Девятое правило волшебника, или Огненная цепь - Терри Гудкайнд

Все присутствующие опустились на колени, повернувшись в сторону камня в водоеме. Колокол издавал тихий бронзовый звон.

Мрачное настроение Бердины испарилось, когда она увидела, что Верна следует за ней. Она улыбнулась счастливой улыбкой и сделала очень странную вещь. Она потянулась и взяла Верну за руку.

— Давай подойдем поближе к водоему. Там живут рыбки.

— Рыбки?

Улыбка Бердины стала шире.

— Да. Я люблю площадку с рыбками.

Они уверенно пробрались между стоящими на коленях людьми и подошли совсем близко к воде. Сквозь слой воды Верна разглядела стайку оранжевых рыбок. Вокруг бассейна было столько людей, что они едва нашли местечко для себя.

— Разве не замечательно? — Спросила Бердина. В этом месте она опять чувствовала себя маленькой девочкой.

Верна пристально посмотрела на молодую женщину.

— Это — всего лишь рыбы.

Бердина спокойно опустилась на колени на освободившемся месте, когда стоящие рядом люди чуть подвинулись в сторону. Скосив глаза, Верна могла наблюдать, реакцию окружающих на Морд-Сит — от спокойного уважения до откровенного страха. Хотя никто из этих людей не был напуган достаточно, чтобы уйти, им явно не хотелось находиться столь близко от Бердины. Они были взволнованы тем, что Морд-Сит участвует в посвящении, словно кающийся грешник, и в любой момент ожидали кровопролития.

Бердина через плечо оглянулась на Верну и склонилась вперед, опершись руками на плиты пола. Этот беглый взгляд говорил Верне, что она должна сделать то же самое. Верна видела, что охрана наблюдает за ней. Это сумасшествие; она же Аббатисса Сестер Света, советник Ричарда, одна из его близких друзей.

Но охране это было неизвестно.

Верна отлично знала, что ее сила во Дворце почти пропала. Это было наследственное владение Дома Ралов. Дворец был построен в форме заклинания, разработанного, чтобы увеличить силу хозяина дворца и отнять, или хотя бы уменьшить ее у других.

Верна вздохнула и опустилась на колени, наклоняясь вперед и опираясь на руки, так же, как остальные. Они были рядом с водоемом, но отверстие в крыше было того же размера, что и бассейн, поэтому дождевые капли падали главным образом в воду, нежным бризом нарушая ее гладкую поверхность. Немногие брызги, попадавшие на нее были скорее освежающими, учитывая ее горячее настроение.

— Я слишком стара для этого, — шепотом пожаловалась Верна своей соседке.

— Аббатиса, ты же молодая, здоровая женщина, — упрекнула Бердина.

Верна вздохнула. Бесполезно рассуждать, насколько глупо стоять на коленях и высказывать преданность, которую она уже не раз доказывала сотней разных способов. Это глупо. Это более чем глупо. И кроме того это пустая трата времени.

— Магистр Рал ведет нас, — произнесла толпа одновременно. Если слова звучали не слишком гармонично, то только лишь от того, что их лбы были опущены к полу.

— Магистр Рал наставляет нас, — в унисон произносили люди.

Бердина, склоняясь к полу, умудрилась все же бросить пламенный взгляд в сторону Верны. Верна закатила глаза и наклонилась вперед, почти касаясь лбом плиток пола.

— Магистр Рал защищает нас, — пробормотала она, присоединяясь к посвящению, слова которого она знала наизусть и которые уже говорила однажды самому Ричарду, принося ему присягу. — В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

У Верны появилась неприятная мыслишка, что судя по тому, как Ричард старается скрыться от д`харианской армии — он вовсе не намерен никого защищать.

Толпа слаженно снова начала повторять слова Посвящения.

— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Верна немного наклонилась к Бердине и шепотом спросила.

— Сколько времени должно длиться Посвящение?

Бердина, выглядевшая как истинная Морд-Сит, словно выстрелила строгим взглядом. Она не сказала ни слова, да в этом и не было необходимости. Верна узнала этот взгляд. Много раз она сама не раз свысока смотрела на новых воспитанников, которые плохо себя вели или на молодых волшебников, которые проявляли слишком большое упрямство. Верна перевела взгляд на плитки пола, чувствуя себя новичком, и мягко, в едином ритме с остальными, начала нараспев повторять знакомые слова.

— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Голоса людей на площадке сливались в единый мощный хор, эхо которого перекатывалось в коридорах Дворца.

После взгляда, которым одарила ее Бердина, Верна сочла за лучшее пока оставить при себе все возражения и вместе со всеми произносила слова Посвящения.

Она мягко произносила слова, думала о том, что они означают, и насколько верны они лично для нее. Ричард изменил всю ее жизнь. Верна всегда считала, что главная, самая важная миссия Сестер Света состояла в том, чтобы надев Рада-Хань на шею одаренного мальчика, обучить его пользоваться своим даром. Ричард разрушил эту ее бездумную веру. Он все изменил и заставил ее переосмыслить многое.

Если бы не Ричард, Верна никогда бы не встретила Уоррена, и их взаимная нежность никогда не превратилась бы в любовь. Ричард дал ей самое важное из того, что происходило с ней в жизни.

— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Звук множества голосов, произносивших единые слова, объединился в мощный звук, настолько сильный, что, казалось, им был заполнен весь огромный зал.

Верна чувствовала себя совершенно одинокой, даже среди этой огромной толпы людей, собравшихся в зале. Она с болью осознавала, насколько ей тоскливо без Уоррена. Она пыталась выстроить в душе стену, за которой можно спрятать чувства и мысли. Она словно отгораживалась этой стеной от окружающих, надеясь, что скрытая, загнанная в глубину боль утихнет хоть немного. И вдруг сейчас внезапно, она была поражена силой своего страдания, своей тоски по Уоррену, силой своей любви к нему. Он был лучшим, что досталось на ее долю за долгую жизнь — и теперь он ушел. От этого безысходного страдания слезы хлынули потоком. Насколько же она одинока!