Я покорю Манхэттен - Джудит Крэнц

– Судя по этому описанию, ваш доктор мне нравится. Но я уже привыкла к своему… И потом Флоршайм слишком много обо мне знает, – мрачно заключила она.

– Да, «психи» у других всегда кажутся нам лучше, чем у нас самих. Таково первое правило психоанализа. Что же касается определения, которое вы сами дали своей жизни, то я с ним согласен. Она действительно не слишком насыщена. Где, например, в ней муж, дети?

– Их нет. А у вас?

– Ни разу не женился, детей тоже нет.

– Вас что, это не интересует или просто не было времени? – осторожно осведомилась Инди: тут явно что-то не чисто, подумала она, в жизни такого не бывает.

– Просто со мной это еще не случилось. Но обязательно случится. В общем, пока что я свободен, и самым постыдным образом. Как насчет того, чтобы выбраться из этой чертовой дыры и поехать куда-нибудь поужинать?

– С удовольствием.

– Инди! Что ты здесь делаешь? – Мэкси была до того поражена, что голос невольно сорвался на писк.

– Привет, дорогая! Я тебе потом все расскажу! А сейчас мы поехали ужинать, – ответила Инди, смягчив жесткость своих слов взглядом, в который попыталась вложить любовь, поддержку и настоятельную просьбу разрешить ей поскорее удрать с этим человеком, вернее, божеством, пока кто-нибудь еще (хотя бы тот человек, к которому он направлялся с рюмкой водки) не перехватил его и тем самым не разлучил их, что было бы ужасно.

– Но, Тоби, ты же не можешь просто так взять и исчезнуть вдвоем с Инди, – завопила Мэкси в ярости. – Все-таки она моя подруга, черт бы вас всех побрал! А я даже не знала, что она здесь!

– Инди? Так вот она какая, твоя подруга! «Самая красивая женщина в мире»! – Тоби стоял как громом пораженный, на его лице отражалась сложная гамма чувств, среди которых явно преобладала растерянность.

– Заткнись! – От застенчивости Инди не осталось и следа. – Ты же сам четырежды сказал, что я тебе нравлюсь. И нечего теперь вести себя как… болван. Да и потом уже слишком поздно, не так ли?

– Господи… – проворковала Мэкси. – Сдается мне, что я стану свидетелем первой ссоры между двумя голубочками. Прекрасно. Ну, давайте…

Глава 19

Вышагивая взад-вперед по ковру, расстеленному под окном его кабинета, Каттер Эмбервилл, казалось, специально старается не отклоняться от проложенного маршрута, как если бы он двигался по собственным следам на мокром песчаном плаже. Руки его были сцеплены за спиной с такой силой, что кончики пальцев покраснели от прилива крови. Присев на подлокотник кресла. Мэкси молча следила за его передвижениями. Она сама выбрала это кресло вместо низкого стула, который он ей предложил, поставив его специально как можно дальше от рабочего стола Каттера, чтобы ему было не так удобно вести разговор.

Болтая ногами в начищенных до блеска высоких сапожках для верховой езды и коричневых бархатных бриджах со шнуровкой ниже колен, она неторопливо поглаживала оборки кружевной блузки в викторианском стиле, одетой под приталенный коричневый бархатный жакет с шалевым воротником – плод творческой фантазии Шанталь Томасе, заведомо не рассчитанный на то, чтобы в подобном ансамбле даже приближаться к седлу.

– Каттер, – Мэкси первой прервала тягостное молчание, висевшее в кабинете, – мой шофер и так вынужден был припарковаться во втором ряду, и его в любую минуту могут оштрафовать. Может, ты все-таки разродишься и скажешь, чего это я тебе вдруг так срочно понадобилась?

Обернувшись к Мэкси, Каттер наконец прекратил безостановочное хождение и обеими руками оперся о своей необозримых размеров стол.

– Теперь я вижу, что недооценил тебя, Мэкси, – изрек он.

– Что, нельзя было сказать мне то же самое по телефону? Я деловая женщина, и эта поездка в центр нарушила все мои планы на утро. Время – деньги, Каттер, время – деньги!

Прошло уже больше месяца с того дня, как Рокко закончил чудо-макет; десятки людей были зачислены в штат ее журнала с такой высокой зарплатой, какая только возможна; полным ходом шла работа по завершению первого номера и подготовке ближайших – и все это благодаря неуемной энергии самой Мэкси, каждый день работавшей до позднего вечера без выходных.

Дверь в ее офис была не только постоянно открыта, вернее сказать, по ее указанию двери там вообше не существовало, как, кстати, и рабочего стола. Просто в середине офиса стоял большой стол, заваленный ящиками с охлажденными безалкогольными напитками и уставленный термосами с кофе, чаем или «Санкой»[50]. Мэкси наняла специальную буфетчицу, в чьи обязанности входило следить, чтобы термосы всегда были наполнены, а на тарелках никогда не переводились груды печенья и шоколадных конфет, а также делать восхитительные толстенькие сандвичи, запас которых не должен был иссякать. Вокруг этого пиршественного стола призывно разместились несколько высоких круглых столиков и вертящихся табуреток, никогда не пустовавших. При большом стечении народа столы могли легко сдвигаться. Словом, офис Мэкси был Мэксимально приближен к тому типу кофеен восемнадцатого века, в какие любил в свое время захаживать Сэмюэл Джонсон. А именно этого она и добивалась: каждый из ее высокоталантливых и столь же высокооплачиваемых молодых сотрудников, число которых неизменно увеличивалось, заглядывал сюда не реже двух раз на день, зная, что тут ему рады в любое время и к тому же накормят по-королевски. В ее офисе собирались, чтобы поспорить о «Би-Би», сотрудники разных отделов, тем самым лучше узнававшие друг друга. В процессе непрерывного общения самых одаренных в журнальном деле людей, всех этих возбужденных «А почему бы, черт подери, и нет?!» рождался бесконечный поток новых идей, ни одна из которых не пропадала, потому что Мэкси, восседавшая на одной из табуреток, тут же брала их на карандаш. В тех случаях, когда она по той или иной причине отсутствовала или разговаривала по телефону, ее место занимала одна из трех секретарш, работавших посменно. Единственная причина, по которой Мэкси согласилась приехать в офис к Каттеру, заключалась в том, что ей не хотелось, чтобы он приехал и увидел ее офис: его визит сразу все изгадил бы.

– Никогда бы не поверил, что ты на такое способна, – продолжал Катер. – Да и вообще любой другой человек.

– Но ты ведь еще не видел наших макетов! – ответила Мэкси, несколько встревоженная: неужели кто-то из его шпионов тайно привозил ему разрозненные страницы?

– Я не о твоем журнале говорю, Мэкси, какой бы он ни был. – Каттер в упор взглянул на нее, и она смогла убедиться, что ему не до шуток – его лицо горело от плохо сдерживаемой ярости. – Вот погляди! – И он резко подтолкнул к ней лежавшую на столе стопку бумаг. – Я о них говорю. Тут счета на миллионы долларов! Эти идиоты клерки автоматически их оплачивали, потому что на них стояла подпись одного из Эмбервиллов. И даже меня не спрашивали, вообще не смотрели, на что уходят все эти непомерные суммы – на бумагу, аренду помещения, мебель, зарплату, фото, статьи, дорожные расходы…