Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– Ага, а я разве не упоминал об этом? – невинным тоном поинтересовался я, направляясь к двери. – Приехал сегодня ночью.

Она недобро сощурила глаза:

– Мы поговорим.

– Маленькая, – пророкотал Саня на ухо Майклу, сжав для наглядности кулак. – Но свирепая.

Глава 28

Люди считают, что в центре большого города – скажем, Чикаго – не может случиться ничего такого, что не привлекло бы внимания множества свидетелей. Мало кто понимает, что это не так, чему есть две причины. Первая из причин состоит в том, что свидетели из подавляющего большинства людей, скажем прямо, неважные.

Возьмем, к примеру, что-нибудь совершенно обыденное, вроде незначительного транспортного происшествия на оживленном перекрестке. Бип-бип, бумц, сопровождаемые криками и размахиванием руками. Так вот, выстройте всех находившихся на этом перекрестке и спросите у каждого по очереди, что случилось. Каждый расскажет вам слегка отличную от остальных историю. Некоторые видели все от начала до конца. Некоторые увидят только последствия. Некоторые видели только одну из машин. Некоторые с полной уверенностью поведают вам, что с самого начала до самого конца видели обе машины – включая такие детали, как выражение лиц обоих водителей и изменение скорости каждой из машин, несмотря на то что для этого свидетелю пришлось бы находиться одновременно в двух местах, левитировать и обладать телепатическими способностями.

Большая часть людей честны. Но не точны. Искренняя неточность вовсе не то же самое, что ложь, но когда дело касается свидетельских показаний, разница между ними невелика. Относительно небольшая часть людей ограничится рассказом о том, что они действительно видели, не заполняя пробелы и не корректируя свой рассказ в соответствии с предположениями, воспоминаниями или влиянием чужой точки зрения. Из этого относительного меньшинства еще меньше таких, кто – в силу природных способностей или в результате специальной подготовки – умеет замечать за ограниченный промежуток времени и хранить в памяти множество важных для следствия подробностей.

В общем, стоит событию отойти в историю, как оно становится все менее ясным и все более туманным. Умение воссоздать из разноречивых свидетельских показаний более-менее достоверную картину ближе к искусству, чем к науке, и это при условиях, когда событие не затрагивает свидетелей лично, вовлекая в рассказ страсти и эмоции.

Стоит добавить в смесь эмоций, и легкая путаница превратится в абсолютный хаос. Возьмите то же дорожное происшествие, превратите его в столкновение тачки скинхедов с тачкой чернокожих громил на оживленном перекрестке в Саут-Сайде, и вы получите ситуацию, чреватую массовыми беспорядками. Что бы ни случилось, вам вряд ли удастся добиться от кого-либо точного описания произошедшего. Более того, вам придется очень постараться, чтобы вытянуть хоть из кого-то хоть какой-нибудь рассказ.

Человеческие эмоции способны многое превратить в кашу.

Вторая причина, по которой события в центре большого города могут пройти незамеченными, формулируется еще проще: стены. Стены перекрывают линию зрения.

Или нет, давайте-ка я сформулирую по-другому: стены меняют степень вовлеченности.

Человеческое восприятие ориентировано на зрение. Предметы не реальны для нас, пока мы их не увидим: увидеть – значит поверить. Это, кстати, одна из причин, по которым не выходят из моды иллюзионисты: они заставляют нас видеть то, чего на самом деле нет, и это завораживает.

Когда человек своими глазами видит, как происходит что-либо плохое, шанс на то, что он или она вмешается, гораздо выше, чем если бы это происходило вне поля зрения. В истории полно наглядных иллюстраций этому утверждению. Да, конечно, правительства союзников слышали сообщения о нацистских лагерях смерти, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что поднялось, когда передовые отряды увидели заключенных евреев, освободив лагеря. Медиамагнат Уильям Хёрст знал это раньше: обеспечьте мне картинки – и я обеспечу вам войну. И если верить некоторым источникам, он это сделал.

Проще говоря, пока вы не увидели какое-либо событие своими глазами, оно для вас не совсем реально. Вы можете слышать сообщения о трагедиях, но они не потрясут вас так сильно, как если бы вы сами стояли среди развалин.

Нигде не найти столько стен, сколько в большом городе, а стены не дают вам видеть предметы и события. Они помогают делать вещи менее реальными. Конечно, порой вы слышите доносящиеся ночью с улицы громкие или резкие звуки. Однако легко убедить себя в том, что это не выстрелы, что звонить в полицию нет необходимости, что не стоит даже беспокоиться. Возможно, это просто выхлоп неисправного глушителя. Точно, выхлоп. Или дети балуются с фейерверками. Из расположенной над вами квартиры могут доноситься плач или крики, но вы ведь не знаете наверняка, что пьяный сосед снова колотит свою жену скалкой. Право же, это не ваше дело, и они вообще привыкли скандалить, и потом, жуткий он тип. Да, к нему все время ездят разные типы, и вид у них не самый благонамеренный, но вы ведь сами никогда не заставали его за продажей наркотиков. Даже детям, которые к нему иногда захаживают. Гораздо проще и безопаснее запереть покрепче дверь, не поднимать шума и включить телевизор.

Весь мир – песок, а люди в нем – страусы.

Новички, только-только узнавшие о мире чародеев и оборотной стороне сверхъестественного, считают, что прикладывается максимум усилий, чтобы хранить это в тайне от всех. Вовсе нет. Это не требует почти никаких усилий – конечно, если кто из чародеев задумает пройтись по главной улице с оркестром, этого ему не дадут. Адские погремушки, да мне порой кажется чудом, что нас иногда замечают.