Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев

И физическое, и нравственное страдание — если их рассматривать с физиологической точки зрения, как процессы, совершающиеся в организме, представляют собой громадную истощающую работу. Всякое страдание утомляет человека, потому что сопровождается огромной затратой сил и быстро истощает мозг. Измеряя степень этого истощения материальной мерой, мы встречаемся с фактом существенного различия между физическими и нравственными страданиями в отношении воздействия на мозг. Исследуя влияние нравственных страданий на деятельность дыхания, на сердце и на кровообращение, мы видели, что и нравственная, и физическая боль в равной степени нарушают эти отправления. Но когда дело идет о головном мозге и его деятельности, то мы впервые встречаемся с фактом великой важности, — показывающим, что нравственные страдания истощают мозг гораздо сильнее, гораздо глубже, нежели страдания физические. Если для утоления физической боли требуется известная доза наркотического лекарства, то для облегчения тоски и горя, для некоторого забытья — требуется доза несравненно большая. Таким образом нравственные страдания тягостнее физических. Понятно, почему человек готов предпочесть последние первым, готов скорее подвергнуться физическим мукам нежели позору и предпочитает смерть бесчестью. Древние мучители христиан знали это, и когда желали проявить свою месть старались заменять смертную казнь позором и, однако же, мученицы предпочитали смерть: она была менее ужасна, чем позор и вызываемые им нравственные муки. Одна шестнадцатилетняя мученица с насмешкой переносила орудие пытки, раздиравшее ее тело. Раздраженный ее терпением мучитель в заключение пытки, велел пьяному солдату обнять мученицу, говоря: у тебя больше не остается тела, так я стану мучить тебе душу, потому что твоя душа крепче тела.

Нравственные страдания, производя свое воздействие на все отправления организма, поражают их не в одинаковой степени. Слабейшие виды нравственных страданий поражают по преимуществу дыхание и кровообращение, но чем глубже страдание, тем более поражается мозг и его отправления, и самочувствие страдающего человека становится более тяжким.

Изменения в отправлениях мозга касаются быстроты психических процессов, ассоциации идей и силы воли.

Психические процессы совершаются во времени, и быстрота их определена помощью точных хронографических приборов. В нормальных условиях происходит непрерывное течение мыслей, нескончаемая смена одних представлений другими. Подобно ударам пульса, мысли правильно следуют одна за другой со скоростью, измеряемой частями секунды, и среди этого непрерывного тока мыслей не остается пустых промежутков, за исключением лишь кратких мимолетных отдыхов продолжительностью в 1/60–1/30 секунды, между каждыми двумя смежными представлениями. За исключением этих кратких промежутков, всё остальное время заполнено сознаваемыми или несознаваемыми мыслями. Таким образом, искра мысли не угасает всё время, пока человек бодрствует. Но под влиянием нравственных страданий психические процессы угнетены и замедлены в большей или меньшей степени. В тяжелых случаях это замедление и ограничение может дойти до полной остановки мысли. В подобных состояниях лишь немногие представления, как мертвые неподвижные глыбы, остаются в сознании, подавляя собой мыслительные процессы и тормозя свободный обмен их. Эти изменения в ходе представлений вызывают леденящее чувство нравственной летаргии и оцепенения и составляют один из самых тяжких симптомов нравственного самочувствия. Художественное изображение такого состояния мы находим у Шиллера в его «Шильонском Узнике». Переживший пять братьев, узник следующими чертами описывает свое нравственное самочувствие:

Но что потом сбылось со мной,Не помню… свет казался тьмой,Тьма светом; воздух исчезал;В оцепенении стоял,Без памяти, без бытия,Меж камней хладным камнем я;И виделось, как в тяжком сне,Всё бледным, темным, тусклым мне;Всё в мутную слилося тень;То не было ни ночь, ни день,Ни тяжкий свет тюрьмы моей,Столь ненавистный для очей:То было — тьма без темноты;То было — бездна пустотыБез протяжения и границ;То были образы без лиц;То страшный мир какой-то был,Без неба, света и светил,Без времени, без дней и лет,Без Промысла, без благ и бед,Ни жизнь, ни смерть — как сон гробов,Как океан без берегов,Задавленный тяжелой мглойНедвижный, темный и немой.

Изменение в течении и смене психических процессов отражается на воле подавляющим образом. Воля парализуется, появляется упадок духа, нравственное бессилие, неспособность к мысли, к психологическому выбору и решению:

И мнилось, были отнятыВсе силы у души моей,

говорит Шильонский узник о себе.

Мы проследили шаг за шагом за теми разрушительными изменениями, которые происходят во всех частях организма по влиянием нравственных страданий. Последствия, причиняемые нравственными страданиями должны найти себе противовес в противоположных впечатлениях. И в самом деле, вред, наносимый организму нравственными страданиями, устраняется этической практикой и верой в нравственные идеалы: воздействия этого рода оказывают на весь организм — на сердце, на дыхание, на мозг — влияние, противоположное во всех отношениях тому, которое вызывается нравственными страданиями. Пусть же идеалы и вера в лучшее будущее живут в нашей душе: они являются истинным целительным средством, они будут истинным противоядием против нравственных страданий.

Итак, в наш материальный век, в век расчета и цифры пусть идеальное служит человеческим знаменем. С этим знаменем в годину нравственных испытаний человек найдет в своей душе много отрадного, много возвышающего.

Итак, побольше веры в добро, побольше нравственных идеалов!

Значение антропологических типов в русской истории

И. И. Пантюхов

Типография «Просвещение», Крещатик, дом Пастеля № 27

КИЕВ, 1909

I. Антропологические типы. II. Образование государства. V–VI стол. III. Южнорусский тип. IV. Северорусский тип. V. Белорусский тип. VI. Полесский тип. VII. Метисация. VIII. Аристократия. IX. Польский тип. X. Еврейский тип. XI. Народные волнения. XII. Запорожцы. XIII. Москва. XVII стол. XIV. Формальное соединение Малороссии с Москвою. XVIII стол. XV. Русский этнографический тип. XIX стол. XVI. Использование зоологического района. Состояние общества. XX стол. XVII. Государственная Дума.

I. Антропологические типы

Антропологические типы составляют фундаменты, на которых выросли народы. На почве типа каждый жизнеспособный народ сохраняет свою, только ему свойственную, физиономию. Народы, теряющие свою физиономию, сливаются с другими народами или вырождаются.

Расовые типы, как и виды животных, наилучше развиваются в тех зоологических районах, где они формировались. Если и не соглашаться со мнением Фатера, что в тех же районах они были и сотворены, то во всяком случае первобытные люди и животные для успешной борьбы за существование приняли соответствующие каждому району формы и инстинкты.

Гонимые голодом и другими стихийными причинами, люди и животные передвигались с места на место, заходили и в другие, чуждые им, зоологические районы, но там, раньше или позже, гибли, или, претерпев существенные изменения, приспособлялись. В Европе монголы, ослы и верблюды не акклиматизировались, а от переходивших в Азию, как доисторических, так и позднейших европейских народов — киммерийцев, скифов, треров — остался только незначительный след в виде голубых глаз, встречающихся между туземцами Западного Кавказа, Западных Малой Азии и Индостана.

В Европе, прародине белого человека, были свои зоологические районы и соответствующие им типы. На севере типы должны были быть более светлые, на юге — более темные; на гористой, изрезанной морями, западной половине, где по условиям природы часто требовались быстрота и решительность действий, типы должны были формироваться более предприимчивые и активные, а на восточной, равнинной — менее предприимчивые и пассивные.

Из многочисленных, живших в Европе народов, следы которых видны в открываемых археологией разнообразных культурах, постепенно выделялись и совершенствовались более сильные и к данным условиям более приспособившиеся. По разделении европейских языков наиболее сильные оказались на западе германские и на востоке славянские.

В начале истории они были уже смешаны, и в объединенные языком их этнографические типы, судя по историческим сведениям, вошли народы разных антропологических типов. Большинство ученых думает, что предки германцев были по преимуществу долихоцефалы, а предки славян по преимуществу брахицефалы.