Наша бестолковая жизнь - Грачья Матевосян

Васил так долго и пристально оглядывал свой двор, будто что-то потерял. Прикидывал, где лучше будет осла привязать, куда они хворост, привезенный ослом, складывать будут, куда траву. Сколько лет они скотины не держали! Не завести ли еще и собаку? Да только чем ее кормить? Собака хорошее обращение любит. С ней как с собакой нельзя обращаться, так каждый дурак может...

Васил сам не заметил, как направился к дому Лиснехака. И шел с таким настроем, словно уже купил осла и тот каждый божий день, груженный ношей, без понуканий приходит с выгона к самому его порогу.

Так, размышляя, добрался до Лиснехака.

- Ну, что скажешь, как дела у нашего ослика? И что наш осел у твоих дверей делает?

- Как дела, говоришь? Ну если ты, только в мыслях имея купить моего осла, уже с людьми здороваться забываешь, что же будет, когда ты им по праву завладеешь? Тогда к тебе и вовсе близко не подойдешь. Это что же, из-за осла мы про доброе утро забыть должны? И без того все эти проклятые новые порядки нас так доконали, что утром "доброе утро" сказать забываем, вечером - "доброй ночи".

- Не бывать этому, Лиснехак джан, никакие новые порядки, будь они неладны, ни осел, ни даже тысяча ослов нас раздружить не сумеют. Просто в мыслях я уже с ним был, с нашим ослом. Наша с тобой дружба, сосед, не вчера началась, она нам веками завещана. Какую ты цену за осла хочешь? Сколько я сына ни спрашивал, толком не назвал. Тысяч семьдесят-восемьдесят, говорит. Вот я к тебе и пришел. Еще недавно помирать собирался, а теперь вот за ослом своим явился. Заодно, думаю, и тебя повидаю.

- Да ты только ради осла и пришел.

- Ладно, пусть будет по-твоему. С утра пораньше нехорошо о деньгах говорить, но скажи только, а мне за сколько осла отдашь?

Лиснехак почуял: вот оно! Здесь вот-вот совершится что-то на самом деле серьезное и важное, и успех этого дела целиком в его руках!

- Я с тобой торговаться не намерен. Свою цену я назвал. Пускай теперь сын твой думает, чтобы потом не передумать.

- Что тебе сказать, Лиснехак джан. Передумать он не передумает. Загорелся парень, прямо как приспичило: дескать, вы меня растили, воспитывали, образование дали и жизни учили. Теперь, говорит, слава Богу, я свой верный кусок имею, так что я - не могу вам осла купить? Я говорю: "Не надо, не трудись, сынок, ни к чему это. Жена твоя узнает - твой осел в коня вырастет, в автомобиль превратится, а то и в корову с теленком". А мать мне говорит: "Васил джан, не огорчай сына, пусть покупает".

- Это правильно. Дело тут в другом: ну, купите вы моего осла, так ведь разговоров не оберешься. Кто не знает, что сейчас на одну зарплату никто осла приобрести не может - даже близко к нему не подойдет, а твой сын покупает. Завтра люди спрашивать станут, откуда у него деньги. Допустим, я скажу, что подарил, - тогда, спрашивается, откуда у меня деньги на муку? Видишь, как все непросто. У наших правителей нынче большой разбой. Люди сказывали, они налоги утаивают, а на те деньги себе дворцы строят, втридорога иностранные машины покупают, детей своих в иностранные университеты учиться устраивают, отдохнуть захотят - по заграницам гуляют, где душа пожелает. Однако люди на это глядеть не станут, а твоего сына завтра же спросят: откуда у тебя деньги?

- Лиснехак джан, все, что ты говоришь, я тоже знаю, слышал не раз. Да у нас и дел других не осталось, кроме как слушать, что люди говорят. Но и ты меня пойми. Откуда мне знать, где Арто эти деньги взял? Жизнью своей клянусь, поверь, не знаю. Парень экономист, за всякие разные дела берется: дипломные студентам пишет, диссертации сочиняет. Поставь себя на мое место, и давай вместе порассуждаем. Намедни мы с матерью среди ночи проснулись, думали мы, думали, голову ломали и вот к чему пришли. Азнив говорит, Арто с товарищами в наши края с ревизией приехал; видать, они каким-то аферистам помогли бумаги в порядок привести, чтоб все было шито-крыто, вознаграждение получили, ну и друзья повезли деньги в Ереван: либо начальству отдадут, либо пир устроят на эти деньги. А мой Арто к начальству подмазываться не любит и пить не привык, вот и решил: куплю-ка я осла. Вот так она говорит, а уж правда это или нет, я не знаю. Я за сына очень беспокоюсь, а он только смеется, говорит: "Да о чем ты, отец, у нас такие богатеи есть - капельки пота в жизни не пролили, а миллионы имеют, миллионы! Да не так себе, а в американских долларах! Ты, говорит, отец, хоть знаешь, какого они цвета, доллары? Зеленые они, точь-в-точь как наши горы, и на этой зелени люди ох как пасутся! Богачи нынче горы золотые имеют. Все на свете им в угоду делается: какая мебель, какие машины, ты бы знал! А их отпрыскам-бездельникам ни учиться не надо, ни в армии служить. Вон нашему министру обороны задали вопрос, пусть назовет поименно, у кого из нынешних руководителей сын в армии служит. Получили ответ: племянник Ара Саакяна. Да кто такой этот Ара Саакян и какой из него руководитель! Стыд и позор!.. Ладно, оставим это. Поговорим о цене нашего осла.

- Ну, если хорошо подумать, он сто тысяч стоит. Но вам тысяч за семьдесят или восемьдесят отдам.

- Долларов?

- Долларов, драмов - мне все равно, я сказал - семьдесят-восемьдесят тысяч, остальное меня не касается. Сын твой говорил: хочешь - по курсу доллара заплачу, не хочешь - так заплачу, лишь бы ты был доволен. Ты меня, Васил-джан, в трудное положение ставишь. Если бы тебе за него платить - я бы его почти задаром отдал: знаю ведь, ты, как и я, живешь небогато. Но не ты покупаешь, а сын твой - бог с ним, пусть покупает. Они там у себя привыкли на водку да на сигареты деньги выбрасывать, пускай разок на осла потратит. Водка и сигареты они на время, а осел - это ведь навек. Пусть каждый сын, если карман позволяет, купит своим престарелым родителям осла. Да почему только престарелым - и молодым родителям тоже пусть осла или лошадь купят. Но лучше осла. Осел - существо вечное. Христос на своей ослице - видал куда добрался? Было бы у нас толковое правительство, не приходилось бы нам над ценой одного-единственного осла так долго голову ломать. Я твоему сыну вчера от семидесяти до восьмидесяти тысяч говорил, а тебе, так и быть, тысяч за семьдесят, даже за шестьдесят отдам.

Васил закряхтел: можно было подумать, он сейчас начнет отсчитывать несуществующие тысячи. А Лиснехак продолжал свой монолог частного собственника:

- Вот мы с тобой об осле говорим, оно и понятно: я осла продаю, ты осла покупаешь, о чем же нам еще говорить. Но на самом деле надо бы о лошадях говорить. Ведь у нас тут горы и ущелья, да и враг недалеко. Где они, наши кони, где наши лихие всадники! Кто коня имел, у того теперь паршивого ослиного хвоста не сыщешь. Ну и дела... Сейчас как раз сеять пора, а у села ни одного трактора. Так отчего нам волов не завести? Где старые добрые соха да борона? Где наши арбы, возы да телеги? А-а-а, все пропало-сгинуло. Всего-то осла сторговать - а сколько разговоров!..

Васил опять закряхтел над несуществующими деньгами.

- Лиснехак джан, давай не будем считать дело окончательно решенным. Пусть родственница твоя Азнив зайдет - поговорите, обсудите.

- Ну и ну! Мы же всего-навсего осла продаем-покупаем. Который день ты да твой сын, вдвоем торгуетесь, покупаете - все никак не купите. Да забирайте вы его - и дело с концом. К чему же бабу в торговые дела впутывать? Обижаете. Я понимаю: тебе осел позарез нужен, он твоей старости в любом деле помощник. Ну и нечего тут сто раз ходить туда да обратно. Зачем Азнив в это дело вмешивать?

- Так дело-то семейное, Лиснехак. А как же! Ты не обижайся, но мы не курицу, не барана купить хотим. Мы осла покупаем, понимаешь ты, осла! И Азнив должна поучаствовать, а как же. Что же, все заботы нам, а ей только ослом пользоваться да радоваться? Пусть своими руками деньги тебе преподнесет. Вот если бы коня торговали - будь у меня деньги, я бы сам дал. Да-а, конь - это совсем другое дело! Но ничего не попишешь, в мои года уже не до коня. Осел скотина неприхотливая, на него любой тюк взвалить нетрудно, и уж что на него погрузишь, то твое. Знай нагружай да погоняй - он сам всю поклажу прямиком домой доставит. Только ты уж будь человеком, Лиснехак, скости свои сто тысяч ровнехонько наполовину: пятьдесят тысяч - и ни копейкой больше или меньше. Забирай свои пятьдесят тысяч и отдавай осла. Деньги твои - осел наш. Согласен?

- Подумать только, что делается... Ослы, и те денег стали стоить. Только человек без цены остался. Ну что же, с чистым сердцем отдаю вам своего осла. Знаю, что в хорошие руки отдаю, вы сумеете с ним по-человечески обращаться, а не как с глупой скотиной. Но... От вас утаил бы, да от Господа не утаишь. Я тут ночью подумал, пораскинул мозгами: осел у меня справный, стыдиться не приходится, не попробовать ли мне его на аукцион выставить? Народ в деревне нынче совсем закис: ни работы, ни культурных мероприятий - никаких поводов вместе собраться. Если бы не похороны да поминки, и вовсе бы друг с другом не встречались. Вот он, осел, нас снова и соберет на площади или в клубе.