Пять поэм - Низами Гянджеви

Искендер заключает договор с вельможами Ирана,

беседует с Ферибурзом и узнает о правлении Дария

Искендер после разгрома иранского войска и гибели Дария захватывает несметные сокровища. Он призывает иранских вельмож и, не требуя от них службы, щедро одаривает их. Призвав убивших Дария, он отдает им обещанное денежное вознаграждение, но затем велит их с позором публично казнить как цареубийц… Искендер устраивает пир, призывает Ферибурза и спрашивает его, почему он не смог отговорить Дария от этой безумной войны. Ферибурз отвечает, что Дарий, в своей гордыне, не захотел слушать разумного совета. Затем Ферибурз обращается к Искендеру с мудрыми речами, призывает его к справедливости. Искендер отпускает его, щедро наградив. Иранские вельможи восхваляют Искендера и поносят тирана Дария, доведшего страну до упадка.

Искендер разрушает капища огня

Чародейство прекрасной Азар-Хумаюн

Ты услады и ласки, о кравчий, смеси В своей чаше и страстным ее поднеси! Не промедли, просить не заставь себя дважды, Ведь влюбленные ждут и сгорают от жажды. * * * Принеси свою руту. В дремоте весь мир. Руту сыпь на огонь! Да спасется эмир! По запретным путям дам идти я рассказу, И без руты боюсь я подвергнуться сглазу. Если будет вздыматься спасительный дым, Неподвластен я буду наветам пустым. Много темных бродяг в этой тайной ложбине. О беспечный! Ты также страшись их отныне. Не оставить ли дни? Так дела их страшны, Что от них заклинанья творить мы должны! Отойду — и с земною покончу игрою, Полный крови котел плотной крышкой закрою. * * * Изучающий древность в размерных строках Начертал о случившемся в дальних веках: Веру в пламя отвергли; оно угасало. И огню поклонявшихся больше не стало. Искендер повелел, чтоб с урочного дня Все иранцы забыли кумирни огня, Чтобы всюду восставили старую веру,— Ту, что светом была самому Искендеру, Чтоб имущество магов сожгли, чтобы в прах Обратили кумирни во всех городах. [383] В каждом капище, так было всюду в Иране, Надлежащих наставников зоркой охране Доверяли сокровища. Доступа к ним Никогда еще не было смертным другим. И бездетный богач, ждя загробной награды, Оставлял этим капищам все свои клады,— Бесполезными были они для страны, Хотя сотням сокровищниц были равны. Искендер, эти храмы разрушив, свободу Отдал кладам; он пролил их будто бы воду. Ведь когда он кумирни разрушил и срыл, В них сокровищниц полных не мало он вскрыл. Всех мужей, почитающих пламя, все время Окружало прельстительниц нежное племя. В день весенний Джемшида и в праздник Саде [384] Неуемный огонь прославляли везде, И разубранных девственниц гнали из дома, Чтобы страсти услада им стала знакома. И вдоль улиц, ладони в румянах воздев, Пробегала толпа опьяняющих дев. Чаши с хмелем вздымая, они, по уставу, Восклицали неистово магам во славу. Восклицанья из Зенда, и клики, и дым, Заслоняющий звезды навесом густым! Обольщающих дев были ласковы взгляды, И приманчива речь, и красивы наряды; Лишь лукавство одно было ведомо им. Чем смогли бы они заниматься иным? Эта — кудри взовьет, та — замрет в томном стоне, Эта — в пляску пойдет, та — заплещет в ладони. Ты взгляни — кипарисы со связкой цветов! Все они — кипарисы со связкой цветов! В светлый день, когда видели: небо умчало Старый год и пришло новых чисел начало, Все дома и все улицы были для всех Незапретным простором сердечных утех. Пировали везде, и меж звона и гула Злая смута росла из такого разгула. Но когда лишь одна жемчуговая нить Захотела собою весь мир осенить,— Прочь отпрянула смута: с единым владыкой Мир вернее пойдет по дороге великой. Ведь один венценосец желаннее ста: При избытке дождя не взрастет ни куста. Царь велел всем невестам, как им и пристало, Нравы магов отринув, надеть покрывало, [385] И чтоб нежный свой лик, как велось искони, Только матери с мужем являли они. Со скрижалей стерев волхвования слово, Он из винных подвалов всех магов сурово Изгонял. Нечестивую веру поправ, Он восставил и правду, и праведный нрав. И от пламени веры, что смертным предстало, У служивших Зердушту пыланья не стало. С той поры богатеи менялам-жрецам Оставлять не хотели сокровищ на храм, И красавцы, чьи щеки с гранатами схожи, Жарких дев увлекали на брачное ложе. Все кумирни наполнив лишь мраком густым И служивших огню разметавши, как дым, Царь велел, чтоб, вступив на благую дорогу, Все народы служили единому богу, Чтоб, склонясь к авраамовой вере [386], они Месяц с солнцем забыли на вечные дни. Раздавателю тронов досталась порфира, И погнал он коня по ристалищу мира. И победа над ним возносила венец, Нам поведал об этом великий певец [387]. Если ты захотел в изложении новом Слушать все, что явил он благим своим словом, Старый хлопок ты вынь из ушей, иль мой сказ Явит рваную ветошь, — не светлый атлас. От людей, обладающих разумом ясным, Я слыхал о пути Искендера прекрасном. Много хартий имел я, и ценный улов Я добыл из потока бесчисленных слов. Не одна надо мной проплывала година, Много разных листов я собрал воедино. Камни мудрости чтя выше тленных услад, Я хранилище создал, — в нем светится клад.