Я покорю Манхэттен - Джудит Крэнц

– Трус! – задыхаясь от обиды и боли, крикнула Мэкси.

Она попыталась как можно сильней ударить его в пах. Крякнув, он снова хлестнул ее по заднице, падая на кровать от резкого удара, пришедшегося по его колену. Схватив Рокко за волосы, Мэкси стала тянуть изо всех сил, пока он попытался найти точку опоры чтобы встряхнуть ее до хруста костей. Кое-как Мэкси в самый последний момент удалось вывернуться, прежде чем его пальцы успели вцепиться в ее плечи. Согнувшись почти как при нырянии с вышки, она обеими руками ухватила его за член. Рокко замер. Господи, сверкнуло у него в мозгу, да она же меня кастрирует!..

Ни тот ни другой не шевельнули ни одним мускулом, в молчании, прерываемом только учащенным дыханием, ожидая следующего шага.

Пауза явно затягивалась, и Рокко с отвращением осознал, что его член, зажатый, как тисками, руками Мэкси, начинает набухать, становясь все тверже и тверже. Поделать хоть что-нибудь с этой чертовой штуковиной Рокко уже не мог. Он попытался освободиться от ее рук, но хватка оказалась мертвой. Примерно через полминуты он уже не так энергично пытался высвободиться из плена ее рук, и стоило Мэкси почувствовать эту перемену, как она отпустила одну руку и расстегнула молнию на его ширинке. Пальцы другой руки несколько расслабились: теперь это была уже не хватка тюремного сторожа, а прикосновение женщины, то сжимавшей, то отпускавшей своего пленника – с той волнообразной последовательностью, которой Рокко никогда не мог противостоять.

– Сука, – прохрипел он.

– Заткнись, – прошептала она, начиная ласкать его член нежными, еле ощутимыми прикосновениями, в то время как пальцы другой руки, расстегнувшей молнию, мягко сжимали его мошонку.. Он сам яростно расстегнул пряжку на поясе и опустил брюки и эластичные плавки ниже колен, чтобы расширить для нее поле деятельности, но Мэкси продолжала заниматься исключительно его пенисом, не отвлекаясь на что-либо другое. Главное для нее было не дать ему сообразить, что происходит. А член – и это знает каждая женщина – думать не умеет. Ее пальцы чувствовали, как, становясь больше, он все сильнее подрагивает, вырываясь от нее, когда она принялась лизать набрякшую плоть языком, продолжая это до тех пор, пока не услышала стона удовольствия, вырвавшегося из груди Рокко помимо его воли. Она медленно проводила языком – снизу вверх, время от времени замирая как бы в нерешительности – продолжать ей или нет; но вот, решившись, она взяла в рот весь член, насколько это было возможно, и немного пососала, крепко обхватив губами, чтобы затем снова возобновить неторопливое продвижение языком снизу до явственно обозначившегося и такого нежного на ощупь рубежа у основания головки. Здесь она задержалась: ее язык превратился в раскаленную маленькую стрелу, облетавшую головку со всех сторон; однако брать ее в рот она не спешила. Он сам должен об этом попросить, решила она, сбросив нижнее белье так осторожно, что Рокко даже не успеет заметить быстрого движения под юбкой.

– Пожалуйста, – услышала она его выдох. – Пожалуйста.

При этих словах она слегка приподнялась и затем взяла ртом еще больше увеличившуюся в размерах головку. Сперва она подержала ее, как бы исследуя горячую пульсирующую плоть губами и распластанным языком. Упираясь в матрац, Рокко требовательным движением подался ей навстречу (Мэкси ли не помнить этого сигнала), после чего она начала сосать что было силы, распаляясь желанием овладеть его плотью, стать ее властелином, вобрать в себя. Откуда-то из другого мира донеслось до нее участившееся дыхание. Тогда она приподняла голову, все еще продолжая удерживать член рукой, рывком скользнула Мэкси вверх по кровати и, оседлав Рокко, привстала на колени, тут же обрушив свое влажное, ждавшее этой встречи женское естество на распростертое под ней тело. С яростной решительностью Мэкси то поднимала, то вновь опускала его, каждый раз уклоняясь от рук, пытавшихся хоть немного замедлить его безостановочное движение. Наоборот, ее движения становились все быстрее, она отдавала себя ему, отдавала целиком, подчиняясь безжалостному ритму и чувствуя, как постепенно растет ее собственный оргазм, растет с каждым новым обрушившимся на его тело падением, при котором ее клитор соприкасался с основанием его члена, прежде чем она снова поднималась, чтобы он мог войти в нее еще глубже. Они оба двигались теперь в унисон, охваченные безумием страсти, до тех пор пока спины их не напряглись, не изогнулись, на мгновение не замерли, и тела, помнившие о прошлом, не слились в одно дрожащее вздымающееся целое, наконец-то испытавшее ни с чем не сравнимое блаженство освобождения.

Мэкси как подкошенная рухнула на Рокко: его глаза были закрыты, тело казалось безжизненным. Ей стоило неимоверных усилий скатиться с него. Оба они, отметила она про себя, все это время оставались одетыми, если не считать ее валявшихся по полу трусиков, и даже обутыми. Губы Рокко шевельнулись, но Мэкси не расслышала, что он сказал. Она подвинулась ближе и услышала хрип:

– Я же не хотел тебя трахать.

– Скажи спасибо, трахальщик, – прошипела она в ответ и, собрав остаток сил, оттолкнула его от себя, так что Рокко чуть не свалился с кровати. Кое-как извернувшись, он умудрился не упасть. Заправив рубашку в брюки и застегнув ширинку, он стал озираться по сторонам, не решив, что ему теперь делать.

– Ты забыл макет, – промурлыкала Мэкси.

Рокко, не ответив, взял его и, пошатываясь, шагнул к двери.

– А от твоей фирмы реклама у меня будет? – крикнула ему вдогонку Мэкси, пока он старался нашарить ручку двери.

– Господи, помоги! – пробормотал Рокко, безуспешно попытавшись хлопнуть дверью.

Лежа на постели, Мэкси уставилась в потолок. Да, у каждого мужчины всегда найдется слабое место. У всех одно и то же. И если ты понимаешь эту простую истину, можешь не сомневаться, что останешься в выигрыше. Более того, она обнаружила средство, помогающее от бумажных порезов: пальцы больше не болели.

Глава 18

– В монтажную и – печатать! – Тон, которым произнес эти слова режиссер, означал, что последний кадр в очередной картине с участием Инди Уэст отснят.

Она почти бегом бросилась в свою артистическую уборную, упиваясь вновь обретенной свободой и невероятным везением: ее психоаналитик, доктор Флоренс Флоршайм, находилась в отпуске! Такого стечения обстоятельств не наблюдалось уже многие годы – с тех самых пор, как она стала кинозвездой. Это означало, что она наконец может беспрепятственно в ту же секунду отправиться на помощь Макси: последний ее звонок не на шутку встревожил Инди. С ее подругой, должно быть, происходит что-то крайне серьезное. Вот уже две недели, с самого воскресенья, как она больше не звонит. И когда бы Инди сама ни пыталась сделать это, она все время натыкается на Анжелику, у которой, надо отдать ей должное, обнаружился прямо-таки настоящий талант по части убедительного вранья. Каждый раз, по ее словам, «ма работает и тревожить ее совершенно невозможно», причем произносит она все это таким тоном, что, не знай Инди свою подругу как облупленную, не поверить ребенку было бы просто невозможно. Наверное, талант этот наследственный: ведь Мэкси тоже нельзя не поверить, когда она что-то утверждает.