссис Хэлман была очень мудрой женщиной, поэтому точно знала, что её сын на этом не остановится, поэтому в её рукаве всегда был припасён козырь.

Глава 4. Помоги мне

Едва Джеймс успел выйти из душа после пробежки, как испугался не на шутку, увидев на крючке в коридоре красный плащ. Парень точно знал, что это значило… Одно и то же каждый раз, когда в его голове появлялась очередная безумная идея. Он поёжился и собрал влажные волосы нашедшейся невесть откуда китайской палочкой в нечто неряшливое и едва ли напоминавшее причёску. Ничего, утренние гости его и не таким могли лицезреть: он мог и не успеть помыться после занятий спортом и ходить в своём спортивном костюме или даже не выйти на пробежку, а предстать в таком виде, как будто всю ночь страстно занимался любовью с подушкой и одеялом. Хэлман прошёл на кухню и остановился в проходе, облокачиваясь на дверной косяк и скрещивая руки на груди.

– Доброе утро, Корнелия. Что ты здесь делаешь? – недовольно спросил брюнет, наблюдая за девушкой, разливавшей кипящую воду из чайника по чашкам.

– Твоя мама опять попросила меня провести с тобой воспитательную беседу, – довольно живо отозвалась она, несмотря на то, что встала буквально час назад.

– Понятно, – Джеймс цокнул языком, – Самая лучшая причина позвонить моей бывшей, выдернуть её из кровати…

– Не ворчи, – она развернулась и поставила поднос на стол, присаживаясь на один из стульев, кладя перед собой руки и скрещивая между собой пальцы, – Что случилось?

Корнелии Блашмур было столько же лет, сколько и Джимми. Они всю жизнь прожили в соседних домах, их родители хорошо общались, так что мальчику и девочке суждено было стать лучшими друзьями, почти на уровне «брат и сестра». Но в какой-то момент, в последнем классе школы, если говорить точнее, подобные чувства отошли на задний план и переросли в нечто более романтическое. Начались бессонные ночи, бесконечные телефонные разговоры, тошнотворно милые сообщения, прогулки под ручку, поцелуи под дождём… Кажется, всё было абсолютно идеально, почти как в сказке, но юноша и девушка в какой-то момент поняли, что… им не светит общее будущее, свадьба, дети, одна кровать на двоих. Они так и остались лучшими друзьями, но по привычке, когда миссис Хэлман нуждалась в голосе разума, чтобы выбить из её младшего сына дурь, Корнелии приходилось приезжать к своему бывшему возлюбленному и вразумлять его, используя все возможные доводы, подкреплённые цитатами из кодексов, поскольку она успела получить образование юриста.

Девушка была хороша собой: худенькая, среднего роста, бледная, с чувственными чертами лица, голубыми глазами в обрамлении чёрных ресниц… При этом с огненно-рыжей копной длинных вьющихся волос, всегда собранных в аккуратную причёску. Ещё у неё была большая грудь и задница, что делало Блашмур желанной для многих парней и нескольких подсудимых, которых ей приходилось защищать. Девушка относилась к такому «подарку природы» с иронией, но лишний раз старалась не особо выделять зону декольте или свои ягодицы, чтобы не привлекать излишнее внимание туда, куда ей было совсем не нужно. Несмотря на подобные ухищрения, она выглядела элегантно, как самая настоящая леди… Намного элегантнее, чем её бывший парень, стоявший сейчас в каких-то домашних штанах, мятой футболке и с бардаком на голове.

– Разве, мама ничего тебе не рассказала? – лениво спросил Джимми, присаживаясь за стол.

– Я едва ли смогла понять хоть что-то в потоке воплей и возмущений, – спокойно ответила девушка, отпив напиток из чашки, – Итак?

– Я попросил её усыновить одного парнишку. А она завелась и сказала своё строгое «Нет».

– Интересно. Может, ты начнёшь с самого начала, как принято, а не с конца, как ты хочешь? – Корнелия положила ногу на ногу.

– Зануда, – ухмыльнулся Джеймс, – Хорошо. Я устроился работать в детский дом воспитателем чуть меньше недели назад. В младшую группу. И случайно познакомился с одним мальчиком… Он никому там не нужен. Его только терзают все, кому не лень: бьют, обижают, воспитательница одна вообще нож метнула – у него теперь порез на локте нехилый. Я просто не хочу, чтобы он так и продолжал там гнить. Мне нужно его вызволить. Но… Видишь, мама отказала. Возможно, мне придётся вытаскивать его оттуда как-то самому, – брюнет нахмурился и тоже отпил из чашки, а потом поднялся со стула и пошёл искать сахар, – Тьфу, горько-то как… Ты совсем обо мне не заботишься, сестричка: запамятовала даже, что я не могу пить чай без сахара, потому что он противный.

– Джимми, ты понимаешь, что если ты усыновишь этого ребёнка, то не сможешь вот так просто от него избавиться, когда он тебе надоест? Это не игрушка. Это человек. Маленький, но человек. Тебе придётся воспитывать его, как своего собственного сына, – медленно проговорила рыжая, пока её собеседник перемешивал сахар в чае, ударяя ложкой по стенкам.

– Конечно, я это понимаю, – хмыкнул Джеймс и вытащил столовый прибор, – И я к этому готов. Но я его не то, что усыновляю… Я собираюсь быть его опекуном, а не приёмным отцом. Звучит это как-то паршиво.

– Сколько лет ребёнку?

– Пятнадцать, почти шестнадцать.

– Он… Даже уже и не ребёнок. Я думала, он совсем малыш, раз живёт в детской группе.

– Нет, – он помотал головой, – это ради его же безопасности.

– Но, насколько я поняла твою маму, он калека, верно?

– У него просто неправильно срослась нога много лет назад. Она не двигается в лодыжке и болит.

– И ты готов работать всю жизнь ему на лекарства? – фыркнула Блашмур.

– Да, готов, – упрямо парировал Хэлман, – Я найду ему врача, буду за ним ухаживать, что бы ни случилось…

– Понимаешь ли… – девушка вздохнула и постучала своими длинными перламутровыми ногтями по столу, – Ты не сможешь забрать мальчика себе. У тебя для этого должны быть жена, определённый доход, своя квартира… Откуда ты возьмёшь эти бумаги, которые смогли бы подтвердить хоть что-то из этого, если ты одинокий художник, живущий на съёмной квартире без гроша?

– Ты мне в этом поможешь, – он ткнул пальцем в её сторону.

– Я?! – переполошилась рыжая, прижав руки к груди, – Ты знаешь, что подделка бумаг карается уголовно…?