Лонтано - Жан-Кристоф Гранже

– По нашим сведениям, ваша книга «Черная магия в Нижнем Конго» – единственная, где упоминается та старая история.

– Это делает меня подозреваемым?

Ни малейшего беспокойства в голосе. Скорее агрессивность, типичная для старого ворчуна, настроенного против полиции, против порядка, против всего.

– Какой-нибудь псих мог прочесть и вдохновиться.

– В таком случае, – засмеялся он, – у вас не так много подозреваемых. За десять лет я продал не больше трехсот экземпляров.

– А кто-нибудь из читателей с вами связывался?

– Нет.

По-прежнему стоя, он порылся в нагрудном кармане и вытащил «Житан» в кукурузной бумаге. Эрван был уверен, что эти сигареты давным-давно сняты с производства.

– И никто ни разу не расспрашивал вас о Тьерри Фарабо?

– Не припомню, – бросил тот, закуривая.

– С кем вы беседовали, работая над своей главой о Человеке-гвозде?

– В девяностых годах я был в Катанге. Встретил ребят, при которых это все происходило, они даже знали Фарабо. Собрал их свидетельства.

– Вы сохранили связи с кем-то из них?

– В основном с миссионерами, вернувшимися в Бельгию.

Редлих обогнул стол и подошел к комоду. У него была особая манера хромать, которая выражала нечто вроде застарелой злобы. Он открыл ящик, порылся в бумагах и вернулся с кучей визитных карточек и имен, записанных ручкой на вырванных из блокнота листках.

– Эти люди живут сейчас во фламандской части.

Эрван передал карточки Крипо, чтобы тот их сфотографировал.

– А с моим отцом вы связывались?

– Конечно, но он отказался отвечать.

– Почему, на ваш взгляд?

– Вот вы сами у него и спросите.

Редлих уселся наконец у края стола, с трудом подтянув негнущуюся ногу. Он все больше походил на Долговязого Джона Сильвера.

– А с самим Фарабо вы встречались?

– В конце восьмидесятых. Он был помещен в психиатрический госпиталь рядом с Куртре, в Западной Фландрии.

– Вам позволили расспросить его?

– Без проблем. Он был очень спокоен, но неадекватен. В любом случае он отказался говорить об убийствах или аресте. И в основном рассказывал о своей молодости.

– Я ничего не нашел об этом в вашей книге.

– Моя книга посвящена колдовству йомбе, а не биографии убийцы.

Эрван не сдержал любопытства:

– А в первые годы жизни не случилось ли с ним каких-то событий или травматизма, которые могли бы объяснить его смертоносное безумие?

– Скорее случилось. Фарабо родился в семье разорившихся бельгийских колонов, в верхней долине Лукайи. Отец пил, мать трахалась со всем, что движется, включая негров. Очень рано он оказался предоставленным самому себе и жил среди сельскохозяйственных рабочих, в большинстве своем йомбе. В двенадцать лет прошел через инициацию «кхимба», которая длилась много месяцев.

– В чем она заключается?

– Это есть в моей книге. Прочтите главу…

– Мы уже здесь. Изложите нам вкратце.

Редлих откашлялся – звук металлической щетки по ржавой решетке.

– Первым этапом является обрезание по живому. Боль составляет часть испытания. Потом мальчику дают выпить яд, который его усыпляет. Он символически умирает. Когда он просыпается, ему обривают голову и обмазывают ее белой глиной. И только тогда начинается обучение. Его учат говорить с духами, изгонять их, принимать в себя. «Кхимба» означает «упорствовать», «противостоять»… Ребенка бьют хлыстом, бросают в яму, заполненную змеями, оставляют на многие ночи одного в лесу…

Эрван мог себе представить воздействие такой инициации на европейского мальчишку, одинокого и лишенного опоры.

– А в то время о его исчезновении никто не заявлял?

– Не знаю. Могу только повторить: его родители опустились, а малыш привык жить с черными на стройках или на плантациях.

– По-вашему, именно эти испытания и свели его с ума?

– Нет, но лучше от них не стало. Позже иезуиты забрали его в Катангу.

– В Лонтано?

– Сначала в Лубумбаши. Он окончил школу, а потом был послан в Лонтано, где продолжил учебу на инженера. Именно в тот момент он предстал перед всеми в качестве нганга.

– Вы хотите сказать: перед другими белыми?

– Безусловно, нет. Даже на факультете Фарабо водил дружбу больше с черными, что для того времени скорее необычно. Он считался очень хорошим целителем. Во-первых, потому, что был из Центрального Конго – так раньше называли Нижнее Конго. А еще потому, что он был белым. Считалось, что он водится с самыми страшными духами: горбатым Мболой Мвунгу, который наказывает воров проказой, дрожащим щенком Нзази, который спускается с неба, как молния, и может убить человека, пописав на него…

Эрван и Крипо переглянулись: эта информация совершенно не касалась предмета их расследования.

– Надо хорошо понять одну вещь, – продолжил разошедшийся Редлих, – нганга – это хозяин тайн, враг колдунов и несправедливостей. Это полицейский из иного мира, гарант порядка. К нему приходили семьи «съеденных», к нему обращались за консультацией больные, вожди племен просили о помощи… Фарабо не боялся потустороннего мира: этот мир был полем его действий.

– Если он был так знаменит, его должны были заподозрить в убийствах, разве нет?

– Среди негров, конечно. Но и речи быть не могло, чтобы сказать об этом бельгийцам. Проливать кровь белых, чтобы вызвать духов, – это почиталось поступком большой силы.

Эрван заметил, что судно покачивается. Колебание очень легкое, но достаточное, чтобы дестабилизировать вестибулярный аппарат. Да еще эти запахи. Его стало подташнивать.

– По-вашему, что послужило толчком к первому убийству?

– Представления не имею. Его статус нганга вызывал и зависть, и соперничество. Наверно, он убедил себя, что колдуны ополчились на него, а демоны пожирают рассудок. Ему потребовалось создать очень могущественных минконди. – Редлих вперил остановившийся взгляд в свою кружку. Бакенбарды и взъерошенные волосы придавали ему видок, вполне соответствовавший его роду занятий. – Под конец Фарабо втыкал иголки в собственное тело. Он сам стал нконди! Еще кофе?

Эрван отказался – еще немного, и он блеванет. Скрытый полумраком Крипо даже не ответил. То ли заснул, то ли, наоборот, незаметно делал пометки.

– По-вашему, – продолжил майор, – где теперешний убийца мог услышать о Человеке-гвозде?

– Есть моя книга. Есть Катанга. Там это дело пользуется большой популярностью.

– Когда вы прочли газеты, вы удивились?

– И да и нет. История Фарабо малоизвестна, но в ней есть нечто завораживающее. Молодой паренек, робкий и мечтательный, который на самом деле был сверхмогущественным колдуном. Настоящий супергерой.

– Скорей уж суперзлодей.

– Вы понимаете, что я имею в виду.

Эрван чувствовал себя все хуже: запахи мочи, мокрого дерева, дизельного топлива и обожженное отвратительным кофе горло…

– Анн Симони: вы уже слышали это имя?

– Никогда. Прочел в газете, как все.

– Людовик Перно?

– То же самое.

– Висса Савири?

– Сколько их там у вас еще?

Эрван задавал вопросы для порядка. Ни обширные познания Редлиха в области магии йомбе, ни наличие «Зодиака» не делали его подозреваемым. Хромая нога была решающим алиби.

– Я могу открыть окно? – спросил он, поднимаясь.

– Нет. Мы ниже уровня воды. Выйдите наружу.

Эрван с облегчением вышел на свежий воздух. Крипо последовал за ним, незаметно держа в руке телефон. Он не делал заметок: просто записал свидетельские показания, как репортер.

– Давно у вас тот ETRACO, что пришвартован сзади?

Этнолог, не стесняясь, рассмеялся и бросил потухшую сигарету за борт.

– Ах вот оно что, все-таки подозреваете?

– Почему вы связываете свое судно с убийствами?

– Во всех статьях упоминалось судно убийцы. Модель «Харрикейн».

Эрван не помнил, чтобы он сообщал эту информацию журналистам, но управление было самым мощным распространителем слухов, какое только можно себе представить.

– Вы часто им пользуетесь?

– Никогда. Он давно сдох. Если вам удастся его запустить, с меня причитается.

– Где вы были в выходные восьмого сентября?

– Здесь, на барже. У меня есть соседи: можете их спросить. А что, в тот день произошло убийство?

– А во вторник одиннадцатого сентября в восемнадцать часов?

– Читал лекцию в университете «Париж – Дидро». Три сотни свидетелей. – Он засмеялся в темноте. – Вот это алиби!

Крипо в сторонке теперь пытался подружиться с кошмарной собакой с лисьей мордой.

– А в ночь с двенадцатого на тринадцатое?

– Спал здесь. Один, к сожалению…

– А вчера вечером?

– В том же режиме.

Эрван глянул на часы: уже больше восьми вечера. Еще один визит впустую. Он глубоко вдохнул влажный воздух, насыщенный запахом прибрежных деревьев.

– Вы знаете Иво Лартига? – спросил он в заключение.

– Конечно. Один из редких людей, которые действительно прочли мою книгу. Он интересуется магией йомбе и Человеком-гвоздем. Много раз приходил ко мне на факультет. Мы подружились.